Страница 21 из 60
Ррр…
Хватаю шутника за шкирку и выбрасываю из гоночной тачки на раскаленные угли. Нет, мало ему. Привязываю к сиденью и сладкой ватой кормлю, пока не начнет молить о пощаде. Еще бы его вместо пони по парку погнать, чтобы детишек возил. Хоть польза какая-то будет.
Сил хватает только на фантазию. Здоровенного бугая я и с места не сдвину. А сорвусь, тогда станут напрасными старания быть надоедливой липучкой для наглющего Сомова.
Ууу… Милашкой быть невыносимо! Ну откуда я могла знать, что свидание будет таким?!
Поглубже вдыхаю и отвечаю, насколько выходит сквозь зубы:
— Оч-чень смешно. Луч-чшей шутки не слышала.
— А я и не так еще могу, — обнадеживает, развеселившийся гад.
Нажимает на ускорение тачки, и мы несемся в огромную пасть. Я ору, он смеется. Спасите меня от него! Всю зарплату отдам и стипендию!
Пасть сжимается, зубищами клацает. Вот-вот нас пережевывать начнет. Ну ладно Гордея, этим нахалом подавится и выплюнет. А вдруг я после ваты понравлюсь на вкус?
— Сейчас будет самое офигенное…
После такого обещания, я жалею, что не позвонила родителям. Перед таким свиданием, надо прощаться заранее. А как жилось хорошо, пока Сомовых видела на расстоянии.
— Спасиииите!!!
Сама себя оглушаю, когда адский гонщик залетает на язык мерзкой пасти. Мне в лицо брызгает чем-то противным. Фуу! Надеюсь, что на Гордея вообще ведро вылили.
Дальше нас уносит в кромешную тьму. Больше не смотрю на свой конец. Закрываю глаза.
— Майя, смотри-смотри! Ваууу!!! Черти!
Ага, сейчас.
Меньше вижу, дольше проживу.
Мои глаза на замке, не открою даже под дулом пистолета.
— Ничего красивей не видела, — пытаюсь перекричать истошный вой, чтобы отстал и вез нас скорее до финиша.
— Надо будет тогда повторить, если тебе так понравилось.
Угу, в кошмарном сне я повторю еще такие гонки.
Для меня на велосипеде кататься — это уже экстрим дальше некуда. Я слышала об этом парке, но не верила, что настолько ужасно.
А рядом с Сомовым еще страшней. Он же все время близко, слишком близко, только и знает, что лапами трогать. А мне терпи, не реагируй на красавчика надменного. Где б эту выдержку взять? Знала бы, бежала занять очередь за средством. Но пока у меня есть только одно и оно в рюкзаке дожидается.
Мне все еще кажется, что мы скачем по камням, а за нами гонится пасть. Жмурюсь, и кто-то трясет. Прошу оставить в живых, съесть только Сомова.
— Мы приехали уже. Тебя не съели, Майя.
Не сразу, но доходит смысл слов.
— Ты уверен? — уточняю я, трогая себя с закрытыми глазами.
— Ну-у они хотели, конечно, забрать экстремалку себе. Только я подумал, что ты и мне пригодишься.
— Зачем?
Глаза сами распахиваются, а я понимаю, что выпадаю из роли.
— С тобой же не соскучишься, — хохочет виновник моих экстремальных страданий. — Я даже с братьями так не веселился. Ты такая забавная, Майя, — и по макушке меня потрепал.
Он не пробовал с клоуном подружиться? А просто с зеркалом гулять? Много теряет вообще-то, пока на меня время тратит.
— Вот ведь повезло, я же всю жизнь мечтала тебя веселить, — сдаваться не спешу, скручивая фигу за спиной. Мимо нас проходит компания парней, и я выкрикиваю им: — Самый лучший герой Гордей Сомов! Любого Бэтмена круче! Он смог пасть победить и на машинке доехать до финиша. Какой же он сильный, какой же он смелый…
Парни смеются над нами, разглядывая Гордея. Герой адских гонок больше не ржет, насупился и пытается меня заткнуть. Пусть не надеется даже.
— Ты что? Я теперь всем хвастаться буду, с каким силачом была в парке.
— После «Пинка до Марса» тоже рекламу мне сделаешь на весь парк? — ворчит, совсем нерадостно.
Подводит меня к огромному столбу с сиденьями. Задираю голову, прикидывая насколько высоко лететь до Марса.
Ой, ё-моё.
Лучше бы меня на адских гонках жарили. Там ещё был шанс спастись.
— Конечно, сделаю рекламу. В рупор! И оркестр закажу. Мне же ничего не жалко для своего героя.
— Сюда даже школьники не боятся залезать, — сопротивляется рекламе Сомов.
— Думаешь, я еще на кого-то гляжу? — выпячиваю нижнюю губу, словно могу и обидеться. — В моих глазах есть только ты, мой краснозадый павиан.
Гордея передергивает, вытирает пот со лба. Как чувствовала, сдуется! Не выдержит долго меня в сладком соусе.
Уже можно прощаться?
А сейчас?
— Покататься мы еще успеем, — машет на аттракцион для космонавтов, — Прогуляться с тобой хочу, детка.
Пфф… Никаких у парня тормозов.
Мои нервы на исходе, скоро покусаю. Пусть потом не жалуется!
— Ооо… приятнее предложения в жизни не слышала, — со стоном мученицы, плетусь за ним следом.
Подходим к парковому пруду. Руку мою не отпускает и делает вид, что слушает болтовню. Стараюсь как могу, в подробностях описываю туфельки, заколочки, какую сумочку мечтаю получить. Выдумываю на ходу, представляя стайку сплетниц-однокурсниц.
— Я бы тоже кое от чего не отказался, — прерывает меня на важном месте.
— Тоже хочешь сережки с единорогом? — хлопаю наивными глазками.
— Нет, мне больше это нравится…
Хватает меня за плечи и резко наклоняется. Так бы и сказал, что не хочет сережки! Но добавить не получается. Гордей набрасывается на мои губы, не успеваю и пикнуть.
Подыгрывать в таком не собираюсь.
Всеми силами отталкиваю гада. А он еще крепче прижимает к себе и опаляет дыханием. Захватывает мои губы в плен и сменяет давление нежностью. Волна предательских бабочек топит меня. Посылает мурашки. Хочу сопротивляться, а мои губы против. Тянутся сами и раскрываются, углубляя наш поцелуй. Становится жарко, горячо, не хватает воздуха. И, кажется, что мой воздух в нем, в этом мгновении. Таком же запретном, как и желанном. Таком же диком, как и сумасшедшем.
— Да, да, я хотел именно этого, — Гордей отстраняется и хрипло шепчет, продолжая меня держать. — Как же вовремя ты стала покорной девочкой. Поехали сейчас в гостиницу, и я сам тебе покажу полет до Марса.
— Куда??? — мигом в себя прихожу.
— В гостиницу, тут недалеко. Ммм… нам понравится, обещаю, — и снова к моим губам тянется, будто там джемом клубничным намазано.
Это что ж получается?
Я перед ним пляшу, девочку-конфетку корчу, заваливаю комплиментами. Терплю его экстрим, прощаюсь с жизнью.
А вместо меня послать, зовет в гостиницу на Марс?!
Майя, твой план отпугнуть опять не сработал. Только хуже стало. Капец! Мне приходится это признать.
Стерпеть? Ну нет уж, не хватало.
— Подожди, Гордей, я к полету подготовлюсь.
Убираю руки парня и лезу в рюкзак. Главный аксессуар для свидания с Сомовым со мной. Здесь он, родимый. Ждал своего часа и дождался.
— Майя? — отшатывается нахал озабоченный.
— Сейчас тебе покажу Марс, козлина! Потом и в преисподнюю отправлю, как на карусели! — Поднимаю половник и замахиваюсь, за все получит гад. — Будешь знать, как лезть ко мне! Отвали навсегда!
Гордей успевает не попасть под половник, хотя разок я зацепила ему нос.
Совсем сдурел. Смеется и по виду всем доволен.
— Моя злючка вернулась! Я уж скучать по бешеной дикарке начинал.
Ну всё. Рога ему точно собью.
Бегу за ним, он от меня. И так по всему парку.
— Майя, нельзя так с парнями, — кричит мне через плечо.
— С парнями и не буду, а бабнику козлиному дам по рогам.
По пути попадается продавец сахарной ваты. Мне от нее с детства тошнит. Ради Сомова давилась и ела. На бегу покупаю на палке сахарную бомбу.
Догоняю Сомова с половником и ватой на парковке.
— Добавку захотела, какая молодец, — дразнит и не прикрывается.
А зря.
— Тебя угостить взаимным подарком.
Срываю вату с палки и накидываю Гордею вместо шапки на голову.
Так тебе, получай.
— Могла и не есть, чего ты бесишься, — ругается, пытаясь липучку оторвать от волос.
— Хотела на третье штрафное свидание не попадать.