Страница 13 из 109
— Ассоциативный рисуночный тест? — спрашиваю я, заполняя анкету в бланке.
— Это формальность. С помощью него мы узнаем о некоторых чертах твоего характера и выявим отклонения от нормы, если они имеются. Мы проводим его со всеми пациентами. А если взять во внимание, что ты еще и беременна, это становится вдвойне обязательной процедурой.
— А для чего тогда был этот допрос? И я имею полное право отказаться, так как тут есть графа «согласен», где я могу просто не поставить свою подпись.
— Имеешь, но тогда я сочту нашу беседу, — она сделала акцент на этом слове, как будто это был не допрос, — и твои вопросы за ложь, а срыв — прекрасной актерской игрой.
— Но «светлые» никогда не врут.
— Именно, что «СВЕТЛЫЕ» никогда не врут.
— Вы утверждаете, что эти рисунки и закорючки дадут определенную характеристику обо мне?
— Да, не сомневайся. — Снова чертова улыбка, только теперь я чувствую высокомерие.
Хорошо. Буду рисовать цветочки, кошечек и собачек, принцесс, скачущих на единорогах.
Ставлю свою подпись и обмениваюсь очередным «добродушным» взглядом с недопсихологом.
Дэйв забрал меня из больницы и привез домой, несмотря на то, что я настаивала, что вполне могу добраться сама. За все время, что мы провели в машине и дома, мне показалось, что он стал очень заботливым и внимательным. В какие-то моменты он даже перегибал палку с опекой.
— Я действительно могу сама себе принести воды, — сказала я, когда Дэйв заставил меня лечь в постель, несмотря на мою жажду. Если бы та история моего падения не была выдумкой, я бы подумала, что у него просто паранойя. — Но все равно спасибо.
— Рисовала рисунки, говоришь? И все? — Он сел на край кровати и явно приготовился получить множество ответов.
— Да, ничего интересного. И опережая твой вопрос, результаты мне пока что не сказали.
— Тебя это не напрягает?
— Если я буду думать обо всех возможных угрозах, то просто сойду с ума и откинусь в этот же момент. Я весьма впечатлительна, если ты вдруг не знал.
Он мягко улыбнулся и слабо кивнул. Но затем посмотрел на меня с тревогой, которая не могла ни коснуться меня.
Я поставила стакан на прикроватную тумбу и, опершись на руки, немного приблизилась к нему.
— Что-то случилось?
— Я переживаю о тебе, о всех нас, о том, что с нами будет. Ты моя жена, Аврора, и пусть мы не любим друг друга так, как должны были, я все равно считаю нужным заботиться о тебе. Поэтому расскажи о причине своего обморока.
Мне действительно хотелось ему все рассказать, потому что, не буду отрицать, он стал самым настоящим близким другом, и я нуждалась в его поддержке, в разговоре с ним.
— Но я не могу, — опускаю взгляд. — Это между мной и Ребеккой.
Он понимающе смотрит на меня, не нападает с допросами. В отличие от меня, он не будет ковыряться в ранах, чтобы удовлетворить свое любопытство. Мне срочно надо было научиться у него этому качеству.
— И все равно, держи меня в курсе дела. Брайен не может присматривать за тобой днем, эта часть суток остается на моих плечах.
— Брайен вчера приходил?
— Да, и мы поговорили. — Он увидел, как загорелись мои глаза, поэтому тут же заставил прикусить язык: — Это между мной и Брайеном.
— С каких это пор у вас с Брайеном договоренность?
— А с каких пор у вас секреты с Ребеккой?
Хорошо. Мне ничего не добиться. Любопытство кололо подушечки пальцев и щекотало ребра, я буквально не могла унять его, и это бесило.
— Дэйв, ты не обязан возиться со мной. Я не больна, а беременна.
— Да, не обязан. Но ты беременна от «темного» и неизвестно, что будет дальше с тобой и ребенком. Я бы подстраховался и даже няньку к тебе пристроил. И к тому же я уже сказал, что ты моя жена. Я буду за тобой присматривать. Больше повторять не буду.
Он встает и, когда оказывается у выхода из моей комнаты, я говорю ему вслед:
— Спасибо. Это очень много значит для меня. Ты не представляешь, как важен для меня.
— Отлично. Давай в следующий раз обойдемся без этих сопливых разговоров. Мне, если честно, как-то неловко стало. Прибереги это для Брайена.
— Ты первый начал! — заметила я. — А Брайен тоже не особо такое любит.
— Неожиданно. Я то полагал, у вас романтика за границы разумного выходит. — Ну он точно издевается. — Спокойной ночи, Аврора. Хотя странно тебе этого желать.
— Спокойной ночи, Дэйв.
Конечно, сна не было ни в одном глазу, поэтому я даже не думала дремать до прихода Брайена. Я собиралась с мыслями, готовила речь и подбирала нужные слова. Но в это же время я прекрасно понимала, что весь этот процесс бесполезен. Мне не помогают никогда подготовки к важному разговору. Они лишь на короткое время успокаивают, потому что в своей голове именно в эти минуты я держу все под контролем.
Остаюсь стойкой и уверенной, пока Брайен не оказывается в моей комнате. Мы мгновение тратим на то, чтобы осознать, как сильно успели соскучиться, и порывисто приближаемся друг к другу. Я тянусь к нему, пальцами прохожусь по шее и касаюсь волос на затылке. Он тут же целует меня, получая мой мгновенный ответ.
— Привет, Аврора, — выдыхает он.
— Привет, Брайен. — Улыбаюсь, слегка прикусывая губу, и радуюсь тому, что приятные ощущения от поцелуя до сих пор заставляют тело дрожать.
Ловлю последний тяжелый выдох Брайена кончиком языка и прижимаюсь к нему всем телом, крепко обнимая. Он гладит меня по волосам, целует макушку и шепчет:
— Я скучал.
— Я тоже.
Я бы просто хотела раствориться в этой нежности, в его тепле и запахе, в его ауре, которая поглощает с ног до головы. Но я знала, что нам необходимо поговорить, поэтому я первая отстранилась, сделала шаг назад. Так я верила, будет проще. Как будто дистанция могла сдерживать наши чувства и эмоции.
— Никаких поспешных решений, никаких эмоциональных всплесков и никаких тайн. Только откровенность, четкость и объективные выводы. Согласен?
Поднимаю взгляд на него, вижу, как он складывает руки на груди и кивает. Закрытая поза и молчаливость — плохие признаки.
— Я встала на учет.
— Что тебе рассказала Ребекка?
Говорим одновременно. Но несмотря на это я прекрасно слышу его вопрос и сдержанно отвечаю:
— Это наше с ней дело.
— Ты упала в обморок, Аврора. Это касается меня. И что скрывать, я взбешен и взволнован одновременно, поэтому ты обязана мне сказать.
— Нет, — отрицательно качаю головой. — Я обещала не рассказывать.
— Тогда я спрошу прямо у нее, и не факт, что разговор пройдет мирно.
— Не неси чепухи! Она уж точно ни при чем.
— Ну вот я и узнаю.
— Это же Ребекка. Разве ты не уверен в том, что она мне не навредит? И это всего лишь обморок, а ты развел из этого трагедию.
— Этот, как ты говоришь, всего лишь обморок, мог понести еще более ужасные последствия! — Он немного дергается в мою сторону, но, успокоившись, возвращается в прежнее положение. — И если придется, я поставлю Ребекку на место, чтобы она больше не смела доводить тебя до такого состояния.
— Сколько раз я должна повторить, что Ребекка здесь ни при чем? Она рассказала то, что ты должен был мне рассказать по моим наглым просьбам. Я не услышала ничего кроме правды, и я приняла ее, но переварить нормально не получилось. А затем я встретилась с тем «незнакомцем». Он сообщил, что больше в этой части патрулирования никакого не будет. А потом я по глупости назвала его Волкером. Все это упало на голову. И бум! — я вскинула руками. — Обморок. И надеюсь, что ты не забыл о моей беременности. Но со мной все в порядке, поэтому поводов для переживания нет.
— Она рассказала о том, как получала наказания вместо меня?
Я резко выдыхаю и киваю, понимая, что он не успокоится.
— Вы обсуждали наши с ней отношения и приказ о втором ребенке?
— Да, Брайен, но сейчас это неважно!
— Что еще?
— Боже. — Я раздраженно смотрю на него, понимая, что весь разговор идет не по моему плану. — Зачем тебе это знать?