Страница 15 из 44
– Спит. Отсыпается на вечер.
– Ой, – прикрываю ладонью рот и испуганно хлопаю глазами, – прости, я не знала. Расшумелись тут.
Адка цокает.
– Перестань, а. Он спит как под колпаком. Ничего не вижу, ничего не слышу. И так часа по два. Хоть рядом будут на барабанах играть, не отреагирует.
– Так крепко? – удивленно хлопаю глазами и перевожу взгляд на Егора. – Вот видишь, сын, иногда дети спят нормально.
– Да, тут нам сказочно повезло. Голодные?
Мотаю головой.
– Нет, мне ж крестная дала с собой столько еды, как будто нам в дороге неделю трястись, а не полтора часа.
– Ну, рассказывай, – Адка усаживает Еву на колени и начинает тискать, – какие планы?
– Моя хорошка. Крошечка такая сладкая, – сюсюкается подруга.
Ева только жмурится, но стойко терпит все нежности в свой адрес.
А я с трудом держусь, чтобы не рассмеяться. Опускаю Егора на пол, и он целенаправленно ползет к уголку с игрушками.
– Все зависит от того, что скажет врач, – развожу руками, – а уже после приема будем плясать.
– Когда прием?
– Завтра. Надеюсь, что ничего серьезного, – вздыхаю и усаживаюсь в кресло напротив подруги.
Взгляд Адки становится грустным, и она закусывает губу.
– Уверена, что все будет хорошо и врачи смогут поставить нашего лентяя на ноги.
– Я тоже, – переплетаю пальцы, – хочется, чтобы все было нормально. Хотя меня все убеждают, что ничего критичного нет в том, что Егор почти в год не ходит.
– Что с Захаром? Так и не сказала?
Мотаю головой.
– Ни в коем случае, – кошусь на дверь в комнату, – я не хочу, чтоб он знал про детей.
Адка прикусывает губу.
– Ну а что, если это изменит его отношение к семье? К тебе?
Прищуриваюсь.
– Подруга, ты не так давно поддерживала меня в том, что Захару лучше не знать.
Адка сжимает губы.
– Знаю, но я вот представила нас с Сережей...
Я выгибаю бровь, и Адка осекается.
– Ну да, он тоже не сразу узнал про Игоря. Но там были причины.
– Ад, – развожу руки, – у меня тоже причины. Мне в глаза было сказано, что ему дети не нужны. Он на аборт меня собирался посылать.
– Ну прошло же время...
– А толку? – вскакиваю на ноги и начинаю ходить из угла в угол. – Он ни капли не изменился.
– Та-а-а-а-а-а-а-ак, а вот с этого момента поподробнее. Вы с ним ещё раз виделись?
Вот же…
– Да. И не раз.
Подруга удивленно вздергивает брови.
– Я слушаю тебя.
Вздыхаю, но кратко пересказываю события, которые происходили в поселке. Адка сидит с раскрытым ртом и глотает каждое мое слово.
– Да ладно? Да он же на тебя запал.
– Исключено. У него просто страсть, и на этом все.
– Откуда ты знаешь? – вскрикивает Адка. – Он же тебе проходу не дает.
– Ад, – обрубаю, – никакой романтики. Мне надо думать о детях, а не о том, как бы с Захаром провести время. У нас нет будущего. Точка.
– Ты точно справишься с Евой, Ад? – стоим уже в коридоре с Егором.
На улице такси, но я как-то волнуюсь. Боюсь, что Адке будет сложно с двумя.
– Конечно, даже не переживай. Сергей сегодня дома работает, он, если что, с Игорем позанимается, да и ты же не на три дня.
– Надеюсь, я не долго. Спасибо, – чмокаю её в щеку.
– Все, давай, пока Ева не обнаружила подляны.
Машу и выбегаю к такси. У самой внутри какое-то неспокойствие. Волнение.
– Ладно. Все будет хорошо.
Доезжаем до больницы, и нас почти сразу же приглашают к врачу.
– Добрый день, проходите. Какие жалобы? – за столом серьезный мужчина листает нашу медицинскую карточку.
– Да вот, сын ещё не ходит.
Поднимает взгляд. За очками внимательные карие глаза.
– Попытки?
Сжимаю губы и качаю головой.
– Может несколько шагов пройти с поддержкой, а так, – пожимаю плечами, – не особо. Сестра уже несколько шагов делает без поддержки, а Егор вот никак.
– Близнецы?
Киваю.
– Так, сколько ему?
– Меньше месяца до года.
Угукает и подходит к нам.
– Добрый день, молодой человек. Можно я вас осмотрю?
Егор следит за врачом серыми глазками, а у меня внутри все замирает, пока врач проводит осмотр.
Хотя я вдалбливаю себе, что нельзя думать о плохом.
– Пальчики сросшиеся, – осматривает стопу.
– Да, с рождения, – зачем-то уточняю, хотя это и так понятно.
– У кого в роду?
Ох, блин…
– У отца, – выпаливаю, даже не подумав.
Но врач не продолжает опрос.
– Так, нужно будет рентген стоп сделать. Я думаю, что массажем ограничимся, но на всякий случай проверимся.
Мне выдают направление.
– А когда?
– Через три дня есть талон.
– Хорошо. Спасибо.
Покидаем кабинет, и я выдыхаю.
– Будем обследоваться, – подбрасываю легонько Егора на руках и зарываюсь в волосики, – да, малыш?
Такси отвозит нас обратно к Аде. Выходим, и я сквозь зубы ругаюсь, когда слышу, как звонит телефон.
– Да?
– Юлька, ну ты где?
Мне становится не по себе, что Ада мне позвонила.
– Да я вот уже подъехала. Что такое? Что с Евой?
Адка вздыхает.
– Так, не паникуй. Все с ней хорошо. Я просто не знаю, пора уже её кормить или рано.
Расслабляюсь.
– А, да, сейчас я уже зайду. Ждите.
Навожу смесь для близнецов, и мы с Адкой погружаемся в хлопоты. С улицы доносится рев мотора, и подруга расплывается в улыбке.
– А вот и Сережа.
– Ты же сказала, он дома.
Машет рукой.
– Ну что ты, не знаешь своего начальника? На какую-то встречу срочную смотался, но обещал недолго. Вот, всего тридцать минут не было.
– Я за добавкой. Кажется, кто-то не наелся.
Дверь за спиной хлопает, но я не отвлекаюсь и сосредотачиваюсь на приготовлении смеси.
Возвращаюсь в комнату и застываю. Ноги врастают в ламинат.
Встречаемся глазами с Адкой, и она даже бледнеет.
– Не знал, что у тебя трое детей, Серег.
Этот низкий голос продирает до костей.
– Это Адиной подруги. Кстати, ты её же тоже знаешь. Юля.
Дети замирают и прислушиваются к разговору. Сергей подходит к Игорю и поднимает его на руки.
– Привет, бандит, ты как?
Сердце проваливается от дикого ужаса, когда я встречаюсь с серыми глазами. Они переползают на моих близнецов и прищуриваются.
– Привет, Захар…
Адка тоже, кажется, немного не дошла до комы.
А я готова сейчас упасть в обморок.
– Привет, Ада. Юля…
– Серег, можно нас оставить? – улыбается очень даже дружелюбно.
Но я-то понимаю, что там дружелюбием и не пахнет. Ч-ч-ч-ч-ч-черт! Надо ж было так попасть!
Адка бросает на меня взволнованный взгляд, когда Сергей идет на выход.
– Пожалуйста, Ада, – напирает на подругу.
Я киваю Аде, и она выходит.
На меня возвращается слишком спокойный взгляд. И мне становится ещё страшнее.
– Как ты могла не сказать мне про детей? – Захар застывает в центре комнаты, руки сжаты в кулаки.
Как я и говорила… спокойствие напускное.
– Эти дети тебя не касаются, – хватаюсь за дверной косяк, боюсь вдохнуть.
– Не касаются, значит? – делает шаг ко мне. – А кого же они касаются? Кто отец?
Серых глаз с меня не сводит. Будто в душу пытается заглянуть.
– Они только мои, – хриплю из последних сил.
Захар чуть ли не прижимается ко мне. И я боюсь дышать, когда на меня направлен такой злой взгляд.
– Ты говорила, что до меня и после меня у тебя никого не было.
Мотаю головой.
– Захар, они не твои, – говорю из последних сил.
Потому что страшно! Страшно до трясучки.
– Да ладно? Мы сделаем тест. И если они мои, то ты сильно пожалеешь, что скрывала их от меня.
– Не надо тест, – сжимаю в руке бутылочку со смесью.
Захар осматривает детей, и его взгляд замирает на Егоре. Он прищуривается, подходит к сыну, а я наконец-то отмираю.
– Не трогай их! – перекрываю ему путь и закрываю руками близнецов.