Боюсь тебя любить

Ванька перехватывает мою руку, крепко фиксируя запястье.

– Это так не работает, – ухмыляется.

– Прости, я…

– Глупо показывать характер там, где до этого никому нет дела. Ты ушла из дома, но твой папаша не оценил. Он как не считал тебя самостоятельной и сильной, так и не считает. Энергию свою перенаправь. И не вздумай возвращать ключи.

– Но…

– Тебе негде жить. А там, где есть возможность, ты не хочешь.

– Но тогда он победит.

– Какая разница? Он никогда и не считал себя проигравшим. Взрослей и мысли рационально.

Я слышу все, что он говорит, но почему-то внимание сосредотачиваю на его губах. Хочу почувствовать. Хочу ощущать, что я не одна. Что мы вместе, хоть и выглядит сейчас это слишком размыто.

– Поцелуй меня, – сама тянусь к нему. – Пожалуйста. Я так боялась, что ты не придешь.

27

Ваню не нужно просить дважды. Что-что, но это я точно уяснила на всю жизнь.

От его прикосновений становится жарко. Впервые за долгие часы этого вечера мое пышное платье кажется тяжелым. Оно сковывает. Сдавливает грудную клетку корсетом и не позволяет вздохнуть глубже. Прочувствовать весь спектр бушующих внутри эмоций.

Ваня не старается казаться лучше или нежнее, чем есть на самом деле. Нет. В нем просыпается какой-то первобытный порыв. Он уничтожает абсолютно все на своем пути. Все преграды, склонив голову, ложатся к его ногам.

Это пугает. Бешеный напор. Теперь это не просто поцелуй, это страсть. Настоящий диалог без слов.

Трогаю Ванькины плечи, веду чуть ниже, сдавливая твердые бицепсы.

Разгоряченная кожа, о которую можно обжечься.

Ванины пальцы виртуозно развязывают шнурки, высвобождая меня из клетки. Платье летит на пол. Переступаю через пышную ткань.

Чувствую легкую прохладу, словно где-то совсем немного приоткрыли окно. В висках пульсирует.

Это сильнее нас. Это поглощает обоих.

Нет, это не следствие моего отчаяния. Это то, к чему мы шли всю неделю.

Правильно или нет, ответить просто невозможно.

Главное лишь то, что мне хорошо. С ним. Быть рядом с ним – абсолютно другой уровень эмоций.

Они переполняют. Я меняюсь, когда он со мной. Становлюсь смелее. Ведь нужно быть очень смелой, чтобы толкнуть его на кровать и усесться сверху.

Мне необходима эта близость, я к ней готова. Я на нее решилась просто потому, что, как бы я это ни отрицала… но я без ума от Токмана.

С ним все совершено иначе, так, как не было ни с кем другим.

Ваня сжимает мою талию и тянет вперед. Склоняет к себе, чтобы лишить контроля.

Зажмуриваюсь, когда соприкасаюсь спиной с одеялом. Мне не верится, что все это на самом деле. А еще дико раздражает, что все происходит не так, как я это рисовала в своей голове.

Я выгляжу растрепанной, потерянной. Во мне нет экстравагантности и изящности. Я не тигрица, а скорее нахохлившийся цыпленок-неумеха.

Несмотря на то, что у меня уже были отношения в подобной плоскости, неуверенность зашкаливает. Я никак не могу расслабиться, в голову лезут всякие бредни типа: волосы некрасиво лежат, а еще я поправилась за новогодние праздники на полтора килограмма. Мой жирок теперь точно будет замечен… и грудь у меня маленькая.

Пока я забиваю свою голову этими мыслями, моя реакция воспринимается Ваней иначе.

Он убирает руки, и от этой потери становится еще более неуютно. Ванька заглядывает мне в глаза, не то чтобы обеспокоенно, но смотрит специфически.

– Первый раз?

Мне кажется, он намеренно говорит тише обычного.

– Нет, – качаю головой.

Очень хочется избежать этого разговора. Пусть все идет так, как шло. Но Токман будет не Токман, если не вытрясет из меня правду.

– Что не так? – приподымает бровь.

– Я… плохо выгляжу, – выдыхаю в его губы.

– Ты обалденно выглядишь, – он отстраняется, совсем немного. – Если не готова, шли меня на фиг.

Ваня упирается кулаками в матрац по обе стороны от моей головы.

– А если готова? – губы сами изгибаются в улыбке.

– А если готова, – снова шепотом, – то мы, пожалуй, продолжим. Иди сюда, моя самая красивая девочка.

Он говорит это с улыбкой на лице. Может быть, это уловка, но его слова действуют на меня. Становится легче. Стеснение, конечно, не исчезает, но дурных мыслей в голове становится в разы меньше.

Я наконец-то могу отпустить себя.

28

Открываю глаза.

Между лопатками такое беспокоящее, тянущее ощущение. Растираю заспанное лицо ладонями.

Хочется пить. Усаживаюсь на кровать, прикрываясь краем одеяла. Ванька еще спит. Поправляю свои растрепавшиеся волосы, похожие сейчас на маленькое гнездо, и перевожу все внимание на Ивана.

Несколько минут наблюдаю за его размеренно вздымающейся грудью и обхватываю свои согнутые колени руками.

Восемь дней. Восемь дней, и я влезла в новые отношения. Зашла так далеко, что теперь, кажется, точно не выпутаюсь.

Со стороны это выглядит легкомысленно. Переспать с парнем, который, по сути, ничего мне не обещал. Что у нас было? Пара встреч и спасений.

Несколько колкостей и граничащее с безумием притяжение.

– Отомри.

Ванька переворачивается на бок, стягивая с меня одеяло. Правда, в последний момент я успеваю его перехватить.

– Что ты делаешь?

– Смотрю.

– Куда?

– На тебя, – Ванька обнажает зубы и прищуривается от слепящих лучей солнца, что проникают в комнату через небольшое расстояние между шторами. – Честно, даже слегка удивлен.

– Чем?

– Ты до сих пор здесь.

Зависаю на долю секунды. Это просьба уйти или…

– До этого я всегда просыпался один, несмотря на то, что ложились мы с тобой в одну постель.

– Ты об этом… Ну, – пожимаю плечами, – сегодня я осталась.

– И я очень этому рад.

Ваня не разводит сопливых разговоров о любви. Снова ничего не обещает. С одной стороны, все это более чем адекватно, а с другой, я так хочу услышать от него что-то приятное.

Мне нужен самый маленький намек… намек на будущее. Что нас в нем ждет?

– Тебя что-то беспокоит?

Ваня уже поднялся с кровати и даже успел надеть джинсы. Плюс раздвинул шторы и наконец-то впустил в комнату свет.

– Нет, – отрицательно качаю головой. Выпрашивать слова любви, или что там между нами может быть, – тупо.

До такого я пока не докатилась. Интересно, что он думает? Считает меня легкодоступной? Встряхиваю головой, высовывая руку из-под одеяла. Поднимаю с пола платье, пытаясь натянуть его на себя, не вылезая из укрытия.

В какой-то момент чувствую на себе пристальный взгляд.

Токман смотрит на меня как на сумасшедшую, с улыбкой. Его это, видимо, забавляет.

– Встань и оденься нормально. Я не кусаюсь. Плюс я и так все видел.

– Точно, – поджимаю губы, продолжая оставаться в кровати.

Ваня еще пару минут наблюдает за устроенным мною каламбуром, а потом выходит из комнаты.

Как только дверь закрывается, я на сверхскоростях вытаскиваю из шкафа припрятанные джинсы и свитер.

Наконец-то одевшись, спускаюсь и сразу иду в кухню. Сейчас мне просто жизненно необходим крепкий кофе.

– Ну что, моя зажигалочка, – Сонька хлопает в ладоши, как только я появляюсь в дверном проеме. – Я смотрю, ночь у тебя выдалась бессонной. Судя по кругам под глазами.

– Каким кругам?

Сразу хочется подбежать к зеркалу и внимательно себя рассмотреть, но я этого не делаю. Замечаю Ванину фигуру, что маячит в гостиной, и целенаправленно иду варить кофе.

– Подробностей, что ли, не будет?

Соня просто фонтанирует остроумием, и все, что я сейчас хочу, это придушить ее. Снимаю турку с огня, переливая все это дело в кружку.

– Со-о-о-онь, –  сажусь за стол, сдавливая пальцами виски.

– Значит, точно было. И чего тогда такая кислая?

– Ничего. Просто…

Позади слышатся шаги, и я замираю. Знаю, конечно, что это Ваня. Но вот как себя вести после произошедшего, понятия не имею. Почему-то с Токманом у меня все сложнее.