Сердце медведицы

Поднялись метров на семь-восемь, где и нашли заветную красно-белую табличку с цифрой восемьдесят пять. Максим сделал групповое фото. На нем все улыбались. За уровень сложности из-за скал за эту точку прописали восемь баллов. Но минусом оказалось то, что до следующего пункта необходимо было идти далеко. В то время как остальные точки находились более-менее близко – в четырех-пяти километрах.

– А давайте спрячем табличку? Другие команды ее не найдут, у и нас больше баллов будет, – предложил Гриша.

– Нет, мы так делать не будем, так нельзя. Это нечестно, и в правилах написано, что мы ни помогать, ни мешать другим не должны. Все справедливо, – ответил Максим.

– Григорий, ну вы даете! – сказала Ева. – С вами не соскучишься.

Глава 8

Медведица чуяла чужие запахи: незнакомые, химические, неприятные, резкие. Слышала звуки, пугающие ее материнское сердце. Людские разговоры. Самое время уходить в лес с малышом, но его нет нигде! Совсем нет, исчез. Если бы она хотя бы могла найти тело, она успокоилась бы, но его след исчез. Упав, он, видимо, ушибся несколько раз и пропал. Куда пропал, как и где искать? Непонятно.

Если бы команды знали о присутствии медведицы, то подумали бы еще раз, стоит ли заходить в лес. Но мир диких зверей существует отдельно от человеческого, как параллельный мир.

Ребята отправились в путь к третьему контрольному пункту, снова с трудом спускаясь со скал, чтобы выйти в лес. Максим обещал, что будет привал, как только они доберутся до точки.

Теперь команда двигалась вдоль реки шириной метров в восемь. Искомая точка согласно карте должна была находиться на берегу. Прибрежные зоны, пожалуй, одни из самых живописных мест, где хочется остановиться и часами смотреть на воду и отдыхать. Но в соревновательный день времени любоваться рекой совершенно не оставалось. Хотелось бы идти одной линией в метре-двух от воды, но местами приходилось уходить в лес из-за обрывов с густыми кустарниками, которые вынуждали найти более надежную опору под ногами. Иногда у берега встречались заболоченные участки, их тоже обходили.

В лесу надо постоянно смотреть под ноги, потому что на земле есть и камни, и торчащие корни, и шишки, и поваленные ветром деревья, и ветки, которые так и норовят задеть лицо. Иногда надо немного спуститься или немного подняться. Еще нужно было обходить глубокие лужи, оставшиеся после дождей. Где-то стояла жидкая грязь.

Ева, снимавшая все подряд, держала телефон, смотрела на экран и несколько раз спотыкалась. Еще она отставала, поэтому идти было сложнее. Гораздо легче двигаться след в след за предыдущим человеком. Так можно сразу увидеть шаги заранее и быстро подготовиться к тому, что, к примеру, впереди ветка, значит, скоро надо будет нагнуться, дальше течет ручей, мостом которого служит парочка толстых веток – здесь надо хорошо держать равновесие, к тому же около ручья нога может утонуть в мокрой земле.

По пути ребята встречали разгрызенные бобрами стволы деревьев, несколько плотин на разном этапе строительства. Но самих зверей видно не было. Табличка с номером шестьдесят семь находилась на дереве, которое частично прорезали бобры в форме треугольника. Он был величиной примерно в тридцать сантиметров.

– Никогда такого не видела! – восторгалась Ева. – Как эти маленькие зверьки такие высокие тяжелые деревья сваливают в воду?

– Кстати, да. Это же надо прямо под нужным углом валить, иначе ствол упадет в лес, а не в воду, – ответила Настя.

– Не зря их называют инженерами. Они еще и строят плотину, а это и для человека непростая задача, – добавил Максим.

– На месте бобра я бы сказала, что у меня лапки – и ничего не делала, – пошутила Ева.

– В природе так не скажешь. Надо выживать и все, – уверенно заметил Максим.

– Зачем они вообще их строят?

– Чтобы замедлить течение воды и сделать глубокий пруд. Они защищают себя, к тому же на глубине им безопаснее и самим спрятаться, и запасы держать.

Глава 9

Река становилась уже и быстрее, появились первые порожики. Там поваленных деревьев уже не было. Вода мощно билась о камни, шумно перекатываясь вперед, все набирая и набирая силу. Если в начале маршрута река текла спокойно, то через четыре километра она мчалась, пугая скоростью и заглушая шумом близлежащий лес.

– Прямо как белый шум, – отметил Максим. – Мы с женой для детей такой использовали, когда они были маленькими. Спали очень крепко благодаря ему. Только мы чаще использовали звук стучащего поезда.

– Приятный шум. Но в такую реку лучше не падать, – покачала головой Настя. – Унесет сразу очень далеко.

– Интересно, здесь плавают на байдарках? – спросила Ева.

– Возможно, но камней много, так что опасно, наверное, – ответил Максим.

Ребята немного постояли у реки, попили воды, дали ногам отдохнуть и отправились к следующей табличке. Пока шли, каждый погрузился в свои мысли.

В последнее время Максима ничего не радовало, только утомляло, вгоняло в тоску. Даже рыбалка перестала выручать. Нужно было выбраться на новый уровень. Он осознавал, что застрял, но что именно не так, не мог сформулировать, поймать в своей голове и назвать словами, чтобы стало легче. В браке он давно разочаровался, смирился. Значит, не в этом дело.

Когда-то он черпал вдохновение в детях, когда они были маленькими. Почему-то воспоминания о детях всплывали все чаще и чаще. Вот Славик – маленький, хрупкий младенец, мгновенно успокаивающийся именно у него на руках. Вот Дима – старший сын. Сначала он немного ревновал, потому что ему хотелось больше внимания. Тогда Максим и чувствовал себя очень счастливым, нужным и важным. А главное – его любила жена. Смотрела на него нежным взглядом, обнимала и благодарила за помощь.

В какой момент в их отношениях все испортилось? Пришел к промежуточному выводу, что устал от всего абсолютно. Живя в загородном доме, он взял на себя ответственность за жену, детей, тещу и бабушку. Всем что-то было нужно, и делами занимался только он.

Ева в это же самое время вспоминала детские годы. Она родилась в элитном районе, но в бедной семье. Мама девочки – Нина – устроилась домработницей к одному высокопоставленному чиновнику. Она подружилась с супругой работодателя, и та ей помогла с жильем: за символическую сумму она сдавала им простенькую однокомнатную квартиру. Отец ушел, когда девочке было три года. Он иногда присылала деньги, но потом у него появилась другая семья, и финансовая помощь прекратилась.

Маленькая Ева часто бывала в роскошной двухэтажной квартире вместе с мамой, пока она занималась уборкой. Ее еще тогда восхитила красота интерьера, богатая мебель, множество красивейших статуэток, огромный гардероб и детская сына депутата. Он был младше на пять лет, у него имелась няня и игрушки на любой вкус и цвет. Нина старалась избегать общества Вячеслава Анатольевича, так и требовалось: не попадаться на глаза, быть невидимкой. Но Ларису Петровну отличал простой и очень добродушный характер. Она рада была видеть Еву, иногда даже могла подарить ей красивое платье.

В школу Ева пошла в ту, что находилась рядом. Там жили в основном достаточно обеспеченные люди, потому район считался престижным. Уже в первом классе девочка ощутила контраст: она отличалась. Одноклассники одевались лучше. Ева носила одну и ту же зимнюю куртку уже несколько лет. В прошлом году ее купили на вырост, и только в этом году вещь стала как раз. Мама школьницы очень надеялась, что и в следующем году удастся походить в ней. Девочка замечала, что другие дети в классе в один сезон надевали то дубленки, то куртки, то шубы.

Еве мама покупала самый минимум. Одноклассницы вытаскивали из рюкзаков невероятные линейки, ручки с перышками и яркие пеналы, которых девочка никогда не видела. У нее имелось только то, что стоило дешевле всего. Иногда ей становилось обидно, когда надо было рисовать фломастерами, а у нее они быстро подсыхали, и цвета теряли яркость. Девчонки приносили каждый раз новые пачки, не боясь, что, раскрасив деревья, они израсходуют зеленый цвет.