Страница 41 из 58
– Когда?
– Сегодня.
– Вик, я поняла, что сегодня прислали. А на допрос когда?
– Так я и говорю, сегодня. В два.
Перевожу взгляд к наручным часам. Двенадцать сорок.
– Сфоткай мне эту чудо-бумажку. Адрес-то я не знаю.
Отключаюсь и возвращаюсь к слегка напряженной Лясе.
– Я сейчас позову Лею, ей все расскажешь. Сиди тут.
Из кабинета выхожу на дрожащих ногах. Честно говоря, меня всегда пугали учреждения, в одно из которых меня теперь вызывают. Очень надеюсь, что Поляков меня ни во что не втянул.
– Лей, у меня там Ляська, выслушай ее и мне потом кратко отпишись.
– Хорошо. А ты куда? – пиарщица делает глоток кофе из бумажного стаканчика.
– У меня сегодня нарисовались дела.
– Будет сделано, товарищ начальник.
…теперь погода на улице кажется мне более суровой. Еще легкий утренний ветерок ассоциируется с настоящим обеденным штормом.
Медленно поднимаюсь по ступеням за высоким человеком без всяких опознавательных знаков. На нем безликий серый костюм и безэмоциональное лицо.
– Иван Александрович, это к вам.
После ответа Токмана, который я не слышу, меня услужливо пропускают в кабинет.
Переступаю порог, чуть крепче сжимая в руках сумку.
– Добрый день, – делаю еще один шаг.
Ванька сидит в кресле за столом. За его спиной окно. Яркий свет, проникающий через жалюзи, слегка затуманивает картинку.
– Добрый, присаживайся.
– Спасибо.
Торопливо преодолеваю расстояние до стула, на который он указал.
– Я думала, ты не занимаешься такими мелочами, как допросы.
– Для тебя я сделал исключение.
– Какая радость, – улыбаюсь, а в горле начинает першить. – Водички не найдется?
Токман смотрит на кулер. Я поворачиваю голову в ту же сторону, оставаясь сидеть на месте. Я надеюсь, он еще в состоянии подать женщине стакан воды.
На Ванькином лице проскальзывает полуулыбка
59
Иван
Сжимаю тонкий пластик и протягиваю стаканчик Татке. Специально не ставлю на стол. Небольшая проверка реакции.
У нее расширяются зрачки, когда наши пальцы соприкасаются. Еще она слегка размыкает губы. Вытягивает шею, подлавливая равновесие, и забирает свою воду. Лживо улыбается.
– Спасибо, – кривит губы и делает глоток. Потом еще и еще. Пьет жадно, крепко сдавливая стаканчик.
– Не за что. Итак, вернемся к Полякову. Ты почти год была с ним в отношениях.
– Меньше. Кстати, он сделал мне предложение.
– Поздравляю, – не поднимаю глаз, сосредоточенно смотря на страницы дела.
– Из-за твоих церберов, между прочим, я осталась без подаренного им в тот день кольца.
– Кольцо подлежит аресту, как и все его имущество. Ты хотя бы примерно представляешь, сколько он наворовал?
– Судя по твоему серьезному лицу – много.
– Несколько десятков миллиардов.
Татка закусывает нижнюю губу.
– Ну да… вряд ли у силовика, даже на высоком посту, может быть «Ламборджини», – усмехается. – Так что масштабы я представляю, но не имею к этому никакого отношения.
– Твой допрос –формальность. Бумажка, которую мне нужно будет вложить в дело. Не переживай.
– Я и не переживаю. Может, уже задашь все свои вопросы и я пойду?
– Тебе некомфортно?
– Мне безумно комфортно, но я очень опаздываю. Много дел, Иван Александрович. Я, к сожалению, не могу позволить себе встречаться с людьми для формальности.
– Половина твоих знакомств именно такие, – заламываю бровь.
Татка сейчас либо считает до десяти, чтобы не взбеситься, либо тщательно обдумывает, как огреть меня сумкой, да побольнее.
– Не хами, Ваня.
– Даже не собирался. Рассказывай…
– Что именно?
– Видела когда-либо этих людей в компании своего жениха? – выкладываю на стол несколько фотографий, и Свобода уверенно тычет пальцем в пару фоток. – Отлично.
– Вот этот пару раз присоединялся к нам за ужином. Разговоры были про какие-то офшоры, покупку завода, кажется… Кто это?
– Один небезызвестный криминальный авторитет.
– Меня теперь убьют?
Не могу понять, она серьезно или шутит.
– Мы этого не допустим.
Татка напрягается после моих слов.
– Я шучу. Твои показания не первые.
– Ладно, – кивает чуть увереннее.
– Как тебя вообще угораздило с ним связаться?
– Это мое лично…
– Твое личное вот-вот станет публичным. После первого же суда разразится скандал. Тебя тоже впутают, даже не сомневайся. Головой надо думать, Наташа. С кем спишь.
– Знаешь что?! Пошел ты к черту. Я ухожу.
– Сядь, – давлю голосом, и она мгновенно замирает. Обратно прилипая одним местом к стулу. – В твоей ситуации лучше сотрудничать со следствием.
– Я и сотрудничаю, если ты не заметил. Хотя могла бы прийти с адвокатом. Вот все, что ты тут делаешь, это…
– Это… как?
– Непрофессионально, Ваня.
– Не без этого. Запиши мой номер.
– Зачем мне твой номер?
– На всякий случай. Еще пять минут назад я был уверен, что ты ничего и никого не знаешь. Ошибался, – протягиваю визитку.
Сминаю в кулак лист, на котором делал пометки из нашего с ней диалога.
– Зачем ты?..
Правой рукой сжимаю ручку и ставлю размашистую подпись на пропуске.
– Можешь идти.
– Это все?
– Все.
Татка нерешительно поднимается и ровнейшей походкой вышагивает к двери. Касается ручки и замирает. Оборачивается.
– Ты знаешь, в тот день, когда я вернулась из госпиталя, умерла Соня. Тогда вы оба меня бросили. И ты, и она…
Поднимаю взгляд, но Татка уже закрывает за собой дверь.
Раздраженно постукиваю по столу ручкой и довольно резко срываюсь с места.
На улице снова моросит дождь. Машина Свободы, почему-то теперь в своем подсознании я зову ее именно так, припаркована неподалеку.
Делаю шаг в направлении мерса, практически налетая на Лизу, которую я совершенно не заметил.
Сжимаю ее плечи и отодвигаю чуть назад.
– Привет. Я тут неподалеку работаю, решила пригласить тебя на обед, но не смогла дозвониться.
– Меня могло не быть на месте.
– Но ты же здесь.
Киваю и все еще смотрю на Таткину машину. Лиза видит эту заинтересованность и поворачивает голову.
– Кто это?
– Неважно. Пошли в кабинет. Я заберу телефон и пообедаем.
Лизка улыбается во все тридцать два зуба и крепко сжимает мою ладонь.
Мы уже ступили на лестницу парадного входа, как позади раздался Таткин голос. Громкий. Едкий.
– Иван Александрович, я, кажется, оставила вашу визитку на столе, – бросает на Лизку незаинтересованный взгляд. – Вдруг что-то еще вспомню, куда звонить? – теперь уже улыбается. Нагло.
Больше на автомате тянусь к внутреннему карману пиджака и вручаю ей карточку.
– Спасибо. А то у меня же такая дырявая голова. Тут помню, – касается правого виска, – тут не помню, – перемещает пальцы на левый.
Лиза стоит как вкопанная. Глазеет на Свободу с глупым выражением лица.
– Вы же…
– Она самая.
Татка даже не уточняет, уверена в своей известности. Только самодовольно улыбается. Она смотрит на Власову, как и подобает Азариной, как на букашку.
– А можно автограф? – не унимается Лиза.
– Конечно. Для сестры такого очаровательного следователя…
– Мы не родственники, точнее, еще не родственники, – бормочет Власова, уже, видимо, жалея о своем порыве.
– Простите, просто сложилось такое впечатление. Так, где мне оставить автограф?
Лиза протягивает Татке блокнот, но уже без былого энтузиазма.
60
– До свидания! – Тата снова улыбается и неспешной, практически прогулочной походкой, несмотря на дождь, возвращается к машине.
– Что она тут делала?
– Давала показания, – тяну Лизу к входу.
– Странная какая-то. Мне показалось, что она с тобой флиртует.
– Тебе показалось. Куда едем обедать?