Двойник

— Тепа-тепа, поди сюда, — уговаривал казак шаровую молнию, словно строптивого телка, начиная вращать кистью руки, в которой была зажата шашка.

Огненный шар, увлеченный потоком воздуха, начал медленно приближаться к шашке, а всадники, прикрывавшие со спины, выдвинулись вперед, закрывая меня уже и конями и собой.

— Стрельнуть, ваше благородие? — спросил у сотника второй казак, вытягивая из кожаного чехла карабин и беря на прицел шар.

— Подожди, пусть еще малость поплавает, — покачал головой сотник.

Они что, собираются палить в шаровую молнию? Не слышал о таком способе борьбы с природными аномалиями.

Карабин урядника бабахнул один раз, потом второй, третий, но шар, плывший в сторону шашки Осадчего, продолжал плыть, не сбиваясь с курса.

— Мазила, мать твою в душу деда за ногу! — с чувством выругал подчиненного сотник. Оглянувшись на меня, засмущался. Наивный. Я еще и не такое слышал. Но ругательство интересное, надо запомнить.

Шаровая молния остановилась, опять зависла и, словно бы слушаясь команды, сменила курс и опять пошла на меня.

— Ну, плыви же сюда, скотина безрогая, тварь подколодная, — продолжал ласково уговаривать шаровую молнию приказной, пытаясь дотянуться до нее шашкой. Не выдержав, казак завопил: — Порублю, сука! — И со всего маху рубанул шашкой странный мяч.

Раздался треск, запахло озоном и паленым мясом. Осадчий осел на землю, а мяч, разделившись на два шара поменьше, поплыл к казакам.

— Ваше высочество, тикай, мы прикроем! — закричал сотник. Это было последнее, что успел сказать Мелехов

Два огненных шарика прошли насквозь обоих казаков, не оставив ран, но «атаманцы» упали с седел. Приближаясь ко мне, шары опять слились в одну сферу.

Бежать поздно. Шаровая молния догонит и убьет в спину. Да и не природное это явления, а очевидно нечто управляемое со стороны.

Кинув велосипед, я вскинул в сторону шаровой молнии обе ладони, словно бы закрываясь, а потом, отчего-то не испугавшись, а начав злиться, пошел навстречу мячу-убийце.

Убьет? Так и хрен с ним, но бегать от какого-то шара, пускай и убившего только что пятерых прекрасных парней, без колебаний пожертвовавших собой ради меня. В общем бежать я не стану.

Я шел вперед, а шаровая молния, вдруг остановилась, будто замешкалась.

Я присмотрелся к ней, и вдруг нутром почувствовал, что она не настоящая. Не природой вызвана. Её ведь кто-то искусственно сделал, а теперь выдаёт за настоящую. Вот только меня-то не обманешь...

Светящийся шар по-прежнему висел в воздухе, будто в нерешительности от того что я его разоблачил. В следующий миг я кое-что заметил... И как все остальные этого не увидели? Молния будто на поводке была. Тонкая нить отходила от неё и тянулась куда-то вглубь зарослей деревьев.

— Откуда прибыла, туда и возвращайся, — хмуро сказал я ей. Идя навстречу сгустку энергии, я внутренне готовился к смерти, но почему-то я был уверен что она послушается.

В следующий миг, молния дёрнулась и с бешенной скоростью полетела обратно.

Не отдавая отчёт своим действиям, я побежал вслед за удирающим врагом, и даже не думал в тот момент, а что же я стану делать если ее догоню?

О том что на пути может оказаться засада я тоже не думал, однако эта мысль заставила меня замедлиться. Да и шарик, развивая скорость, так рванул от меня, что догнать его было уже не реально.

Шаровая молния влетела в кусты, а потом, где-то в отдалении, метрах в пятидесяти от меня, раздался взрыв. Вверх вскинулось пламя а следом повалил чёрный дым. Похоже, загорелся какой-то автомобиль.

Ко мне уже мчалась едва ли не сотня «атаманцев», привлеченных выстрелами, а следом за ними катил автомобиль с красным крестом.

Я же застыл на месте, пытаясь понять что это всё было, и как действовать дальше.

Глава 9. Кто стоит за покушением?

Как всегда бывает, когда все закончилось, появилось множество народа. Не только казаки из охраны и врачи, но и ещё какие-то люди в погонах и без. Все выглядело достаточно бестолково, как и должно быть, если в одном месте свести представителей нескольких служб, без единого начальника. Конечно же, казаки не хотят подчиняться штатским, да и полицейским чинам тоже. Отмахнувшись от медиков, ринувшихся ко мне, вместо того, чтобы оказывать помощь раненым (если они ранены, а не убиты), выцепил взглядом офицера, с двумя просветами и тремя звездочками на погонах. Едва не обозвал полковником, но спохватился:

— Господин войсковой старшина, берите командование на себя. Пусть ваши люди и все прочие, кто под руку попадется, прочешут местность. Имейте в виду — в виде оружия используется шаровая молния, осторожнее.

— Слушаюсь, — взял под козырек повеселевший старшина. Потом добавил. — А с молниями, ваше высочество, разберемся. Если грозы нет на небе, значит людей поищем, которые молниями кидаются.

Ишь, с молниями он разберется. Ну, пусть разбирается.

Конные и пешие выстроились в две цепи и отправились прочесывать местность.

— Ваше высочество, вам бы лучше во дворец вернуться, — услышал я за спиной голос генерала Кутепова. — Я уже суть понял, что тут террористы были, про молнии тоже проинструктирован, сейчас поищем, если далеко не ушли, так и поймаем. А все подробности вы мне в спокойной обстановке потом и расскажете.

Вон, и начальник службы охраны нарисовался. Удержался от соблазна упрекнуть генерала, что его службы проворонили злоумышленников, но и возвращаться во дворец не спешил. Не думаю, что сейчас состоится второе покушение на мою особу, тем более — настолько экзотическое, а вот что с ребятами, живы ли, узнать хотелось прямо сейчас.

— Вернусь, но попозже, — кивнул я.

Доктора определили, что двое из пятерых казаков остались живы. Один из них — храбрый приказной Осадчий, а второй — урядник, что ехал спереди. Остальные, увы, оказались мертвы. Не то удивительно, что три «двухсотых» (термина здесь этого нет, надо ввести), а то, что двое ребят уцелело. Не знаю, каково напряжение в шаровой молнии, но уж никак не меньше, нежели в электрическом разряде.

— Ваше высочество, все-таки вам лучше уйти, — продолжал мягко настаивать Кутепов, слегка пританцовывая на месте. — Не волнуйтесь, с казачками я как-нибудь сам разберусь, не впервой.

Пожалуй, генерал прав. Сейчас наследник престола будет только мешать начальнику охраны делать свою работу. Махнув рукой, я вскочил на велосипед и поехал обратно, во дворец. Выжимая педали, мысленно усмехнулся — еду один, а все остальные так и остались на месте происшествия. Выскочит из-за кустов террорист с пистолетом и без всяких шаровых молний меня застрелит. Непуганая тут охрана. Пожалуй, надо что-нибудь предпринять.

Оставив средство передвижения велоконюху (или, как там правильно?), который жаждал выяснить — а что там за шум, но не рискнувшему задать вопросы, поднялся к себе. А в гостиной меня ждал очередной гость.

Толстоватый мужчина, с клетчатом костюме, с узкими наглыми глазками и с папкой в руках. Сидит в кресле развалившись. Кажется, это придворный фотограф? Точно, я просил, чтобы прислали кого-нибудь с фотографиями придворных. Обещали представить пред мои светлые очи самого главного. Федышин, как помнится.

— Привет парень, — поздоровался со мной фотограф, а потом вытащил из кармана пачку папирос и закурил.

Интересное кино. Мало того, что Федышин не встал при появлении цесаревича, так ещё и обращается по-простому, будто с крестьянином. Допустить можно, что прежний наследник был с фотографом на короткой ноге. Теоретически, это вполне возможно. Но именно, что только теоретически. Цесаревич Александр рос в родительском дворце, а если и пересекался с придворным фотографом, то лишь на раутах и иных светских мероприятиях.

— Слышь, Сашка, или как там тебя? Как тебя по-настоящему звать? Что во дворе-то стряслось? Шум какой-то, выстрелы, казачки сорвались, словно французы али англичане высадились.

А вот это кино ещё интереснее. Он что, знает, я «подменыш» или берет на понт?