Страница 47 из 109
Больше я не могла ее слушать. Телефон сам выпал из рук, когда пальцы непроизвольно разжались. Всхлип, вырвавшийся из самой груди, пришлось заглушить ладонью.
Дэйв сказал Джой, что мне стало плохо. Подруга пожелала здоровья и не накинулась с допросами. А раньше…
Она бы не оставила меня без своей заботы.
Она никогда не была настолько переполнена ненавистью, как сейчас.
До глубокой ночи, я думала лишь о Джой, о том, как жесток «светлый» мир, раз творит с людьми такое. И плакала. Много и долго, не останавливаясь. Пытаясь заглушить таким образом хотя бы воспоминания о Брайене.
В итоге голова гудела, жгучая ненависть к обоим мирам разрывала легкие и ломала ребра. Оказавшись в самом центре несправедливости и не имея возможности сделать и шага без страха, я начинала задыхаться.
Если бы не Ребекка, которая во время пришла, я бы действительно задохнулась в своем беззвучном плаче. «Темная» приобняла меня за плечи, подняла с ковра, на котором мне было так удобно сидеть, и заставила устроиться на кровати.
— Привет, — наконец сказала я, смотря прямо перед собой. — Какими судьбами?
— Я смотрю, что не зря пришла. Что с тобой происходит?
Я вкратце рассказала о Джой, делая акцент на фактах и лишая рассказа собственных эмоций. Излитие души хотя бы в таком скромном виде даже немного успокоило меня: Ребекка была заинтересована в происходящем, и что еще лучше, она искренне сопереживала. Ее участливость помогла мне понять, что я не одна. Что рядом со мной есть не только Дэйв, который чаще всего сдержан в демонстрации открытой поддержки, но и Ребекка. Девушка, общество которой раньше я считала просто невыносимым.
— Как думаешь, она вернется к нам? «Старая» Джой, — спросила я у «темной».
— Ты хочешь услышать правду или тебе нужны подбадривающие слова?
Как же очевидно она намекнула на то, что верить в лучшее в нашей ситуации, значит быть идиотами.
Ребекка заметив, как вновь наливался безразличием мой взгляд, вдруг сказала то, что заставило меня застыть:
— Я видела Брайена.
Я резко повернулась в ее сторону и безмолвно попросила ее продолжить.
Немного неуверенно девушка достала из кармана своих штанов измятый клочок бумаги и протянула его мне.
— Он сказал, чтобы я вернула записку тебе. И чтобы ты больше никогда не смела повторять подобное.
Моя рука слишком предсказуемо затряслась вновь. Эти ощущения стали привычны настолько, что в спокойном состоянии я и не помнила собственной ладони. И когда записка оказалась у меня, по коже прошлась неприятная рябь, состоящая из тоски и гнета, под которым мы все оказались.
— Как он? — спрашиваю я тихо, медленно теребя погнутые края бумажки.
— Ведет себя как скотина, выглядит идеально, но, — «темная» делает паузу, — чувствую я какой-то подвох. Я же видела все те мучения, через которые он проходил. А сейчас все оборвалось: его больше не пытают, он холоден и груб, и выглядит так, словно еще вчера не валился с ног от бессилия. И если раньше я хотя бы могла по одному взгляду понять, что он что-то удумал, то сейчас даже намека на его планы нет.
— Если честно, я думала, что он только от меня отгородится.
— Так ты уверена, что он все тот же?
Если бы я была уверена, то не прожигала бы взглядом чертову записку, не пыталась бы внушить себе, что он хотя бы беглым взглядом прочитал содержимое.
— Просто я, — продолжила Ребекка, — не помню, чтобы он когда-то был настолько погружен в роль, если считать, что он притворяется. И он бы не оставил тебя напуганную с тонной вопросов, только не сейчас точно.
— А если ему пришлось? — оправдываю его я.
— Он знает тебя, он бы просто не смог не оставить хоть какой-то знак…
Ребекка резко замолкла и слегка наклонилась ко мне. В этот же момент я развернула записку. Конечно, я совершенно не видела текст, но почему-то продолжала смотреть на лист. Смотрела и смотрела, пока под веками не начало все жечь. Не отрывала глаз, пока Ребекка сдержанно, но торопливо не произнесла:
— Ты должна это увидеть.
В следующее мгновение в моих руках оказался фонарик: Ребекка вручила его мне и сама накрыла лицо ладонями.
— Включи его, — подтолкнула она меня.
Я встрепенулась, зарядившись энергией, которая откуда-то взялась в «темной». Включила фонарь, и луч света упал прямиком на измятый лист бумаги. Сначала от волнения буквы плясали перед глазами, и текст не складывался в одно предложения. Пришлось напрячься, сфокусировать взгляд. И лишь когда мне удалось обуздать собственные эмоции, я обнаружила крочешную надпись, выведенную далеко не моим почерком.
— О, Боже, — прошептала я, после чего пришлось прикусить губу со всей силы, чтобы сдержать радостный писк.
Под моим коротким посланием, хранившим информацию о поле ребенка, была одна только фраза, которая значила для меня гораздо больше любого признания в любви.
«Привет от Брайена».
Именно это показывало, что он все помнит, что чувства и эмоции, которые были связанны с посланием в моем старом блокноте, до сих пор в его сердце. Он написал именно это, вероятно, чтобы не сбить самого себя с нужного образа и не заикнуться о любви. Сейчас открытость по отношению к этому чувству для него опасна.
И как же умело он попал в точку.
Теперь я рыдала от счастья.
Фонарь погас, Ребекка сразу повернулась ко мне и в недоумении спросила:
— Это значит, что все хорошо?
— Он справился. Он со всем этим справился.
От радости я кинулась в объятия Ребекки, чтобы хоть как-то разделить свои эмоции с ней. Наша жизнь была похожа на огромные качели, поэтому моменты радости я ценила, даже если они были так прозрачны на фоне общей катастрофы. И мне хотелось давать волю счастью, мягко обнимающему мое кровоточащее сердце.
— А мы все в нем усомнились, — сказала Ребекка.
— Ты только представь, как паршиво ему сейчас. — Я отстранилась от девушки. — Ведь он всех оттолкнул, он заставил нас поверить в свое поражение.
У меня холодок пробежал по спине, и в груди от стыда заерзало что-то огромное и острое.
— Мы должна показать ему хоть как-то, что мы все понимаем. Что он не один! — Я встаю с кровати и подхожу к окну.
— Что ты удумала? — с испугом спросила Ребекка.
— Я просто должна…нет…я хочу дать ему понять, что он может не переживать о нас всех. Но я не могу заявиться в «темный» мир, особенно после всего, что там произошло со мной. Сейчас благополучие ребенка куда важнее.
Мои ладони обнимали живот, а взгляд был направлен на лунный диск, освещающий ночное небо. Как бы я ни хотела оказаться сейчас рядом с Брайеном, прогуляться под звездами и просто узнать, что у него все хорошо, я не могла.
— Предоставь это мне. — «Темная» встала рядом со мной. — Я дам понять этому засранцу, что больше не стоит так отменно притворяться говнюком.
* * *
Это был тот редкий случай, когда Брайен и Правитель встретились не в кабинете, от которого тошнило, не в зале, где до сих пор была атмосфера того дня, когда Аврору чуть не зарезали. Они сидели в совершенно не рабочей обстановке, пока вокруг них ходили приближенные лица и докладывали все новую информацию о происходящем в «темном» мире.
— Совсем скоро тебе придется принимать решение по всем проблемам, — сказал Правитель, посмотрев в сторону безучастного Брайена. — Но ты, как я вижу, не особо в этом сейчас заинтересован.
— Это не так. — Брайен глазами пробежался по суетливо бегающим людям, отмечая для себя, как удобно быть на вершине иерархии.
Не надо стараться угодить верхушке, не надо бояться того, что тебя столкнут вниз. Глава «темного» мира обладает самой высокой степенью неприкосновенности и выбирается исключительно методом «естественного отбора». Никто и никогда не имеет права претендовать на это место, кроме преемника, которого избрали после ряда тестов.
— Я просто задумался.
— Надеюсь, не о своей «светлой» подружке?
Взгляд Брайена быстро метнулся в сторону мужчины.