Пленница песчаного альфы

Помедлила ещё секундочку.

Всего одну.

Сама обняла. Сама прижалась к нему. Всем телом. Губами к щеке — одним поцелуем, другим.

— Тебя стоит бояться, — прокомментировала новость о поджоге. — Он мне нравился. Дом, — тоже вздохнула, с наслаждением вдыхая аромат своего мужчины.

— Мне тоже. Ладно, что уж там, новый построю, ещё лучше прежнего. И я даже знаю, кто мне в этом поможет, — заулыбался широко и излишне радостно. — Он у меня теперь ещё восемнадцать лет страдать будет над моими разработками. Чтоб в будущем не повадно было подставлять других.

— Вряд ли у тебя будет столько свободного времени с учётом твоего нового ранга и обязательств, — заметила. — И ты так ничего и не сказал про чужие сломанные конечности. И имя. Сыну.

— Не будут распускать, не буду ломать, — нисколько не проникся Амин. — Имя сыну выберем вместе, как родится. Не раньше. И свободное время для Рязанова я непременно найду. И для него, и для его не менее коварной пары. В жизни не встречал никого более подходящего друг другу, честное слово! — возмутился, скривившись. — Ну, не считая нас с тобой, — добавил с усмешкой, обнимая меня обеими руками за бёдра.

— Они же пара. Истинная. Неудивительно, что подходят, — тоже усмехнулась, стараясь концентрироваться на разговоре, а не на том, как обжигают кожу его прикосновения.

— Не скажи, хаяти, — не согласился он со мной. — Даже истинные пары не все способны так подходить друг другу. Достаточно вспомнить твоих родителей. А эти же… на одной волне по каждому поводу. Даже завидно, — стрельнул в меня лукавым взглядом. — Но ничего, я тебя тоже научу принимать меня таким, какой я есть. Верховный я или нет?

Все проблемы с концентрацией исчезли. Резко уселась на постели, мрачно глядя на альфу с завышенным эго.

— Научишь принимать тебя таким, какой ты есть, значит? Тоже… — протянула недобро. — Завидно тебе, значит, да? — ладони сами собой сжались в кулаки. — Да я и так смирилась уже со всем, чему ещё ты там меня учить собрался?! Иди, гарем свой учи!

Такая злость разобрала, что и сама не поняла, как вместе со словами заехала ему в плечо. Два раза. Осознала, лишь когда он гневно зарычал и перехватил мои руки.

— Ну вот, наконец-то ты настоящая, а то я уж думал так и буду на во всём послушную куклу до конца своих дней смотреть, — притянул обратно к себе и коротко поцеловал в нос. — И кстати, что там насчёт гарема? То есть мне можно заново его собрать?

Моя, только утихающая злость, разрослась с новой силой.

— А что, ко всему прочему, научишь их быть огнеупорными? — съехидничала.

— Ну, должен же будет наш сын, повзрослев, учиться на ком-то науке любви?

Ответом ему стало не менее злобное рычание.

Ещё бы им кто-нибудь проникся.

— А ты думаешь, как появляется гарем? Наложниц нам дарят ещё детьми.

Злость переросла в ярость.

— Просто заткнись, Амин аль-Хайят!

— А что такого? Я ж не для себя — сына! И вообще, я ж теперь Верховный, мне теперь всё можно!

Что я там про свою ярость вещала?

Запредельная теперь!

— Ты не будешь Верховным, — прорычала, уже мало осознавая, что слова стали откровенным приказом. — Откажись, — припечатала. — Я не хочу постоянно делить тебя со всем миром.

Вот тут Амин вздохнул с искренним прискорбием.

— Не могу, хаяти. Я победил в честном поединке по древним обычаям в присутствии всех глав всех кланов оборотней мира. Теперь или кто-то победит меня и займёт моё место, или я умру.

Не сказать, будто он не прав.

Но…

— Отсрочка на Восхождение? — предложила, смерила его оценивающим взглядом, вздохнула, обратно улеглась, крепко прижалась к нему, обнимая и руками и ногами. — Не хочу. И не могу. Я сойду с ума. Ты будешь постоянно в разъездах. Я, конечно, всегда буду с тобой, насколько позволяет ситуация, но когда родится малыш… — закончила совсем тоскливо. — Ну, пожалуйста. Сделай что-нибудь. Ты ведь можешь?

Амин повторно вздохнул.

— Как ты себе это представляешь? — помолчал, а после добавил: — Хотя, если так подумать, то я, конечно, победил, да, но передачу власти на официальном уровне ещё не проводили. А ещё у меня нет наследника, на которого я мог бы сложить обязательства по песчаному клану. Так что… Будет тебе отсрочка. До момента, пока наш сын не возглавит наш клан. Лет так пятнадцать, — хмыкнул.

— Пятнадцать?! — откровенно прифигела, снова уселась, сложив руки на груди. — Почему так мало?!

— Вообще-то это ещё много, — улыбнулся он, нежным жестом убрав всё ещё мокрую прядку мне за ухо. — Я с десяти лет начал вести дела наравне с отцом. В тринадцать — без него. Он управлял фирмой, а вот все дела клана легли на мои плечи.

— В тринадцать, — по новому посмотрела на альфу.

Смотрела на него довольно долго. Храня молчание. А потом опять обняла, прижалась к нему так крепко, насколько хватило сил.

— Всегда знала, что ты у меня самый удивительный, — обронила тихонько, прижалась губами к пульсирующей жилке на его шее, одарила несколькими поцелуями. — Расскажи ещё… Что-нибудь… Что угодно… Я хочу… Знать… Всё… — так и не перестала дарить ему поцелуи.

Ещё один. Другой. И ещё.

— Расскажу, — согласился он, опрокидывая меня на спину и нависая подобно скале. — Потом. Сперва мы сделаем то, что должны были сделать ещё в нашу первую брачную ночь, — тронул пальцами место на стыке шеи и плеча. — То, что я давно хотел сделать, но всё откладывал, — замолчал, склонился ниже, обдав своим горячим дыханием мою кожу, а после вовсе прикусил. — Моя ошибка. Не стоило оттягивать. Тогда, глядишь, у тебя бы и не возникало этих глупых мыслей о неискренности наших отношений. И да, хаяти, ещё раз усомнишься в моих чувствах, попрошу Аврору тебе перевнушение сделать! Поняла? — ударил легонько по ягодицам, отчего я вздрогнула, а по телу разошлась горячая волна желания. — И плевать, что это нечестно, низко и подло. Главное, результативно.

И не поспоришь ведь.

Разве что:

— М-м… тебе никто не говорил, что ты иногда, слегка… — перегибаешь. — Властный мудак?

— М-м… вот прям в такой интерпретации — нет, — ухмыльнулся он довольно, разматывая полотенце.

И тут же замер, хищно впиваясь своим взором в моё обнажённое тело. Зелень в жёлтых глазах вспыхнула и не погасла, с каждым мгновением разгораясь всё ярче.

— Но если это принесёт мне право владеть тобой на протяжении всей нашей жизни, я согласен быть для тебя кем угодно, — заявил уже совсем тихо. — И вообще, ты слишком много болтаешь, — выдохнул и, как подтверждением своих слов, впился в мои губы жадным поцелуем.

Властный мудак.

Что с него взять…

Особенно, если учесть, что я совсем не против.

Конец