Страница 69 из 109
И пока за четырьмя давящими на голову стенами люди боготворили одно только имя Брайен, сам преемник ежесекундно вступал в бой с самим собой.
Началось все еще с попытки вырезать Аврору из жизни Брайена. Любовь — слабость и сила в одном хрупком флаконе. Они внушили ему ее смерть, заставили верить в галлюцинации.
Слабость заключалась в ней: он был так уязвим перед опасностью в ее сторону, что не мог себя сдерживать. Сила же черпалась из пронизывающих его всего чувств и заставляющих бороться даже насмерть.
Тогда она вернулась в его жизнь, но он все равно не был излечен. Где-то глубоко сидела отравленная ядом часть, выбивающаяся наружу при малейшем страхе, при любом стрессе, подавлении адекватного Брайена. С каждым новым витком событий, новой опасностью состояние становилось все хуже, гнев превращался в паразита, сосущего последние капли рассудка. Сознание Брайена становилось настолько слабым, что побеждающая половина поглощала все и заставляла верить хозяина в картинки, играющие на главных страхах. Он впадал в транс, при котором мог уничтожать все, что угодно: не видел преград, не имел моральных принципов и думал только о смерти попадающихся под руку людей. Ненависть руководствовала им, и Правитель был главным ее источником, потому оказывал влияние на Браейена в этом состоянии. И только Аврора могла затормозить процесс, ведь факт ее нахождения рядом рассеивал все галлюцинации.
Власти начала манипулировать этой второй личностью: играться с ней, искать ее слабые и сильные стороны, пытаться слить ее с основой. Строго говоря, можно было бы даже сказать, что сам Брайен — «светлая» личность, в то время как его альтер-эго — «темная». Парадокс пугал врачей и специалистов, они молчали, скрывали от Правителя то, насколько сильно «темный» был «нетемным». Любые препараты, которые были когда-либо ими изобретены, причиняли лишь физическую боль, но так и не доходили до глубин сознания, психика оставалась почти нетронутой. Брайен своей игрой долго держал всех в иллюзии безоговорочной победы, и сам перестраивал себя изнутри, повышал свои навыки сознательно, каждый раз молчаливо радуясь очередной ступени. Вскоре он преодолел границу между своими личностями, объединил их и научился пользоваться их сильными сторонами. Это напоминало то, как Аврора стала «серой». Только у девушки процесс происходил естественно, Брайен же делал все сам при помощи того, что вгоняли в его вены каждый гребанный час.
Вскоре исследователи придумали совершенно новое средство, в которое верили всем своим блистательным интеллектом. Когда это произошло, они гордо вручили несколько склянок с жидкостью Правителю и попросили прощения за то, что раньше скрывали не результативность проводимых терапий. Мужчина оставил всех в живых лишь потому, что все еще верил, что сохраненные чувства Брайена рано или поздно сыграют на руку всему «темному» миру. Таким образом обман преемника был раскрыт, правительство больше не видело смысла в том, чтобы объединять личности и превращать Брайена в чудовище. Нужно было просто подчинить то, во что он сам себя превратил.
У нового препарата был накопительный эффект: для более сильного действия надо было истощать организм Брайена на максимум и вводить лекарство в шею. С каждой такой процедурой эффект от укола длился дольше. Результат — полная недееспособность. Нужно было только дождаться, когда тело Брайена опустеет и будет под властью Правителя.
Предвкушая этот день, Правитель изрядно подобрел, если о нем можно был так сказать. Он злился из-за того, что «чудо-ребенок» оказался не в его руках, но предвидел полный переворот событий. Все зависело от Брайена и того, выдержит он пытки или нет. Разрешение отправиться за Авророй, Правитель дал сразу, не видя негативных моментов для себя: во-первых, Брайен мог выгулять свою новую способность видеть на свету, которую модифицировал из-за страха и ярости; во-вторых, Аврора все еще была самой лучшей наживкой, и самым лучшим индикатором для проверки человечности преемника.
И вот в прошлом «светлая» сидела в подвальных камерах, ожидая своего часа, Брайен умирал и воскрешался вновь, все сильнее теряя способность внятно разговаривать, думать. Правитель упивался своей победой, из-за чего у него совершенно пропадал интерес издеваться над дочерью, хотя, по его мнению, она заслуживала сильной порки за свою навязчивость. Ребекка в разной форме просила оставить Брайена в покое. Она знала, что сердце друга иногда попросту не выдерживает терапий, останавливая свое скудное биение. В эти моменты врачи с хладнокровностью заводили сердце вновь и повышали тонус всего организма, чтобы снова начать его истощать. И так по кругу. Банальные голодовки были скучны и могли грозить потерей веса, поэтому Брайена заставляли есть и упражняться в перерывах между вводимыми лекарствами.
То мертвый, то живой. Ребекка не знала, что делать. Один раз ей удалось навестить его после очередной промывки мозгов. Пока она стояла за дверью, она слышала, как Брайен разговаривал с самим собой, видя новые выдуманные картинки. Раньше его речь была четкой и агрессивной, сейчас он не мог связать и двух слов, глотал гласные и не наполнял слова эмоциями. Девушка аккуратно приоткрыла дверь провонявшего лекарствами и кровью помещения, в ужасе застыла на пороге от увиденного: Брайен сидел на стуле по пояс обнаженный, натренированное тело полностью было усыпано как старыми, так и новыми шрамами, на запястьях красовались багровые браслеты от постоянно впивающихся в кожу веревок. Мышцы почему-то были напряжены, несмотря на кажущуюся отреченность хозяина, и играли потом и каплями алой крови в холодном лунном свете. Взгляд расфокусирован, мелкие капилляры лопались и наполняли белок глаз красными крапинками. Темные волосы отрасли и стали скрывать уши, из которых к шее тянулись запекшиеся змеи крови.
Неспеша Ребекка подошла к Брайену и упала на колени перед ним. Трясущейся рукой она ощупала горячую кожу, аккуратно надавила на мышцы и тут же остановилась, когда заметила, как слегка дернулось все тело.
— Тебе больно?
«Конечно, больно», — ответила она самой себе. Такое чувство, что он был готов ударить в любой момент, и страдал от постоянного напряжения.
— Брайен, ты меня слышишь? — Она пыталась поднять его голову на себя, чтобы заглянуть в глаза. Только взгляд его направился сквозь нее, словно девушки не было рядом. — Подай хоть какой-то знак, что ты все еще с нами, — шепотом взмолилась она.
Ответом на ее просьбу послужило полное бездействие.
— Не заставляй меня делать тебе больно словами. Просто один знак, прошу.
Она не унималась. Поправляла его отросшую челку и протирала лоб от пота своими холодными костяшками.
— Я не могу просто стоять в стороне, понимаешь?
Все это время девушка пыталась спуститься в подвал, чтобы навестить Аврору и обговорить с ней план действий. Но ее туда не пускали, угрожали сыном, поэтому она разворачивалась без попыток применить силу или обаяние. Ей до сих пор было непонятно, зачем Брайен вызволил ее из одной ловушки в другую. Здесь она в безопасности? Нет, совершенно нет. До нее уже дошли слухи, что Аврора названа финальным уровнем игры по становлению личным псом на поводке старающегося сохранить власть Правителя. А если об этом узнала и Аврора? Какой бы сильной девушка не показывала себя в последнее время, Ребекка все еще видела в ней ту девчонку, которая отчаянно боролась за свои взгляды, капризничала и не могла совладать с собственными эмоциями, выражала чувства прямо в лоб и обескураживала своей способностью любить и внушать веру в это чувство другим. В одиночестве Аврора могла полностью загрызть себя мыслями о том, какую судьбу ей подготовили.
— Ты ведь слышал? Слышал, что с ней будет, если ты проиграешь? — совсем тихо на свой страх и риск спросила Ребекка. — Скажи, что ты не сдался. Умоляю!
Не выдержав нервного напряжения и тяжелого молчания, Ребекка тихо заплакала, упершись лбом в колено Брайена. Проиграл? Сдался? Она заставляла себя не верить в эти очевидные вещи. Продолжая почти бесшумно лить слезы, она нашептывала добрые слова о том, что все будет хорошо, пока дверь в комнату не открылась.