Малыши в подарок

– Готово. Дочь, принимай работу.

Подхватывает Егора и усаживает в кровать. Сын удивленно хлопает глазами и смотрит на Волкова, пока тот тянется к Еве. Кажется, сын не понял, что только что дал зеленый свет отцу, чтобы тот его брал на руки.

Ева довольно повизгивает и заваливается на подушку.

– Кажется, они довольны. Спасибо, – подхожу к Захару и не скрываю улыбку при виде довольных детей.

Егор уже пытается переползти на половину Евы, а дочь явно против и пытается выпихнуть его.

– Кажется, надо пониже опустить, а то подерутся, – смеется Захар.

Тихий стук заставляет перевести взгляд с лежащих детей на дверь.

– Можно с вами посидеть? – в комнату крадется Захар.

Ева уже спит, а Егор где-то на пути в царство снов. Прикладываю палец к губам и молча киваю. Сейчас главное – дождаться, чтобы дети уснули, и потом можно разговаривать.

Захар усаживается напротив меня на пол и приваливается к стене. Смотрит на Еву, и вижу, как на его лице появляется улыбка. Разрешаю себе посмотреть на него, такого расслабленного и простого. И уже в какой-то степени родного.

Перехватывает мой взгляд и подмигивает. Щеки тут же заливаются краской, и я радуюсь, что сижу спиной к ночнику и Захар не увидит, что он меня смущает.

Егор засыпает, и в комнате воцаряется тишина, которую нарушает только наше с Захаром дыхание.

– Расскажи мне, – просит шепотом.

Хмурюсь.

– О чем, Захар?

– Про вас, про детей, – кивает на спящих близнецов, – тяжело было?

Улыбаюсь.

– Да, не вижу смысла врать. Было очень сложно, но я не думала ни минуты, что делать, когда узнала про беременность.

Захар усмехается, но как-то чувствуется в этом смешке горечь.

– А я мудаком оказался.

Опускаю глаза. Пожимаю плечами.

– Зато ты не врал. Сказал сразу все как есть. И я не тешилась какими-то мечтами.

Он замолкает. Думаю, что переваривает мои слова. Потирает подбородок.

– Ты знаешь, я не думал, что дети – это такой кайф, – выдыхает, и мы встречаемся взглядом.

Смеюсь.

– Ну ты не так давно с ними, поэтому я бы не торопилась с выводами.

Захар мотает головой.

– Нет, Юлька-пулька, до того как я увидел тебя в теплице, одна мысль о детях приводила меня в ужас. А сейчас вижу Еву и не понимаю, как я жил-то раньше? Пусто как-то было… как будто дорогая тачка, но некомплект.

Эти его слова вызывают в душе трепет. Все тело окутывает теплом.

– Я рада, что ты не разочаровался. Правда, – в носу подозрительно начинает щекотать, и мне приходится его почесать, чтобы не разреветься от сентиментальности.

– Спасибо тебе, Юль.

Вопросительно выгибаю бровь.

– За что?

– За то, что не послушала тогда меня и сделала по-своему. За то, что оставила их.

Молчу. Я даже не представляю, как я могла поступить ещё? Избавиться от собственных детей и потом всю жизнь себя мысленно казнить?

– Ты же знала, что близнецы будут, да? Ну, – он начинает мяться, – когда я предлагал тебе отношения, ну…

– За бабки? – услужливо подсказываю ему.

Захар сжимает губы и неохотно кивает.

– Да, знала.

– Прости, если сможешь.

Мотаю головой.

– Я не злюсь. Это был твой выбор, я могу только радоваться, что сейчас ты понимаешь, что ошибся.

Глаза нещадно слипаются, и мне приходится заставлять себя разлеплять их. Захар тихо смеется и встает. Подходит ко мне, неожиданно подхватывая на руки.

– Давай-ка мы тебя уложим в кроватку, – зарывается носом в висок и вдыхает.

Прижимаюсь к его груди и прикрываю глаза.

– Эй, я могу идти.

А самой не хочется даже шевелиться. Для меня в новинку ощущать такую заботу от мужчины.

– Конечно можешь, – меня бережно укладывают на кровать и укрывают.

Глава 27

Захар

Сквозь сон чувствую теплое тело в объятиях и не сдерживаю улыбки. Юлька…

Значит, вчера меня вырубило в её кровати. Жаль, что просто вырубило. Хотя-я-я-я-я-я… приятно просыпаться с ней в объятиях. Все тело пронзает жар от близости Юли.

Протираю глаза и стараюсь не разбудить никого из домашних. Застываю, с занесенной над Юлькой рукой. Домашние… слово-то какое.

Но впервые оно не пугает до чертиков. Не заставляет дрожать и в панике захлопываться ото всех.

Домашние…

Скатываюсь с кровати и вздрагиваю, когда ловлю на себе взгляд Евы.

– Доброе утро, дочь, – шепотом и не скрывая улыбки.

Ева улыбается в ответ, отчего сердце подскакивает чуть ли не до глотки. Оборачиваюсь на Юлю. Спит. Сладко так, аж хочется на все забить и дальше завалиться с ней поспать.

Но сегодня, увы, не выходной. Встречи и клиенты никуда не испарятся.

Подхожу к кровати, и Ева тут же тянет ручки ко мне. И внутри все затапливает любовью к этой крошке. Моя… кровь моя.

– Ну что, дочь? Пойдем, пусть мама с Егором ещё поспят, а мы позанимаемся чем-нибудь. Завтрак, например, приготовим.

Ева показывает пальцем на выход из комнаты. Тихо смеюсь и выношу её.

– Есть, мой генерал. Указывайте дорогу.

Показывает на ванную. А я притормаживаю. Черт…

– А вы, вообще, зубы уже чистите? – и этот вопрос меня реально начинает волновать.

Вот жил до недавнего времени, и не парило меня, чистят ли дети до года зубы, а тут прям торкнуло от этого вопроса.

– Так, ладно, разберемся по ходу дела.

Захожу в ванную и пытаюсь взглядом отыскать детские щетки. Взгляд падает на какой-то напальчник, и я после недолгой заминки вспоминаю, что видел такой же у Ксюхи.

– Этим? – показываю дочери.

Она хватает приблуду и уверенно сует в рот. Пожевывает, я пока быстро умываюсь. Умываю Еву, и идем с ней на кухню.

Пытаюсь повторить все те же действия, что делала Юля. И даже начинает получаться, как мне кажется.

– Дочь, с твоим отцом не все потеряно. Вроде бы.

Вручаю Еве самое безопасное, что нахожу на кухне, – силиконовую лопатку. Не травмоопасная и мягкая.

– Да уж, как с вами двумя мама справляется? У меня тут с тобой, принцесса, глаза в разные стороны, чтобы ничего не пропустить.

Отвлекаюсь на Еву. Она откуда-то достает крышку от кастрюли и замахивается, чтобы долбануть ею по полу.

– О, нет, малышка, это плохая затея. Подумай о брате, он спит, – стараюсь говорить одновременно нежно и строго.

Ева прищуривается, а меня пробивает на ха-ха. Такая у неё мордашка в этот момент строгая. Если бы она разговаривала, то не задумываясь отчитала бы меня.

– Да, да, я старший, и я могу запрещать тебе, как отец. Это, кстати, будет касаться всего.

Меня бросает в холодный пот, когда я представляю взросление Евы. Там же пацаны будут. А я же сам пацан, знаю, что мы творили.

Делаю глубокий вдох и ощущаю, что в кухне пахнет горелым.

Каша.

– Мать твою, – подскакиваю, – это ещё что за хрень и как это остановить?

Получается громко.

Юля

Сквозь сон прорывается крик Захара, и я вскакиваю с колотящимся сердцем.

Смотрю в кроватку близнецов, и сердце кубарем летит вниз, когда не наблюдаю Евы. Егор тоже просыпается от переполоха.

Рядом со мной подушка примята. Значит, мне не снилось, что Захар спал со мной и мы обнимались. Закусываю губу, но после очередного рыка Волкова я выхватываю из кроватки сына и несусь на кухню.

Там застаю весьма забавную картину. Захар с шиканьем сдергивает с плиты кастрюлю и закидывает её в раковину. Машет полотенцем, разгоняя дым, а Ева с гордым видом швыряет крышку от кастрюли, и по всей квартире проносится дикий грохот, от которого вздрагивают и Ева, и Егор.

– До-о-о-о-о-о-очь, ну я же просил потише, – стонет Захар и переводит взгляд на меня.

– Доброе утро, – сжимаю губы, чтобы не засмеяться при виде Волкова, полностью дезориентированного.

– Давай, смейся, – вскидывает руки, – хотел как лучше, завтрак приготовить, но ты как-то не подготовила меня к тому, что молоко вспыхивает и горит.