Страница 33 из 87
— Ты скоро меня заикой сделаешь! Нельзя же так.
— Приношу свои извинения.
— Было бы прекрасно, если бы они были искренними, — чтобы не упустить его в очередной раз, я резко вцепилась в его одежду.
— Какая ловкость, Аврора, от тебя не убежать.
— Хватит паясничать, — я подошла к нему вплотную и сильней сжала ткань. — Можем идти?
— Как только ты схватишь меня за руку, мы пойдем.
— А сейчас я за что держусь?
— Тебе лучше не знать.
— Господи! — я быстро убрала руки и обняла саму себя за плечи. Не знаю, что заставило, как ошпаренную, отскочить от него: либо нежелание получить подзатыльник, либо смущение.
— Вроде уже достаточно общаемся, а ты все никак привыкнуть не можешь, — он тянет меня за запястье, кладя мою ладонь к себе на плечо.
— К некоторым людям очень трудно привыкнуть. Тем более когда не знаешь имени.
— Упреки, Аврора? — он дразнится, что знает моё имя?!
— Ни в коем случае. Лишь констатирую факт, — я уже привычно обвила его руку и первая сделала шаг.
— И куда ты вдруг так подорвалась?
— Хочу в какое-нибудь место, где можно было бы посидеть и спокойно провести время. Весь день требую именно этого.
— Уже ходила с кем-то в спокойное место? — «тёмный» тоже двинулся с места.
— Ага, сегодня с Дэйвом.
— А Дэйв — это твой будущий муж?
— Ага, судьба моя, как считает правительство.
— А ты то есть так не считаешь?
— Он тоже так не считает. В общем, все сложно.
— Не даешь покопаться в себе, зато в мою жизнь так и норовишь влезть.
— Тебе нужны все мои размышления по поводу чувств? Раз так, я могу излить душу, поделиться всем, что мучает меня.
— В другой раз, когда захочу получить головную боль
— Единственный человек, которому я могу сказать все, отвергает меня. Дожила.
— А как же все твои близкие люди?
— Я всех их обманываю. Им просто нельзя узнать о том, что творится в моей голове.
Неожиданно «тёмный» остановился.
— Ты чего?
— Я не хочу больше идти. Мы можем остановиться тут.
— Тут есть где присесть?
— Земля.
— Я не могу, у меня же штаны светлые. И к тому же холодно.
— Сядешь на меня.
— Чего?!
— Тише ты, мы не так далеко от дома ушли.
— Чего?! — уже шепотом повторила я, но вкладывая в это слово всё свое негодование.
— Ты же все слышала.
— Если мы ушли не так далеко от дома, то тут явно есть скамейки.
— Окно твоей комнаты выходит прямо на границу наших миров. И тут кругом пустырь, у тебя с памятью плохо?
— А мы случайно не пересекли границу? — осторожно спросила я.
— Нет, до нее ещё далеко.
— Тогда хорошо. Но всё же я не могу сесть к тебе на колени.
— Почему?
— Во-первых, ты «тёмный».
— Это не аргумент.
— Ладно, тогда просто потому что у меня есть молодой человек, с которым мы скоро сыграем свадьбу.
— Это тоже не аргумент.
— Нет, это очень весомый аргумент.
— Твои попытки доказать то, что тебе не стоит садиться на колени, закончились?
— Я могу привести ещё очень много доводов.
— Но ты этого не сделаешь.
— Почему же?
— Потому что ты не можешь, а это не значит, что не хочешь.
«— Я не могу заняться с тобой сексом!
— Не можешь, не значит, что не хочешь».
— С ума сойти…
— Что?
— Ничего. Мысли вслух, — эти слова врезались в сознание, заглушая писк старой Авроры. Я слышу только настойчивый гул сердца и твердый голос незнакомого человека в своей голове.
Он прав. Голос прав. «Тёмный» прав. Не могу, но хочу.
— А ты хочешь? — выпаливаю я.
— Хочу того, чтобы ты села ко мне на колени?
— Да, чтобы я вообще как-то взаимодействовала с тобой. Может быть всякие прикосновения, трение…
— Трение?
— Я серьёзно это сейчас говорю?!
— О каком именно трении идёт речь? — хитрость в его голосе заставила прирасти к земле.
— Забудь. Просто сесть на колени? Конечно, как к другу. Да, что такого, — тараторю, чтобы отвлечь его от слова, которое привлекло все мнение.
— Как к другу? Аврора, да ты себя запустила. И всё же, что касается трения…
— Боже, не издевайся, — я чувствовала, как горит всё моё лицо, как в груди нарастает напряжение от сильного волнения.
— Моя невинная натура не понимает, о каком трении идёт речь.
— Не буду портить тебя, выкинь это слово из головы.
— Так всё-таки мне не показалось, что «светлая» вдруг захот…
— Цыц! — я хотела кинуться к нему, чтобы закрыть его рот рукой, но он, как обычно, оказался намного быстрей меня.
— …ела трения, — последние слово он сказал с издевкой, вкладывая в него самый пошлый смысл, на который он только был способен. Я была прижата к нему, мои запястья горели от сильной хватки, а глаза во мраке пытались найти хоть какой-то свет, чтобы не казаться такими беспомощными. Но что толку: грудь вздымается от глубоко, но прерывистого дыхания, касается его тела, трется. Как во сне, только теперь все обострилось. Кажется, скоро я и на ногах стоять не смогу.
— Ты неправильно меня понял, — медленно произношу каждое слово, сглатываю.
— Так что насчёт колен?
— Мы же оба этого хотим?
— Допустим, что оба.
— Мне нужен четкий ответ.
— Возможно, да.
— Так меня не устраивает. Мы оба должны быть уверенны, что хотим этого. Я не хочу одна потому копаться в себе, чтобы понять, зачем я это сделала.
— Ты сделаешь то, что ты хочешь. В чём проблема? Тебя тормозят собственные тараканы.
— Это не тараканы, а принципы. Из-за них ты сам пытаешься скрыть от меня свои истинные ощущения и желания.
— Ничего я не пытаюсь. Говорю так, как есть.
— Хорошо, — я дёрнула руки, и они свободно упали вдоль туловища. — Я сяду к тебе на колени.
Спустя пару секунд его пальцы аккуратно взяли меня за бедра и потянули вниз. Я послушно, как кукла, делала то, что он говорил. Состояние было непонятное, будто я в другом мире, где важны только ощущения, а не рассудок.
Я оказываюсь в его руках: так волнительно, но одновременно спокойно. Двоякость во всем. В каждом нашем слове скрыто двойное значение, каждое наше движение наполнено противоречивым смыслом.
— Вполне удобно, — провожу руками по плечам, соединяю в замочек пальцы под капюшоном его толстовки. Его ладони покоятся на моем теле, лишь иногда шевеля подушечками пальцев.
— Знал, что тебе понравится.
— А ты самоуверен.
— Слегка.
— Как спалось? — держу себя в руках, чтобы не поддаться щекочущему огоньку в груди. Никакой уверенности в собственной выдержке.
— На самом деле не очень. Весь день снилась ты.
— И что я делала?
— Кое-что очень нехорошее.
— Ну же, скажи, я имею право знать.
— Было приятно, — его рука скользнула по ноге, пальцы вели по шву штанов. Выше и выше.
— Стой, — сжала ноги, останавливая его. — Я поняла.
— Расслабься, не буду больше, — я послушно выпустила его руку, и он сдержал своё слово. Только не понятно, хотела ли я этого.
— Странное получается совпадение.
— В смысле?
— Ты тоже мне снился.
— А я что делал?
— Много чего. Никогда ещё не испытывала столько эмоций за пару минут.
Кажется, что разговор с каждой секундой становился всё более интимным. Мы не меняли наше положение, но я чувствовала, как между нами сокращается расстояние.
Это расстояние не увидеть даже при свете дня. Мы можем быть близко, но на самом деле между нами пропасть. Упасть в нее? Или найти способ перейти? Чувствовать его дыхание, иметь возможность насладиться потрясающим запахом. Я не вижу его, но все равно испытываю странное влечение. И оно сильнее всех навязанных нам принципов.
По крайней мере, меня оно сбивает с ног, окутывает с головой. Душит, но открывает второе дыхание, которое приносит намного больше удовольствия.
— Какие эмоции? Мне интересно.
— Сначала сильное переживание, страх за мальчика, которому ломают жизнь. Потом облегчение, что этот мальчик вырос, выжил. Тепло в груди от объятий. Затем желание, страсть, то, что я никогда не испытывала. И в конце холод. Жар от потока эмоций погубил меня, задушил, а потом потух. Я была больше тебе не нужна. Но ведь это просто сон…