Страница 84 из 94
16. Вспомнить
Мы собрались возле двери.
У меня уже мозоль на языке была от постоянного зачитывания этого заклинания, которое менялось минимально:
— Открываем — Лин и Сайко начинают пальбу. Остальные тоже не расслабляются, там — куча сиринов, наверняка часть пролетит сюда. Главное поначалу отбить их. Дальше — нюхачи. Тут всё просто. Самое хреновое говно — это холодец.
— Да, — подхватил Гайто. — Как ты предполагаешь прикончить эту дрянь?
— Стрельбой, — развёл я руками. — Близко к нему не подходить, стрелять издалека. Лин, Сайко! После сиринов холодец — ваша главная цель. Если вдруг стрельба не поможет — добиваем всех остальных и отступаем. Заманим его в утилизатор.
— Где бы он ни был? — спросила Лин.
— Где бы он ни был, — кивнул я.
Чёрт… В самом деле, надо было уточнить у Айка, где эта дрянь находится.
Ну да ладно, упрёмся — разберёмся. Может, местные пушки отработают на отлично и вообще мороковать не надо будет.
— Все готовы? — Я перехватил топор двумя руками.
— Как пионеры, — вздохнула Лин и подняла пистолет. Сайко продублировал её движение.
— Гайто, на счёт три. Раз, два, три!
Гайто положил руку на панель, быстро убрал, не дожидаясь, пока появится белое свечение. Но этого хватило, дверь начала открываться.
Истошный визг резанул по ушам.
— Охаё, шалава! — пропела Лин, надавив на спусковую скобу.
Я ещё даже увидеть толком ничего не успел. Створки двери разъехались едва ли на десяток сантиметров. Из ширящейся щели вылетел фонтан крови с потрохами.
Сайко выстрелил следующим, прикончив второго сирина.
А потом дверь раскрылась достаточно широко, и в наш отсек выплеснулась стая.
Я заорал что-то нецензурное, в один миг осознав, насколько несостоятельную стратегию придумал.
Надо было спросить у Айка, что такое «стая». И если бы он сказал, что там, за дверью, охренительно огромная куча бесконечных сиринов — я бы, наверное, раскидал роли иначе.
Теперь же только и оставалось, что надеяться на опытность Сайко и Лин.
Стрелять по такой толпе в замкнутом пространстве не было ни малейшего смысла. Я сразу завертел топором, чувствуя себя газонокосилкой, которую используют не по назначению.
С объединённым режимом творилась какая-то хрень, оглядываться и даже думать — не было времени. Мне нужно было превратиться в бездумное оружие, которое действует исходя исключительно из инстинктов — так я и делал.
Только где-то в глубине сознания сохранилась мысль: «Хоть бы до них дошло!»
Несколько секунд спустя я увидел наглядное подтверждение, что хотя бы до Лин — дошло. Она пробежала мимо меня, вращая «лунной секирой». Каждое движение убивало или калечило как минимум одного сирина. Пушка торчала у Лин из трико обтяжки. Сунула, куда могла, бросать не захотела, помня про холодец.
Под ноги, под ноги смотреть, чёрт подери!
Я бросил беглый взгляд вниз и увидел раздувающиеся носовые щели нюхача. Обрушил на него топор — прибил. Но тут же поплатился за это: в лицо врезался сирин.
Инстинкт заставил меня тут же броситься на спину, но — поздно. Сирин уже вцепился в лицо когтями, полный мелких зубов рот раскрылся, меня обдало трупным запахом.
Рассчитывать на то, что кто-то придёт на помощь, я не мог. Поэтому втянул топор в биополе ещё прежде, чем упал, и вцепился обеими руками в голову сирина.
Заорал от боли и напряжения.
Коготь твари впивался всё глубже мне куда-то под левый глаз. Остальные просто бороздили кожу, и это было охренеть как больно, но вся боль как будто сконцентрировалась на глазу. Ещё чуть-чуть, и я стану развесёлым пиратом, лишённым бинокулярного зрения.
И всё-таки в человеческих мышцах силы было больше, чем в этой небольшой твари. Я понял, что мне не хватит амплитуды, чтобы снять её с лица, и изменил хват. Одна рука уперлась в подбородок сирина, другая схватилась за затылок.
Никогда так не делал, только в кино видел. Правда, и в кино это делали с людьми, не с сиринами.
Первые градусов десять поворота дались легко. Потом до сирина, видать, дошло, что с ним делают, он заверещал и напряг мышцы шеи.
Я только ухмыльнулся окровавленными губами и усилил нажим.
Хрясь! — тушка обмякла.
— Пошёл нахрен! — прорычал я и отшвырнул тварь от себя.
Моргнул.
Вроде оба глаза видят, оба моргают, хотя в левом боль так и осталась. Да и чёрт с ней, не до неё.
Я вскочил, призывая топор. Удар начал ещё до того, как он появился. И появился он в самые последний миг — лезвие глубоко пробило хилую грудь прыгнувшего на меня нюхача.
— Крейзи! — раздался сзади крик.
С сиринами почти разобрались. Часть их пролетела мимо и бушевала где-то за моей спиной, но это уже была такая часть, с которой мы могли справиться не приходя в сознание.
Гайто ушёл вперёд, он единственный пробилсяв следующий отсек и сейчас там самозабвенно крошил нюхачей. Лин держалась почти сразу за ним. Сиби?..
Я обернулся.
Сиби стояла в боевой стойке, а у её ног лежал Сайко.
У меня сердце на миг замерло, но тут же его успокоил разум: если бы Сайко был мёртв, Сиби не встала бы на его защиту.
— Холодец! — крикнула она и поддела что-то ногой.
Пистолет.
Он описал дугу в воздухе. Мне пришлось шагнуть влево и вытянуть руку. Некстати левый глаз залило очередным потоком крови, и я едва не промахнулся.
Схватился за рукоятку тремя пальцами, тут же подбросил, перехватил правильно и развернулся обратно.
Холодец полз по полу, и ни Гайто, ни Лин не могли его видеть. Нюхачи и сирины, будто обрели разум, всеми силами старались отвлечь их внимание от приближающейся смерти.
Я рванул с места.
На меня полетел сирин. Я мгновенно просчитал перспективы: одной рукой не зарублю, выстрелить не успею. Кинулся влево, прыгнул, перекатился, вышел из переката и обнаружил в одном шаге от себя зелёное ползучее дерьмо.
«Близко к нему не подходить, стрелять издалека» — угу, конечно.
Я нажал на спусковую скобу.
Ощущение было… никаким. Ни отдачи, ни чего-либо ещё. Просто чувство, что выстрел совершился.
Середина холодца будто вскипела, надулся большой пузырь.
— Ложись! — заорал я и сам бросился ничком на землю.
В падении до меня дошло, что я мог убрать в биополе пистолет. Знать не знаю, почему, но — мог.
И убрал.
Глухой и влажный взрыв — как будто в животе у толстяка рванула граната — раздался сзади. Надо мной со свистом пролетели ошмётки.
Три, два, один — подъём!
Я вскочил, и на этот раз инстинкты не подвели.
Топор сам собой прыгнул в руки, и я развалил пополам сирина.
Топор исчез. Нюхач прыгнул с расстояния метров десять. В руке оказался пистолет.