Страница 71 из 94
Когда я открыла глаза, меня встретили мрак и ровное дыхание Брайена. Кажется, я спала достаточно долго, так как попытка оторвать голову от мягкой подушки была подобна средневековой пытке. Я чувствовала бодрость, но головная боль и тяжесть в веках подавляли ее. Что ж лежать, прижатой к телу Брайена, было слишком приятно, чтобы я повторно попыталась встать.
Его рука по-хозяйски покоилась на талии, и я не могла не провести пальцами по выпирающим на кисте венам. Я поднималась вверх по руке, иногда касаясь еле ощутимых шрамов. Раньше никогда не делала акцент на этом, но сейчас рубцы на коже особо сильно кололи подушечки пальцев, и в груди от тревоги сжималось сердце.
Я полюбила его еще сильнее. Думала, что дальше уже некуда, что он и так стал моей жизнью, но оказалось, любовь не имеет границ. Ты можешь испытывать сильнейшее чувство к человеку, не видеть никого, кроме него, а потом просто лежа рядом с ним в его объятиях, осознать, что возможно заплыть глубже. И ты будешь рад утонуть.
Счастье. Вот оно, рядом со мной, мирно спит. Интересно, мое сердце не разорвется от чувств, если я коснусь дна?
Я поцеловала его расслабленные губы и носом уткнулась в пульсирующую жилку на шее. Глубоко вдохнула и… Не почувствовала того запаха.
Он пах иначе. Приятно, но я больше не испытывал какой-то даже наркотической зависимости, не было мурашек под кожей, как при встрече с любым «темным». Не было всего того, что так пугало и притягивало.
Осталось чувство покоя. Я словно вдыхала запах родного человека, и мне это нравилось намного больше. Появилась уверенность, ощущение полного владения человеком и беспрекословного повиновения ему. Это так ново и необъяснимо.
И сквозь уют и ощущения защищенности, верности проскальзывали нотки желания, страсти. Вся эта бешенная сексуальная энергетика осталась при нем, даже несмотря на растворение клейма «темного».
Все изменилось, но одновременно осталось прежним.
Обеспокоенная этими непонятными переменами, я видимо неосознанно слишком сильно прильнула к Брайену. Он проснулся и легко перевернулся на спину, усаживая меня в полном недоумении сверху.
— У меня сегодня особо приятное пробуждение, — заспанным голосом произнес он, и эта легкая хрипотца вибрацией прошлась под кожей. Его руки нежно убрали упавшие на лицо пряди моих взлохмаченных волос и открыли полные удивления глаза.
Только сейчас я осознала, что на мне лишь нижняя часть комплекта белья. Сам он тоже видимо не особо жаловал спать одетым, поэтому предпочел остаться в одних боксерах.
— Доброе… Доброго времени суток, — оговорилась я, слегка прикусывая губы от смущения.
Нет, я не стеснялась его. Мне было стыдно признать, что я ничего не помню.
Как я оказалась у него в квартире? Почему осталась на весь день? И было ли у нас что-то? Судя по тому, что на нас было только нижнее белье (у меня даже не полный комплект), которое не спасло бы от холода в квартире, ночью было достаточно жарко, и мы решили не утепляться после.
Но я не помню этого!
В голове звучал только голос Джессики, с которой мы мило беседовали, когда Брайен и Кайл отлучились для какой-то мужской беседы. А потом пропасть, и только ноющая боль в запястье.
— Болит? — Брайен заметил, как нахмурились мои брови, когда я попыталась дотронуться до саднившей кожи. Кажется, у меня синяк. — Сильно?
— Нет. — Я отрицательно покачала головой. — Просто кольнуло.
— Прости, я ночью перестарался. — Он притянул руку к себе и бережно поцеловал болевшее место. — Надо было не так туго связывать.
Я сглотнула застрявший в горле ком. Клянусь, мои глаза сейчас готовы были выкатиться из орбит: настолько широко я их открыла.
— А здесь не болит? — Его ладони легли на ягодицы и аккуратно сжали их, а затем массажными движениями прошлись по бедрам. От приятных ощущений я немного поерзала.
— Не болит, — уверенно ответила я.
— Хорошо, а то ты просила быть максимально грубым. В порыве страсти я мог увлечься, но видимо тормоза у меня все-таки есть.
Боже, как я скажу ему, что ничерта не помню?!
— Да… Это п-п-прекрасно, — заикаясь, сказала я. Надо срочно подобрать нужные слова, чтобы не обидеть его.
Да что тут можно сказать? Любого человека обидело бы то, что партнер забыл их секс.
— Ты выглядишь встревоженной. Что-то не так?
— Что? Нет, — я отмахнулась рукой и нервно хихикнула. — Просто вспоминаю, как мне было хорошо, и смущаюсь немного. Я была достаточно раскрепощенной, мне даже не по себе.
— Да, ты порой умеешь удивлять. Так кричала от удовольствия, что я думал, на следующий день останешься без голоса. И жара от тебя было столько, что даже моя кожа обжигалась от твоих страстных прикосновений.
О-о-ох, мне несдобровать. Я продолжала тупо улыбаться и пальчиками поглаживать его крепкие грудные мышцы. Мне казалось, это отличный отвлекающий маневр.
Ну же, Аврора, вспоминай! Либо признайся уже во всем!
Брайен резко надавил на мою поясницу, из-за чего я упала и обнаженной грудью прижалась к нему. Мои руки согнулись в локтях, и ладони остались прилепленными к его плечам.
— Так, хм, намного… Теплее! А то видимо отопление вам не дают, на дворе зима все-таки, — тараторила я, от напряжения вздрагивая после каждого движения руки Брайена по моей спине. Он так плавно вел по позвоночнику, что во мне приятные чувства начали бороться с сосущей под ложечкой совестью.
И сам он был так холодно спокоен, словно давно раскусил меня. Наверняка, уже не знает, куда деть свою злость, поэтому пытается издевками вывести на чистую воду.
Брайен, да ты всегда во всем побеждаешь! Нельзя иметь такую бешенную харизму!
— Ты же ничего не помнишь, любимая.
Именно после этих слов я готова была упасть на колени и просить прощение. Сердце мое давно уже закатилось куда-то под диван, минуя излюбленное место — пятки.
Я слегка привстала против воли Брайена и обхватила ладонями его лицо. Он явно не ожидал, что я начну непрерывно чмокать его в губы и вставлять слово «прости».
— Прости, я не знаю, как так вышло. Прости. Ты же помнишь, что я псих? Прости. Это не оправдание. Прости. Мне так жаль.
Он остановил и вынудил полностью выпрямиться в спине.
— Аврора, разве можно было забыть такое? Ты меня оскорбила.
— Я знаю-знаю. — Попыталась вновь приблизиться к нему, но он продолжал настойчиво сохранять дистанцию. — Прошу, прости меня.
Я была слишком разочарована в самой себе, что чуть не заплакала. Но если бы я пустила слезу, сделала бы только хуже. Поэтому я стыдливо спрятала глаза и поджала губы.
— Почему ты сразу во всем не призналась? Зачем подыгрывала?
— Я не знала, как сделать это тактичнее.
Он ничего не сказал на это. Молчал. Снова молчал. Долго молчал.
Лучше бы он сказал хоть что-нибудь. Но он как обычно вел себя сдержано.
— Ты сильно злишься? — аккуратно спросила я.
— Нет, я не злюсь, — только, пожалуйста, не говори, что ты в ярости. Я не вынесу этого.
— Что?
— Не было ничего.
Сердце вылезло из-под дивана и радостно снова застучало в груди. Все это время он просто издевался надо мной. Сдерживал себя не от злости, а от смеха.
— Я тебя прибью, — грозно произнесла я, скрещивая руки на груди. — Думаешь, это смешно?
— А разве я смеюсь?
— Уверена, в своей голове ты сейчас просто разрываешься от хохота. Не потрудишься рассказать мне, что было на самом деле? Я ведь действительно ничего не помню.
— Отчасти я сказал правду. Ты действительно довольно громко кричала, и твои прикосновения оставляли невидимые, но ярко ощутимые ожоги.
— Давай только без загадок, прошу.
Брайен выдохнул и попытался расслабить мое напряженное в ожидание тело поглаживаниями бедер. Только я не велась на эти махинации и настойчиво требовал детального объяснения событий минувшей ночи.
— Ты же опять загрузишься этим, начнешь пытаться найти объяснения. Не проще ли просто отпустить это крошечное «недоразумение».