Золотые мальчики (ЛП)

Мне нравится, что она решила мою судьбу еще до того, как я узнала об этом.

— Пандора?

Джулс кивнула.

— Таинственная девушка, которая рассказывает о делах каждого во всех своих социальных сетях.

— Это… — прежде чем я успеваю попросить разъяснений по поводу этой цыпочки Пандоры, меня резко перебили.

— Здесь должно быть, как минимум несколько сотен человек, тебе не кажется? — слова Джулс прозвучали приглушенно, потому что она произнесла их через горлышко бутылки.

Она сделала глоток, и ее голова упала мне на плечо, когда я пожала плечами.

— Где-то так.

— Мне потребовалась целая вечность, чтобы найти тебя. Я уже начала думать, что ты прячешься от меня, — под этим заявлением скрывался дополнительный слой эмоций, потому что она была пьянее, чем я думала.

— От тебя — никогда, красавица, — я подразнила ее. — На вечеринках я всегда стою возле мусорных баков, наполненных рвотой. Это вроде как моя фишка.

С ее губ сорвалась по-мужски громкая отрыжка, и она едва заметила это.

— Я знаю, что ты говоришь с сарказмом, — заметила она, — и если я вспомню это утром, то уверена, что буду обижена. Так что будь готова слушать меня.

Даже пьяная, она может вызвать у меня смех.

Звук моего рингтона привлек внимание Джулс раньше, чем мое. Она была на удивление бдительна, учитывая то состояние, в котором находится. Или ей было просто любопытно.

— Опять он?

— Ага, — я едва взглянула на экран, прежде чем нажать «игнорировать».

— Ты же знаешь, что не можешь вечно избегать его звонков, верно?

Когда я снова пожала плечами, ее голова поднялась.

— До сих пор все шло отлично.

— Ключевое слово: до сих пор, — пропитанное алкоголем дыхание, которое пронеслось мимо моего носа с комментарием, заставило меня повернуть голову в другую сторону, прежде чем она продолжила. — Он упрямый. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой.

К сожалению, я знаю это лучше, чем кто-либо другой.

— Может быть, тебе стоит перезвонить? Может быть, он получил известие от Хантера и…

— И, по правде говоря, мне все равно, — оборвала я ее. — Хантер сделал то, что сделал, и теперь он там, где ему и место. Конец истории.

Ее остекленевший взгляд не ослабел. Я чувствовала это.

— Хорошо, — согласилась она, — я забью на это.

— Спасибо.

Дикие рыжие кудри качнулись, когда она подняла голову, чтобы кивнуть, но она внезапно сосредоточилась на моей руке. Или, скорее, на том, что я держала в руках.

— Что это?

Я упустила шанс выбросить письмо, которое сжимала в руке, и теперь оно было в ее руках. Ей удалось немного расправить его, прежде чем я выхватила его обратно, но не без того, чтобы не оторвать маленький уголок, за который она ухватилась.

— Здесь нет ничего важного.

И это правда. Слова моей матери не важны. Ложь никогда не важна.

— Господи! Не заливай мне тут, — усмехнулась Джулс, обратившись теперь ко мне в спину, потому что я направилась к костру.

Люди танцуют вокруг огня, выкрикивая слова песни Ice Cube «Today Was a Good Day», и похоже, что они принимают участие в каком-то ритуале спаривания в стиле нью-эйдж. Чёрт, это должно быть довольно точным выводом.

Прежде чем я смогла отговорить себя от этого, я расправила письмо и поднесла его к огню, давая ему загореться. Я подождала до последней возможной секунды, чтобы, наконец, отпустить его, остановившись, почти обжигая кончики пальцев. Хотя это казалось уместным. Это я в двух словах; никогда не уверена, когда с меня хватит.

На самом деле это семейное проклятие.

Пиво проскользнуло мне в руку за полсекунды до того, как Джулс вошла в поле моего зрения. На мгновение я засмотрелась на огонь через тонированное коричневое стекло бутылки, когда поднесла ее к губам, чтобы сделать глоток.

У меня странно сжалось сердце, когда последний видимый клочок бумаги превратился в ничто. В отличие от большинства девушек, у меня нет безделушек или сувениров, доставшихся мне от матери. Единственным подарком, который когда-либо дарил мне кто-либо из родителей, был список вредных привычек, длиннее моей руки.

— Ты в порядке? Мы можем уйти, если хочешь.

Рука Джулс легла мне на плечо, и я не упустила из виду то, что она пытается быть внимательной. Тем не менее, я знаю эту девушку как свои пять пальцев, и ее сердечность в предложении нигде не фигурировала.

— Я в порядке. Мы можем потусоваться еще пару часов, если хочешь.

Я едва успела произнести эти слова, как она снова уплыла, найдя какого-то незнакомца, чтобы подвигать бедрами. Хотя это круто. Рядом с наполненной рвотой мусорным баком была кирпичная стена с моим именем на ней.

Я бросила последний взгляд на пламя, зная, что оно только что выжгло из моей жизни. Однако мучительная хватка чувств быстро исчезла. И все потому, что мое внимание привлекли над пламенем, заманив невидимой силой, чтобы встретиться с тремя одинаковыми взглядами, уже прикованными ко мне. Под полуприкрытыми веками их задумчивые глаза — близко посаженные, как у стаи мародерствующих хищников, — заставили меня чувствовать себя одержимой, и я не могла отвернуться. Их физические черты слишком похожи, вот почему я сделала вывод, что они, должно быть, братья.

Эти черноволосые божества определенно заметили меня, и теперь я даже думаю, что они, возможно, говорят обо мне. Двое наклонились поближе к тому, кто посередине, чтобы поговорить. Как какое-то прекрасное скопление великолепия.

Серьёзно? «Скопление великолепия»? Это лучшее, что ты можешь придумать, Блу?

Очевидно, мой мозг поджарился. С каждой секундой он становился все более вымотанным.

Они сели там, взгромоздившись на стулья, такие же, как и другие, разбросанные по двору. Только я уверена, что под ними находятся троны. Именно их присутствие было значимым, отличая их от всех остальных парней, которых я заметила сегодня вечером.

Они были большими, широкими во всех нужных местах — в плечах и в груди. Эффект этого подчеркнулся сужением плотных, атлетически подтянутых торсов. Я встречала людей, которые руководили комнатой, но никогда не встречала никого столь грозного на открытом пространстве, как этих троих.

Где они прятались всю ночь?

Даже когда двое с обеих сторон отвлеклись на пару мокрых роботов в бикини, которые подпрыгивали, чтобы привлечь их внимание, тот, который посередине, оставался сосредоточенным. Свет костра горел в его глазах, как адский огонь, клянусь, это существо излучало секс, как листья на деревьях дают кислород. Я полностью обезумела от него, и клянусь, что его душа прошла прямо через этот двор, сквозь пламя, и дышала жаром миллиона солнц над моей кожей. Он — это все, что я видела, и я не уверена, что я чувствовала по этому поводу. Просто потому, что я не уверена, что он этого заслуживает.

Не усложняй, глупая.

Черные образы скользили вверх, обволакивая его руку по всей длине. От усыпанных бриллиантами часов, которые поблескивали на свету, пока не исчезли под рукавом белой футболки, сжимающей его плотные бицепсы. Он сидел там, как Бог, наблюдающий за своим народом, застывший во времени, в то время как мир двигался вокруг него. На самом деле, нетрудно представить, что он хорошо играет эту роль.

Устойчивый всплеск пульсирующего баса от высоких колонок закончился, и началась новая песня — что-то глубокое и запоминающееся, идеально вписывающееся в атмосферу. Внезапно ко мне вернулась Джулс, чуть более трезвая, чем когда она убегала танцевать. Я осознала, что она тяжело дышит рядом со мной, и я полностью намерена уделить ей внимание, которого она заслуживает, но я не могу. Потому что греческая статуя, облаченная в плоть, поднялась со своего трона и, если я не совсем сошла с ума… Я думаю, он направляется в мою сторону.

Вот же черт.

Его рост ошеломлял, как я и представляла, и я застыла в изумлении, когда толпа расступалась в ожидании каждого его шага. Острые углы его челюсти и скул заставили бы любую модель потерять всякую надежду когда-либо достичь этой новой планки, которую он установил для совершенства. Ни одна его особенность не была средней. Ни одна из них, возможно, не измерялась по чьей-либо шкале красоты.