Последний рейс

— Генерал. Поймите меня. Совершенно не обязательно воевать. Есть выход, если ваши люди не справились с переговорами, то тогда я справлюсь.

— Вы наверное шутите?

— Нет. До того как оказаться здесь, я работал на научном судне "Академик Муравьёв". После того как упали ядерные бомбы мы решили возвращаться в свой родной порт, путь занял много времени и мне пришлось договариваться со многими, чтобы не допустить кровопролития. — Я рассказал, как мы смогли, не убивая никого, заполучить нужное нам топливо, после рассказал про бандитов, переодетых в военных и так далее. Генерал молча слушал и только иногда кивал головой. Смотря на своего собеседника, мне казалось, что он хороший человек, просто, как и многие его сограждане, имеет не самый гибкий ум из-за этого не может принять новые факты, уверенный в том, что уже давно знает.

Через какое-то время мне всё-таки удалось уговорить его. Мой собеседник смог поверить в то, что лучше решить дело разговором, чем войной, хотя мне самому не верилось в успех. Однако естественно он решил подстраховаться и группировка всё равно оставалась в боеспособном состоянии. После ещё одного обсуждения решили отправить меня вместе с десятком солдат на катере обратно, чтобы я выполнил свою миссию и поговорил с Лапотниковым, заставил его прекратить эту войну.

Глава 21

Я лежал на койке в кубрике и размышлял о том, что только что произошло. Впервые у меня получилось осуществить задуманное. Мой план был конечно изначально просто сбежать, но раз я оказался среди вражеских солдат, то надо было попробовать поговорить с местным правителем, как хотел до этого провести диалог с генералом Лапотниковым. В итоге у меня это получилось, мне в это просто не верилось, хоть однажды смог сделать правильное дело. А почему получилось? Потому что смог взять под контроль своего берсерка, только как это вообще удалось? Что изменилось? Почему в прошлые разы сознание просто уходило, а в этот раз нет? Что я сделал такого, что ярость осталась под моим управлением? Вспоминая, что происходило перед этим, перед тем как берсерк проснулся, понял, что было одно отличие. Моё желание никому не причинять боль, никого не убивать, и хоть оно и раньше имелось, но в этот раз я только об этом и думал, похоже благодаря таким мыслям у меня и получилось обуздать берсерка. В итоге используя эту свою способность, у меня удалось добраться до местного генерала и поговорить с ним, иначе я просто не смог бы этого сделать. Также мне ещё повезло, что мой собеседник мог меня слышать и слушать, он приводил свои доводы за войну с Лапотниковым, но не упирался в них рогом, смог осмыслить и мои аргументы, поэтому у меня и получилось его уговорить. Чему конечно очень радовался. Во-первых, я отправляюсь обратно в свои родные земли, кстати и других пленных тоже получилось освободить и забрать их с собой, а значит мой путь к своей семье продолжится, только надо сперва будет уговорить Лапотникова, а во-вторых у меня теперь есть возможность вообще прекратить эту войну, что значит меньше людей погибнут зря. Эти две мысли меня очень радовали, хотя я и понимал, что скорее всего это будет непросто.

Приподнявшись, решил выйти на свежий воздух, надоело лежать. Подойдя к трапу, я поднялся в коридор, там поздоровался с освобождёнными пленными, что стояли и о чём-то разговаривали. После зашёл в ходовую рубку и поприветствовал рулевого. Тот только посмотрел на меня и ничего не сказал, ну не хочешь проявить вежливость, твои проблемы, пришла мысль, как ещё зло посмотрел на меня. Понятно, скорее всего один из тех кто бездумно ненавидит мой народ. Разговаривать с ним бессмысленно. Развернувшись, подошёл к двери и открыв её вышел на палубу. Сразу лицо обдало холодным ветром. Наш катер, на большой скорости двигался в сторону бухты, откуда я вышел на "Разящем". Постепенно лето заканчивалось, не за горами зима. А из-за ядерной войны климат начал меняться, поэтому в какие-то дни было очень жарко, не по-осеннему, а в другие наоборот очень холодно, казалось, что уже наступила зима, например как сегодня. Посмотрев в противоположную сторону от берега увидел формирующийся шторм, небо над горизонтом потемнело, было видно как там яростно льёт дождь, даже периодически молнии мелькали. Да, это явный признак изменения климата, такая погода несвойственна этим местам.

Поёжившись, я зашёл обратно в ходовую рубку и увидел странное. Тот самый рулевой, молодой пацан, на вид ему даже восемнадцати не дашь, и матрос стояли рядом и что-то обсуждали на своём языке. Я конечно ничего не понял, сложно разобрать неродные тебе слова, когда их говорят быстро да ещё и тихо. Однако не это меня насторожило, матрос что-то передал рулевому, тот эту вещь явно разглядывал, но когда увидел меня, тут же спрятал во внутренний карман своей куртки. Я не подал вида, просто прошёл мимо в коридор, но эти действия рулевого меня заинтересовали, они явно от меня что-то скрывают, но что? Надо это как-то разузнать.

Побродив по катеру какое-то время, я попытался понаблюдать за командой, но это ничего не дало. Попытавшись с некоторыми поговорить, тоже ничего не добился, никто ничего не знал или искусно скрывали. Ладно, так я всё равно ничего не добьюсь, поэтому решил отправиться обратно в кубрик и подремать, мне потребуется много сил.

***

Прошло несколько дней, мы наконец добрались до вод удерживаемых генералом Лапотниковым. В пути нас встречали его корабли, однако нам удавалось скрыться, несколько раз мы швартовались в бухтах, чтобы закрыться изрезанным берегом, в другие разы мы уходили дальше в открытое море, чтобы нас не засекли. Но в итоге так и так нам пришлось выйти на контакт с защитниками бухты. Нам на перерез отправилось три корабля, мы же остановились.

— Неопознанный катер, вас вызывает "Гремящий". Ответьте.

— Слушаю вас. — Проговорил я в переговорное устройство.

— Кто вы и каковы ваши намерения?

— Мы пленные, пару недель назад произошло сражение, мы с "Разящего". Он потоплен, мы те кто выжили. Нас сперва захватили в плен, но нам удалось сбежать, мы украли этот катер и теперь хотим вернуться домой.

Да, пришлось соврать, иначе нас бы точно не пустили в бухту, идёт война всё-таки и вражеский корабль скорее всего бы тут же потопили.

— Понял вас. Ожидайте. К вам прибудут наши проверяющие. Если вы говорите правду, то вам позволят подойти к берегу.

— Понял вас.

Посмотрев наружу, увидел как катер, примерно такого же размера как наш, отошёл от одного из больших кораблей, и отправился в нашу сторону. За эти дни с экипажем и бывшими пленными мы проработали план. Он заключался в том, что все кто находятся на этом катере будут играть роль сбежавших пленных, но после того как мы доберёмся до берега, я попытаюсь поговорить с местными офицерами насчёт переговоров, тогда мы раскроем, кто мы на самом деле. Если всё получится, тогда война закончится, и те кто нас сюда доставил, спокойно отправятся домой. Если же не получится, тогда я скажу что часть тех кто прибыл с нами хотят отправиться к себе, их отпустят, и они не раскрыв своих личностей уйдут на катере к своим родным землям. Однако это в наших мыслях всё выглядело хорошо, а как на самом деле пойдёт дело, неизвестно.

Вскоре проверяющие зашли на наш борт. Всего их оказалось трое человек плюс около десятка солдат, что охраняли наших гостей. Представившись, сказав свои имена и звания, они разошлись в разные стороны. С одним ходил я, с другими назначенные из бывших пленных мои товарищи. Времени проверка заняла немного, и вскоре мы опять находились в движении, направляясь в сторону бухты.

***

Через несколько часов наш катер пришвартовался к местному пирсу, а мы сошли на берег. Давно я не ходил по нормальной, твёрдой земле. Мои заточения в тюрьме не считаются, потому что я там был против своей воли, теперь же можно было просто прогуляться, посмотреть вокруг, и не думать что что-то случится. Особенно приятное чувство когда после долгого нахождения на борту сойти на берег это ощущать покачивание. Вестибулярный аппарат, привыкший к качке, продолжал и на суше создавать иллюзию нахождения меня на судне. Мне это даже нравилось, однако это не держится долго, и через какое-то время чувство качки пройдёт бесследно.