Место Силы 4. Андромеда

18. Здравствуй, друг

— Тайо! — прошептал я, вытянув руку.

Ладонь коснулась «мешка» нуль-пространства. Ощущение — как будто трогаешь целлофановый пакет, наполненный холодным гелем. Там, в этом «геле», Тайо мог сохраняться вечно без контакта с какими-либо молекулами нашей реальности.

Нуль-пространство.

Нуль-время.

Рука задрожала. Я сморгнул слёзы и увидел, какая же она неправильная. Ненастоящая. Не моя.

— Я вспомнил, — сказал я шёпотом. — Теперь — всё…

— Что ты вспомнил? — послышался голос Илайи.

— Это я убил его. Я убил Тайо. Своего лучшего и единственного друга.

— А зачем?

— Затем же, зачем создал тебя. — Я встал на ноги и расправил плечи. — Чтобы уничтожить Кета.

— А кто такой Кет? — Илайя совершенно спокойно приняла известие о том, что её создал я.

— А вот об этом я у него и спрошу. Да. Прямо так и спрошу: «Ты кто, сука, такой, что осмелился влезть в мой мир?!»

— Сука… — Илайя вдруг рассмеялась; повернувшись к ней, я тоже не удержался от улыбки. — Я существую, сука!

На Айка я наткнулся в коридоре.

— Что? — рявкнул, глядя снизу вверх.

— Они не верят мне, — сказал Айк. — Нам нужно их впустить, Крейз, иначе…

— Пять минут.

— Крейз, у нас нет пяти минут.

— Пять минут есть всегда.

Я медленно прошёл пищевой отсек.

Они навалились на меня — обрывки разговоров из прошлого. Неслись сквозь голову, дезориентируя и вызывая дрожь.

Смех, шутки, ссоры… Алеф, живая и полная надежд. Нилли, вечно неуверенная в себе и прячущая эту неуверенность за внешней напористостью. Молчаливый и верный Тайо…

Они мертвы. Я убил их всех. Кого-то — своими руками. Кого-то — нет. Но все они погибли из-за меня. Я, капитан корабля, убивший свою команду, совершал последний обход.

Человек с памятью «инопланетянина». «Инопланетянин» с душой человека. Франкенштейнское чудовище. Только в кои-то веки не будет ошибкой назвать это чудовище Франкенштейном. Ведь я сам создал себя, собрал из кусочков, вдохнул собственную жизнь…

Майлд мёртв.

Он родился и вырос благодаря мне. Благодаря мне попал в Место Силы и прошёл его до конца. Благодаря мне вышел в этот мир. Но погиб он не из-за меня. Моей вины в этом нет.

— Илайя, — тихо сказал я, стоя в дверях столовой.

— Крейз?

— Останься ты с ним. Прошу. Встань рядом с ним и поплачь, он заслужил это… не от меня.

Илайя тихонько выдвинулась вперёд, повернулась ко мне и, привстав на цыпочки, вдруг легонько коснулась губами моих губ.

— И что это было?

— «Спасибо», — улыбнулась Илайя.

— Кто тебя научил так говорить спасибо?

— Друг!

— Друг…

Понурив голову, я двинулся дальше. Беззвучной тенью за мной следовал Айк.

Следующий отсек — медико-лабораторный. Какие чистые полы… Почти не видно крови. Почти не кажется, что час назад здесь кипела битва, способная свести с ума самого преданного фаната Лавкрафта.

Я создал Лавкрафта. Я создал Эдгара По и его «Низвержение в Мальстрём». Я создал всё и даже себя самого.

Ребята закончили тут уборку и двинули дальше… Как они открыли дверь? Ах да, Алеф открыла её с другой стороны и заблокировала.

Открылась дверь кабинета регенерации, и оттуда буквально вывалилась Алеф. Прислонилась к закрывшейся двери, зажмурив глаза.

— Алеф, — сказал я.

— Крейз, — шевельнулись её губы. — Он жив. Придёт в себя через час-другой…

— Слава богу.

— Ты вспомнил?

Она посмотрела мне в глаза.

Одно лицо наслоилось на другое. Оба расплылись, и я понял, что плачу.

— Прости, — только и смог я сказать.

И вдруг почувствовал её объятие.

— Это всё из-за тебя! — прошипела она. — Ты бросил их, из-за тебя они все погибли, а я — заблудилась!

— Я вообще-то тебе жизнь спас!

— Ты? Мне?! Это я тебе жизнь спасла! Ты просто не видел, что из смежного тоннеля неслась целая толпа шатунов! Если бы я тебя не вытащила, тебя бы разорвали в клочья!

Подумав, она добавила:

— Надо было оставить тебя. Самой уйти! На суде я хотела спасти тебя, потому что ты — глупый мальчишка, который не заслужил распыления, но заслужил хорошую порку, вот и всё! Моё рождение — это отвратительная и запрещённая для обсуждения тема. Те миры, на которые ты вечно ссылаешься, это лишь проекции нашего подсознания, огранённые сознательными усилиями, и тот факт, что их обитатели не способны достичь наших высот развития, лишь подтверждает центральный тезис Общего Дела: миры эти не существуют. Убирайся прочь из моей жизни, ты мне отвратителен!

Реальности смешивались. Воспоминания сливались. А она — она обнимала меня, гладила по голове, как будто могла простить.

— Надо было оставить меня, — шептал я. — Надо было…

— Но я не оставила, — сказала она. — Ни тогда, ни потом.

Отстранившись, она повернула голову, и я услышал:

— Здравствуй, друг! Рада видеть тебя, Айк.

— Не могу ответить взаимностью, — отозвался Айк. — Выглядишь ты как задница кварга, если не хуже.

— Значит, я по-прежнему симпатичнее тебя как минимум в четырнадцать раз? — Алеф не то засмеялась, не то всхлипнула. — Нилли должна была сказать это…

— Нилли свой выбор сделала, — сказал Айк. — Настал наш черёд.

Мы прошли в креационную, где я скрестил концентратор с утилизатором, чтобы наладить портал из Места Силы — сюда. Сейчас платформа была завалена трупами монстров.

— Ублюдство, — прокомментировал Айк.

Он подошёл к пульту и нажал кнопку.

Короткая вспышка — и трупы исчезли.

Мы с Алеф подошли к «каталке», на которой лежала… Алеф. И тонкие девчоночьи пальцы коснулись серой кожи.

— Прощай, друг… — прошептала Алеф. — Здравствуй, я…

А я практически упал на пол рядом с другим трупом.

Вытянул из биополя подарок Хирурга и открыл его. Достал сигарету, зачем-то подул в фильтр и вставил его в рот. Взял зажигалку, и тут меня начало трясти от истерического смеха.

Жёлтая прозрачная пластиковая зажигалка, которую мне дал Кет, которой я должен был поджечь бутылку с коктейлем Молотова и бросить в окно роддома.

Жёлтая прозрачная пластиковая кнопка на пульте, которую я должен был нажать, чтобы отправить в пасть Кету пять ни в чём не повинных миров, нанизанных на стержень Места Силы.

Моё подсознание хранило всё.

Мой разум изо всех сил старался меня защитить — и возводил колоссы ложных воспоминаний.

Хирург сделал всё, что мог, но он не мог практически ничего.

Я чиркнул колёсиком. Появился язычок пламени.

Впервые в жизни затянулся сигаретой.

Впервые за две мои жизни.

— Вот мы и встретились, — тихо сказал я своему трупу. — Здравствуй, друг.