Грязная тайна

Усмехаюсь, упираюсь локтями в обшивку. Сталкиваюсь бёдрами с его бёдрами. Я чувствую его всего. Мощно, на всю длину. До упора. Медведю хорошо со мной, и это взаимно.

Он кончает с глухим стоном. Совершая короткие ритмичные толчки и завершая одним пронзительно-резким.

Замираем, дышим в унисон. Медведь наклоняется и целует мою спину где-то между лопаток. Нежно-нежно, на контрасте после звериного секса. Вызывая волну мурашек по всему телу, новые и новые волны эйфории и блаженства.

Миша выходит из меня, легонько шлёпает по ягодице. Снимает презерватив.

Я падаю на спину, часто и рвано дышу. Стараюсь привести пульс в норму, но он будто бы взбесился.

Медведь отдаляется, идёт на выход. Я смотрю на его обнаженную фигуру и снова завожусь. Опустив ладонь на низ живота — трогаю себя.

— Это называется «много еб*ться»? — спрашиваю Мишу.

Он оборачивается, вскидывает брови. Улыбается, глаза мечутся. То на лицо моё смотрят, то между разведённых ног. Сердце колотится, рвётся. Я продолжаю провоцировать, лаская клитор.

— Вот так и трахайся с девушками на много лет младше.

Громко смеюсь, сжимаю влажными пальцами соски.

— Я за водой, — произносит Медведь, ненадолго скрываясь за дверью. — И презервативами. Хочешь у меня пососать?

Мы откровенно говорим о своих желаниях. Почему бы и нет? Взрослые, свободные. Дарим друг другу удовольствие. Думая о минете для Медведя, мой рот мгновенно наполняется слюной. Хочу. Конечно же, я хочу.

Глава 42

— Тебе было страшно, когда случился взрыв? — спрашиваю Медведя, лёжа на его груди.

В номере тихо-тихо, слабо горит ночник. Мы полностью обнажены, несколько минут назад закончили заниматься сексом. В третий раз. Он был медленным, чувственным. Мы бесконечно-много целовались и смотрели друг другу в глаза. Не ради оргазмов и удовольствия, а ради близости и единения.

Моя нога закинута на ногу Басаргина. Я трогаю волоски на его груди, он поглаживает костяшками пальцев мою спину. Сердце по-прежнему часто колотится, во рту пересохло от жажды. Надо бы сходить в душ и выпить воды. Но безумно лень.

— Нет, страшно не было, — отвечает Миша. — Я просто злился.

— Злился на то, что тебе обожгло руки? От боли?

— От того, что люди — дебилы.

— Я бы сказала даже хуже.

Миша усмехается и коротко целует меня в лоб. Я слабо улыбаюсь и осознаю, что по уши в нём вязну. То, что сейчас происходит, никак не укладывается в выстроенную мной картинку мира.

Я ведь искреннее верила, что у них с Катей всё получится. Что будет свадьба, белое платье и гости. Почти смирилась, что этот мужчина больше не сможет быть моим. Ни на минутку, ни на секундочку. Сейчас же я готова душу продать только бы находиться рядом и брать от его близости максимум.

— А жизнь перед глазами промелькнула? — интересуюсь у Медведя.

— Нет. Я откуда-то знал, что не могу так по-тупому умереть.

— Не можешь, конечно.

На телефон падает входящее сообщение. На его, не на мой. Мне никто не пишет так поздно ночью.

— Как отреагировали твои родители? — продолжаю засыпать Мишу вопросами.

— После смерти сестры я остался единственным ребёнком у родителей. Волновались, конечно. Телефон обрывали, хотели приехать. Им было непонятно, почему я планирую побыть один.

— Прости, что не отвечала на твои звонки раньше. Я занесла твой номер в чёрный список, чтобы не было соблазна. Долго терпела, пока не увидела новости. Не выдержала, приехала и нарушила твои планы на уединение.

— Я рад, что ты здесь.

Медведь переворачивает меня на спину, смотрит в глаза. Там пожарище. Затем он наклоняется, захватывает мою нижнюю губу и приятно её посасывает. Нежно гладит тело ладонями. Задерживается на груди, сжимает.

Я несдержанно постанываю и обхватываю горячий твёрдый член, упирающийся мне в бедро. Вожу по нему вверх и вниз. В венах вскипает кровь. Я до одури его хочу.

На телефон снова приходит сообщение. Я стараюсь не реагировать, но подсознание не обмануть. Думаю о том, кто там. Вернее, я точно знаю кто. Зачем?

После неотвеченного сообщения следует звонок. В два часа ночи. Медведь ласкает мой рот языком, я глажу его колючие щёки и не хочу отрываться. Но всё же.

— Ответь, пожалуйста, — прошу его.

— Потом.

Моё сердце разрывается.

— Возможно, это важно.

Басаргин шумно выдыхает мне в губы. Я прикрываю глаза и слышу, как он встает с постели. С нашей постели. Разгорячённой, со смятыми простынями. Боже, если бы я могла сделать так, чтобы всем было хорошо, — я бы непременно это сделала. Но я не могу. Я обычный земной человек со своими мечтами и желаниями, которым порой сложно сопротивляться. Меня никогда так не чувствовали, не хотели и не любили. И я ни разу подобного не испытывала.

Медведь накидывает на плечи халат, поднимает телефон и смотрит на экран. Негромко произносит:

— Бля*ь.

Выходит на балкон, принимает вызов. Закуривает. Точно две сигареты подряд.

В этот момент я лежу в остывающей с каждой секундой постели и ощущаю, как ноет моё сердце. Точно знаю, что Мише тоже непросто. Отвечать на звонки, сообщения. Отвергать прекрасную женщину. Быть плохим и ужасным для той, что должна была стать женой. Она ведь верила, доверяла и любила. Приходится подбирать правильные слова и успокаивать. И, конечно же, выслушивать много негатива.

Я отворачиваюсь и закрываю глаза. Медведя долго-долго нет. Когда он возвращается, я отчаянно пытаюсь уснуть. Притворяюсь, размеренно дышу. Миша не пристает. Не обнимает, не навязывается. Разговор дал своё.

Утром я просыпаюсь ни свет ни заря. Семнадцатое ноября. День несостоявшейся свадьбы. Погода отвратительная, дождливая. Небо пасмурное, за окном воет сильный ветер.

Я прижата тяжелым мужским телом и пропитана его запахом. Басаргин обнял меня под утро. Крепко-крепко, я не сопротивлялась.

Кое-как встаю с постели. Тихо, осторожно, чтобы не разбудить. Умываюсь, полощу рот. Переодеваюсь в единственное платье, которое у меня есть, и вызываю такси.

Когда выхожу из номера, Медведь по-прежнему спит, отвернувшись к двери спиной. Он спокойно ровно дышит. В груди ощутимо теплеет, когда я смотрю на него. Каждый чёртов раз.

Такси опаздывает, не сразу находит дорогу к гостинице. Приходится объяснять по телефону, где я нахожусь. Подсказывать, направлять, хотя сама плохо ориентируюсь. Когда автомобиль с шашками на крыше тормозит у ворот, я юркаю в теплый салон и отогреваюсь.

До дома доезжаем достаточно быстро — траса полупустая. Суббота, утро. Люди отсыпаются после насыщенной недели. Тем более в такую погоду вовсе не хочется уезжать из дому. Пока я стояла на крыльце и ждала автомобиль, то успела здорово продрогнуть.

Оплачиваю поездку, благодарю водителя за приятную дорогу. Торопливо поднимаюсь в свою квартиру, бросаюсь к шкафу и достаю оттуда рюкзак. Трамбую в него нужные вещи: обувь, спортивный костюм, купальник, белье, косметику и красивые наряды на случай, если вечером мы снова будем ужинать в том прекрасном ресторане.

Когда выхожу на улицу, то не спешу возвращаться в лес. Добираюсь до ближайшего магазина нижнего белья, покупаю полупрозрачный чёрный комплект. Он стоит бешеных денег, я не планировала столько тратить. Но чёрт, как же хочется!

Моё возвращение отнимает чуть больше времени. Город ожил, на трассе образуются пробки. Когда такси тормозит у ворот, я пулей вылетаю из салона и захожу в холл. Громко здороваюсь с администратором, направляюсь к лифту. Рюкзак неподъемный, поэтому неохота подниматься на второй этаж пешком.

Дверь открывается, я вижу перед собой обворожительную блондинку, с которой познакомилась вчера в ресторане. Кажется, её звали Альбина. И она правда впечатлилась Геной — интуиция меня не обманула.

— Доброе утро! — радостно здоровается она со мной.

На вид ей плюс-минус тридцать пять. Глаза выдают возраст, а в целом Альбина выглядит шикарно.