Двойник

Голова кругом идёт.

Нарочито медленно подошёл к столу, чтобы получше оценить обстановку и разобраться в происходящем.

Окно оказалось приоткрыто, и с улицы донеслись крики чаек. В принципе, озерными чайками никого не удивить, но эти орали так противно, словно недалеко море. Хотя из окна комнаты, где проснулся ничего подобного видно не было.

Уставившись в окно, смог получше рассмотреть дом, расположенный напротив. Выглядел он так, будто это декорация из фильма про старый Санкт-Петербург.

Да уж, всё вокруг будто нарочно сбивает с толку.

Предположим, что я уже почти смирился с тем, что каким-то образом попал в прошлое. Да и Питер мне всегда нравился. По крайней мере не Сибирь и не Англия... В Питере я хоть немного ориентируюсь. Но что я здесь делать-то буду?

Мои предполагаемые родители занимались своими делами, а я замешкался судорожно пытаясь сообразить, как следует с ними поздороваться. Учитывая все признаки. Я оказался в начале двадцатого века. По крайней мере, тогда прислуга была вполне обычным делом.

Я помассировал переносицу, пытаясь оживить в памяти хоть что-то: Фильмы, книги исторические издания. Надо ведь понять как себя вести, чтобы не выдать с головой своё самозванство. Может, нужно поцеловать ручку у матушки, а заодно приложиться устами к волосатой лапе папеньки? Ну нет, последнее точно будет лишним. Это больше относится к итальянским фильмам про сицилийскую мафию.

А как обращаться к ним? На ты или на вы? И вопрос не странный, в некоторых регионах современной России, не говоря уже о соседях, принято к родителям обращаться исключительно на вы. Друг-украинец, помнится, говорил своей маме «мама, вы», чем меня всё время изумлял.

На периферии зрения мне показалось движение какой-то тени. Похоже у меня теперь паранойя развиваться начнёт, однако это заставило соображать быстрее.

Эх, была не была. Раз уж оказался посреди исторического кинофильма, значит буду отыгрывать на полную.

— Доброе утро, — поприветствовал я. Подошел к матушке и, приобняв ее за плечи, поцеловал в щечку.

— Доброе утро сынок, — удивлённо округлив глаза, поприветствовала меня Ирина Львовна, и погладила по руке. Она тут же потянулась и чмокнула меня в лоб. Я от этого смутился. Да и матушка, очевидно, удивилась сыновьему поцелую. Однако явно порадовалась ласке.

— Хм... — удивленно вскинулся поверх газеты мужчина, считающийся моим отцом. Кажется, у парня на чьём месте я оказался, не было привычки проявлять излишние чувства к родителям. Отметим. Лучше не переигрывать. Хотя, мне от поглаживания по руке стало гораздо легче, да и на душе спокойнее. Определенно, эта женщина даже слишком похожа на мою мать, оставленную где-то в прошлом, за чертой смерти.

Отца я конечно же целовать не стал — как минимум, не привык целоваться с мужчинами, пусть и считающимися мне родней. Просто ограничился поклоном.

— Ира, у вас какие-то новости? Я чего-то не знаю? — удивленно спросил папаша, переводя взгляд с меня на мать. — Обычно он как варвар в одном исподнем заявляется — и сразу за еду. А тут вышел при галстуке… Или это весна так на юношу повлияла.

Ещё прокол. Лучше не выпендриваться.

— Алексей, мальчик много занимается, — вступилась за меня Ирина Львовна. — Может у него сегодня экзамен. Он будущий адвокат. Не то что ты со своим скудным коммерческим училищем.

— Судьёй, — поправил тут же отец, а затем повторил с нажимом. — Наш сын будет судьёй. И, к слову, сегодня выходной.

Ирина Львовна лишь закатила глаза, и принялась обмахивать себя, взявшимся откуда-то веером.

Вот оно как. Значит, я в роли студента, и учусь на правоведа, то есть, юриста. И судя по всему учусь хорошо. А я ведь историк по образованию. На юриспруденцию похоже, но очень отдалённо и в полной темноте. Ну ладно, выкручусь как-нибудь. На крайний случай, окончит Павел свой университет на трояки. Если, конечно, до этого момента я не вернусь в своё время… Хотя, учитывая, что предшествовало моему перемещению сюда. Похоже, что мне некуда возвращаться.

— В любом случае, у мальчика образование будет куда лучше, чем у отца, — продолжила тем временем Ирина Львовна. — Правовед, это уже не купец.

— Правовед, хреновед, — забурчал отец. — а может лучше бы и в коммерцию пошёл. Как все люди пошел бы по стопам отца. Мы промышленники в третьем поколении, а сын… правовед. Так что, или переучиваться, или судья, я всё сказал. — с этими словами, отец снова спрятался за газетой.

Мать в ответ что-то проворчала. Я лишь некоторые обрывки смог уловить:

— …Кому мешало образование? … государственная карьера, … семейная контора… … потомственным дворянином…

Я жадно впитывал информацию, следя за их пикировкой и почти не дыша — боялся спугнуть.

— А ты чего стоишь, — вдруг посмотрела на меня мать. — А есть кто будет? Пушкин?

Однако отец, который похоже тоже уловил некоторые обрывочные фразы, так просто сдаваться не собирался:

— Ирочка, мы уже с тобой сто раз говорили о твоих дворянских корнях и о твоей длинной родословной, как у породистой болонки… Право слово.

Внутренне порадовавшись тому, что внимание матери снова отвлечено, принялся дальше слушать их спор. Судя по всему, мои здешние родители давно ведут какой-то старый спор о дворянстве и прочем… Однако на сей раз матушка, похоже, обиделась. Видимо, из-за болонки.

— Ну знаете ли, Алексей Павлович, — вскинулась матушка. — О моих дворянских корнях в Бархатной книге написано, — дальше её голос стал опасно тихим. — Да и родовые способности никто не отменял.

Ирина Львовна демонстративно выставила указательный палец, а затем прислонила его к чашке. Я с удивлением обнаружил, что напиток принялся сначала булькать, а потом и вовсе закипел.

Вот это да. Родовые способности. Это что ещё за новости такие? Интересно, я так же могу? А как спросить, чтобы подозрений не вызвать?

— И что толку от этих твоих родовых способностей? — отмахнулся отец. — Чай я и в самоваре могу вскипятить.

Ирина Львовна недовольно отставила чашку. По её лицу было видно, что голова женщины усиленно работает над каким-то особенно колким ответом.

— А ваши предки, у моих пашню пахали, — наконец нашлась она.

Отец, не опуская газеты, издал очень глубокий и протяжный вздох.

— Сейчас начнётся перечисление родословной до двадцатого колена и кто кого порол…

— Мои предки со времен Екатерины второй никого не пороли, а ты даже термина «гуманизм», наверное, не знаешь, — поджала матушка губы. — А Нарышкины, самые близкие родственники Петра Алексеевича. А я, к твоему сведению, их дальний потомок. И с Лопухиными в родстве.

Что-то мне подсказывает, они так бесконечно могут препираться. Ну а я, как истинный историк тут же начал анализировать полученную информацию, принялся сопоставлять факты. Если уж я и попал в прошлое, то мир для меня явно не родной. По крайней мере, я не слышал, чтобы наше дворянство чай прикосновеньем кипятило.

Но учитывая прозвучавшие фамилии, какая-то связь с прошлым России моего мира есть.

Ирина Львовна, получается, принадлежит к роду, из которого вышла Наталья Кирилловна Нарышкина, мать первого императора? А Лопухины тут при чем? Супруга Петра кажется из рода Лопухиных, а их сын Алексей казнен по приказу царя. Последний из царствующих Лопухиных Петр Второй умер не то от оспы, не то от пьянства. Даже если матушка из Лопухиных, то к нынешнему правящему дому она никаким боком не относится, как, кстати, и я.

У меня перед глазами будто учебник истории раскрылся. Я и так, в студенческие годы, от изучения фамилий и дат истинное удовольствие получал, а тут и вовсе оказался в любимой среде. Как бы кощунственно это не звучало, я искренне надеялся, что их спор не прекратится.

Но пикировка родителей шла не всерьез. Невооружённым глазом было видно, что и отец, и матушка — любят друг друга.

— Ирочка, ты же знаешь мое мнение, — вздохнул отец. Опустив наконец газету. — Дворянство человек должен получать за свои заслуги, а не фокусы, и не за деяния давно усопших предков. Вот, подожди пару лет, а там, за мои пожертвования мне положено и звание и орден святого Владимира, я уже справлялся. Вот, я сам стану потомственным дворянином, и Пашка тогда наш дворянчиком станет, причём со способностью. — я тут же навострил уши, но отец решил не заострять внимание на интересующей меня теме. — И никаких ему канцелярий не нужно или родовитых потомков. — отец отложил в сторону газету и, наклонившись, потянулся ладонью к руке жены. Видимо вопрос дворянства был для неё больным, и отец из кожи вон лез, чтобы угодить жене. — А если молодые парни штаны просиживают и титулы получают, так это не про нас. Мы будем делом доказывать. И вообще, давай-ка лучше завтракать. А то Дуняша уже заждалась.