Колючая земляника

— Гер, — голос мой был похож больше на писк мышонка, — ты здесь чего?

А мужчина мой промолчал. Только медленно стал стягивать с себя одежду, взгляда с меня не спуская. Я всхлипнула вдруг и вжалась в холодный кафель. Кожа тут же покрылась мурашками от разницы температур. Или от жадного взгляда Герасима, что застыл на моих бёдрах. Мужчина отбросил одежду на стиральную машинку, оставшись в чёрных боксёрах. Когда я делала ему укол, я не рассматривала его фигуру. Испытывала нежность, любовь, но не желание, что сейчас цветком расцветало внизу живота. А сейчас… Видела его сухощавую и высокую фигуру, залипала на развитой грудной клетке, кубиках пресса, крепких ногах. Он не был качком. Он походил на атлета. На одну из фигур греческих богов, что в музее стоят. Но только внушительная выпуклость в районе его паха смущала дико, в краску вгоняла. Я чётко видела его возбуждённую плоть, которую ткань боксёров не скрывала. И мой взгляд, против моей воли, прилип к ней. Бог мой. Мой самый смелый сон даже и близко не стоял с реальностью.

Услышала, как чуть насмешливо хмыкнул Гер, сдёргивая последнюю преграду и ногой отбрасывая её на пол. Я вспыхнула тут же и залилась краской смущения. Напряжённая плоть прижалась к животу. А бардовая головка вызвала странное и незнакомое раннее желание коснуться её кончиками пальцев. Провести. А ещё лучше на вкус попробовать. Задумалась на краткий миг. Прислушалась к себе. Противно? Ни капли. До безумия хочется попробовать его на вкус. Ведь его кожа так пьянит, его запах кружит голову.

Быстро провела языком по губам и свела бёдра вместе, пытаясь унять тянущее чувство между ног. Чёрт. Я возбудилась до предела. И влага между складочек вовсе не от воды, что хлестала сверху.

Стыдливо и смущённо отвела взгляд, вовремя поняв, что слишком долго, неприлично долго смотрю куда не положено.

— Лиль, — Герасим шагнул в душевую кабинку, из-за чего места катастрофически перестало хватать.

Меня буквально расплющило, размазало по его телу. От запаха Гера, тяжёлого и насыщенного, закружилась мигом голова. Я вцепилась пальцами в его плечи. До побеления. До судорог. Его кожа, смуглая, чуть шершавая, с капельками душевой воды. Будто в вязком тумане, не понимая, что делаю, не отдавая отчёта своим действиям, подалась вперёд, языком провела по грудным мышцам. Собирая влагу. Каждым рецептором языка и рта смакуя вкус своего мужчины. Единственного. Любимого. И такого необходимого. Прикрыла глаза, чтобы чувствовать. Чтобы проживать каждый момент. Такой долгожданный. Такой желанный.

— Маленькая моя, — рука Герасима скользнула на мою шею, под влажные волосы. Большие пальцы обеих рук заскользили по скулам, смахивая капли. И поднимая моё лицо выше, запрокидывая голову назад. Я недовольно поморщилась. Мне было мало. Мало вкуса Герасима. Я хочу его всего. Поцеловать каждый участок его тела. Хочу… — Вылижу тебя всю, — прохрипел мой мужчина, вторя моим мыслям.

Я охнула смущённо и распахнула глаза. До чего пошлые слова. И до чего нужные. Раскрывающие всю потребность в другом человеке. Зависимость. Когда хочется касаться и касаться. Слиться в одно целое.

— Бл*тство, — рука Герасима скользнула от шеи по спине вниз, смяла ягодицу, — как же долго…

Мужчина мою левую ногу себе на бедро закинул. Пальцами провёл по влажным складочкам. Я затылком ударилась бы о кафель, если бы рука Гера не лежала на моём затылке. Распахнула рот, чтобы жадно глотать воздух, которого катастрофически перестало хватать. Таких чувств не испытывала никогда. Гер с жадностью вглядывался в моё лицо, ловя каждую мою эмоцию. Вновь пальцами провёл по складочкам, ловя губами мой стон. И даря мне дыхание. Прикусывая в нетерпении губы.

Пальцем скользнул внутрь, растягивая, готовя к более существенному проникновению.

— Герочка, — пробормотала в жадные губы, — я сейчас… Гера, не могу, — повела бёдрами, пытаясь на пальцы насадиться. И в то же мгновение уйти от этого прикосновения. Настолько хорошо, что, казалось, на части разорвёт. Хотелось побыстрее закончить. И в то же время продлить. Замедлить.

— Давай, Лиля, — прохрипел, прикусывая мою нижнюю губу, сжимая руку на затылке и всё быстрее двигая пальцами во мне. Я была полностью в его власти. Вся. Каждой клеточкой тела. Моё тело уже не принадлежало мне. И Гер это знал. И это сносило ему крышу. Как и мой стон, отразившийся эхом от стен ванной комнаты. Меня выгнуло дугой и затрясло. А Гер вжимал меня в себя, лихорадочно целовал лицо, прикусывал подбородок, линию скул, нежную кожи шеи, оставляя на коже следы. Свои метки. Обмякла в руках своего мужчины, сквозь вату в ушах слыша его хриплый, царапающий нервные окончания голос. Я не могла разобрать, что Гер говорил. Только наслаждалась одним звучанием такого родного и любимого голоса.

Но когда Гер чуть отстранился и пальцы в рот отправил, я задохнулась от стыда и жгучего смущения.

— Гер! — воскликнула, пальцами впившись в его запястье. — Ты что творишь? Это же… Это… Грязно…

Мужчина смерил меня внимательным взглядом, после чего улыбнулся снисходительно, склонился к моим губам и шепнул интимно:

— В любви нет ничего грязного, маленькая. И в желании тоже, — коснулся моих губ невесомым поцелуем.

Я с наслаждением провела пальцами по его затылку. Царапнула. И на носочки поднялся, чтобы быть ближе к нему.

Вода резко перестала литься сверху. Но холодно не стало. Широкие ладони накрывали спину, а спереди прижималось пылающее жаром тело. Герасим вновь мои ягодицы сжал, поднял меня над полом и вынес из душевой кабинки. Стянул с крючка полотенце и закутал меня в него. Промокнул кожу, волосы. Всё это делал молча и сосредоточенно, заставляя меня вздрагивать от обжигающих прикосновений и краснеть от того, что я стою голая. А ещё мой взгляд всё норовил соскользнуть ниже пояса мужчины. Туда, где всё по-прежнему было напряжено. Я боялась и стеснялась задать интересующий меня вопрос. Почему он доставил удовольствие мне, а сам остался неудовлетворённым. Сама сняла полотенце с крючка и стала стирать капли воды с плеч своего мужчины. Но Гер не дал мне вытереть его насухо. Поднялся резко и дёргано. Забрал из моих рук полотенце. Вытерся быстро. Не дал мне и слова вымолвить, на руки подхватил и покинул со мной на руках ванную комнату. Я вцепилась пальцами в его предплечья и поёжилась. Всё же в ванной было жарко, а во всём доме стояла прохлада. И вроде бы она должна была мысли в порядок привести, отрезвить, но нет. Я всё плыла и плыла на волнах удовольствия. Млела от запаха своего любимого мужчины, который, казалось, стал ярче и насыщеннее. Я не спрашивала, куда он меня несёт, да и плевать мне было. Я только лицом уткнулась в его плечо, изредка целуя его кожу.

Щёлкнул замок, загорелся свет, краем глаза заметила, что Герасим принёс меня в комнату, где я останавливаюсь, когда приезжаю в гости к дяде. Мужчина двинулся к кровати. Опрокинул меня на спину. Навис сверху на вытянутых руках, на которых красиво перекатывались мышцы. Будто заворожённая протянула руку и провела кончиками пальцев по смуглой коже. Как же я люблю его. До безумия. До помутнения рассудка. Мне вообще кажется, что я сейчас свихнусь от счастья. Не верится мне, что это правда. Не верится. Вдруг снова сон? Что если я сейчас открою глаза и проснусь?

Ущипнула себя за руку. Даже боль показалась приглушённой.

А Герасим заметил мою манипуляцию. Усмехнулся вдруг нежно и немного грустно. Сместился вниз и покрасневшее после щипка место поцеловал. Нежно и ласково. Лизнул. Спустился ещё ниже. Поцеловал живот, языком обвёл впадинку пупка.

— Гер, не нужно, прошу, — смущённая до слёз, шепнула я, давя на его плечи и пытаясь отодвинуть от себя.

Мужчина замер, внимательно вглядываясь в моё лицо снизу вверх, не отрывая жадных губ от кожи моего живота. Что-то увидев в моих глазах, мягко подтянулся на руках вверх и навис надо мной. Прижался губами к моему рту, лбом вжался в мой.

— Не хочешь? — криво улыбнулся.

— Я стесняюсь, — отвела взгляд. — Я… Я же не готовилась. И…