Страница 99 из 109
Нас с Брайеном буквально выпихнули на самый центр и окружили в ожидании дальнейших приказов. Все были перемешаны, у меня в глазах рябило от белого и черного, рассыпанного как множество фигурок в хаотичном порядке. И лица воинственно настроенных людей вглядывались в меня, в Брайена, не отпускающего мою руку.
— Спасибо, что вы пошли за нами! — воскликнул Брайен, и его голос эхом разнеся по каждой улочке. Ему не нужен был рупор или микрофон, его слушали с замершим сердцем и навострив уши.
— Вы спасли наши семьи, — отозвался один из «светлых», — мы у вас в долгу.
Его слова поддержали еще несколько «светлых» одобрительным гулом.
— Забудьте о долгах и делайте это в первую очередь ради себя и своих семей. Мы захватим центр и свергнем вашу власть. Тогда будет мир!
И снова гул, в несколько раз громче, со всех сторон! Я вертелась на месте и встречала все больше добрых взглядов и улыбок, кричащих о доверии, о любви. Не к нам с Брайеном, а к жизни, которую мы хотели для всех.
Я тоже закричала вместе с ними, что есть мощи. Меня покинули последние страхи, я обновилась, все ощущения обострились. А в груди возник трепет, сильный и подчиняющий своей воле. Я улыбалась, потому что видела, что все несчастья не будут напрасны. Даже если беды не минуют нас, будет огромное количество людей, помнящих о нас и готовых продолжать то, что мы начали.
Аврора Хьюз, девушка, которая нашла свое место среди многих «я». Не изгой, а та, которая вдохновила и приложила руку к уничтожению разделения.
— Вы готовы?! — спросила я, а положительный ответ встряхнул меня и толкнул к действиям. — Тогда приступим?!
Мы продолжили движение все с теми же мыслями о мире. Нас ждали у центра, у проклятого здания власти, огромного и напоминающий улей. Солдаты в белом выстроились в ровные ряды и направили на нас свое оружие. Мы сделали то же самое в ответ.
Брайен приказал безоружным и не умеющим сражаться уйти в задние ряды и пропустить максимально экипированных. Нас с ним, как и наших друзей, охраняли со всех сторон.
— Нам надо попасть внутрь, — сказала я.
— Без жертв не получится. — Брайен старательно что-то пытался решить, пока две стены угрожающе целились друг в друга.
— Мы вас проведем, — ответил один из «элиты». Их в основном и назначили командующими.
— Подставите себя?
— Прорвемся. Они ждут, что мы первыми выстрелим. Это будет знаком, что мы начали войну.
— Начинаем давку, — отдал приказ Брайен.
Мы стали идти вперед, игнорируя звуки перезаряженного оружия и предупреждения, что они откроют огонь по нам, если мы не сдадимся. Они отступали медленно, все кричали и кричали, боялись нас, нашего молчания и нашего духа. Мы двигались быстрее, словно совсем лишенные такого чувства, как страх, словно инстинкт самосохранения сгнил.
«Стреляйте первые», — думала я. Переубеждать свиту, которая, даже видя множество блондинистых макушек, не усомнилась в своем правители и не решила переметнуться к нам, никто из нас не собирался.
Наконец раздался первый выстрел с их стороны. Они попали в девушку, бронежилет которой задержал пулю внутри себя и не подпустил ее к сердцу. Брайен тут же поднял руку, жест повторили все командующие.
Взмах.
Все первые ряды открыли огонь.
Нас облепили со всех сторон и стали пропихивать вперед, убивая стоящих на пути «светлых». Не было слышно ничего, кроме выстрелов, не было видно тех, кто погибал от этого столкновения. Брайен обнимал меня за плечи, чтобы в этой давке мое тело не растоптали, и вел за собой, хотя ноги мои почти меня не слушались. Видимо, часть меня все еще надеялась избежать даже самой маленькой бойни, и эта же часть испытывала чувство вины, когда взгляд ловил чей-то ботинок или когда на меня падал убитый человек.
Но я все равно шла, потому что для жалости не было места, как и для слабости.
Большой оравой мы вломились в двери и только тогда от нас все отбежали и стали расходиться по коридорам. Брайен отвел меня в сторону, поднял за подбородок голову так, чтобы я посмотрела на него. Его красивое лицо было испачкано чужой кровью, зрачки расширились, и желваки заиграли на скулах от напряжения.
— Ты помнишь, где Джейн? — спросил он. — И где Правитель?
— Да, я была в палате, где она лежала. А Правитель всегда был на последнем этаже.
— Как предсказуемо.
Он притянул меня к себе и впился в мои губы с поцелуем, ответила я моментально и с не меньшим напором и страстью. Я даже забыла, как дышать, мысли в голове стихли, и гул вокруг превратился в шепот. Несчастные секунды мы были прижаты друг к другу и сминали любимые губы, как в последний раз. Этого не могло хватить, но мы отстранились и посмотрели в глаза, полные идентичного огня.
— Заберем дочку? — прошептал Брайен.
— Пора бы ей уже познакомиться с родителями.
Я достала пистолет и перезарядила его, Брайен сделал то же самое с автоматом и добавил:
— А потом отправим на покой Правителя.
— Без нас вы никуда не пойдете.
За нашими спинами стояла четверка наших друзей: Кайл, Джессика, Дэйв и Ребекка.
— Или думали, что вдвоем со всем этим разберетесь?
Они сразу поравнялись с нами, тоже находясь в полной боевой готовности, и, повторив за мной, уставились на коридор, ведущий в отделение с множеством палат. С ними все должно стать намного проще. Друзья, как и мы, полны решимости, чувство страха у них тоже атрофировалось.
Вокруг не прекращались перестрелки. Брайен шел впереди, я сразу за ним, и Дэйв был сбоку от меня, так как он даже лучше меня помнил дорогу до палаты Джейн, Кайл замыкал наш тесный круг. Любимый стрелял быстрее любого, кто представлял угрозу, без промахов и заминок, тех, кто подкрадывался со спины, убирал Кайл. К нашей сплоченной команде вообще относились странно: мы будто были лишними в этой трагедии, нас подозрительно легко пропускали все дальше и дальше по коридорам.
Чем дальше мы заходили, тем меньше народу было. Выстрелы раздавались реже, меньше трупов лежало на полу, и даже легкая дымка почти окончательно рассеялась, когда мы наконец попали в коридор, где в одной из палат когда-то лежала я.
Я внимательно вчитывалась в бумажки на дверях в поисках знакомых имен и фамилий.
— Стойте! — воскликнул Дэйв, повернувшись к палате. — Тут Волкер и Амелия.
Мы без промедлений выбили дверь и проникли в комнату, светящуюся белизной и провонявшую медикаментами. Сначала мне в глаза бросилась Амелия, прикованная к постели, стоявшей в углу. Она была слишком сильно похожа на меня: тот же вид измученной и брошенной девушки, полное погружение в себя и худоба. В другом углу палаты лежал Волкер. Его одеяло было опущено и на обнаженном торсе четко прорисовались следы от побоев и от крепких ремней, державших его в лежащем положении.
Первая в себя пришла Амелия. Я тут же побежала к ней и принялась расстегивать ремни.
— Привет, — прошептала она. — Надеюсь, это не очередные галлюцинации.
— Нет, это действительно я.
Меня хватило ровно на одну вымученную улыбку, после которой вновь я надавила на рубильник и все внутри отключилось. Собранность — все, что мне сейчас нужно было.
— Я не могу тебя сейчас отключить от этого. — Я кивнула в сторону аппаратуры. — Она отслеживает твое состояние, а капельница фактически кормит.
— Со мной все будет нормально. Лучше осмотрите Волкера, он уже давно не приходит в себя.
Из ее красных глаз побежали слезы, почти незаметные, на эмоции у нее не было сил. Я сжала ее холодные пальцы и попросила держаться, пообещав, что скоро мы их вызволим. Амелия ответила мне сдержанным кивком, она перевернулась на бок, чтобы лучше видеть Волкера, вся сморщилась от боли, но легким хлопком по руке отправила меня к остальным.
Ребекка осмотрела моего старого друга и сказала, что у него скорее всего сильные повреждения головы, поэтому он не приходит в себя.
— Либо они избивали его, либо он сам себя калечил, сходя с ума.
Вспоминаю себя, зеркало, на которое я набрасывалась, потому что отражение в нем ненавидела. Я била себя. Чаще хотела разбить голову, потому что когда ты без сознания, твои личности молчат.