Забери мою душу

Рома и Полина сели в машину, но трогаться с места парень не спешил. Минут пять я терпеливо ждала, нервничая с каждым мгновением всё больше и боясь, что Антон покинет здание и мне придётся вновь сталкиваться с ним лицом к лицу, а после не выдержала:

— Почему мы стоим? Почему не едем?

— Тоху ждём, — в голосе Ромы мне послышалась улыбка.

— Что? — на меня накатила паника.

Я только выдохнула после накала эмоций, а тут вновь придётся находиться подле него. Снова видеть его полные презрения и ненависти взгляды. Слушать гадкие слова.

— Мишка, мы же не можем Тошу оставить здесь. К тому же, нам по пути. Вас в один дом везти.

— Что вы задумали, Поля? — я подалась вперёд и пролезла между передними сиденьями, чтобы заглянуть в лицо подруги. В темноте с огромным трудом могла различить черты её лица, но всё же смогла разглядеть слабую улыбку, изогнувшую пухлые губы. — Поля!

— Ничего, Мишка. Тоша наш друг. Мы же не можем его здесь оставить, — девушка попыталась беззаботно пожать плечами, но я тут же уличила её во лжи.

— Тогда я на такси поеду.

— Мишка, не дури, а? Ты теперь бегать от Тоши будешь? Мне показалось, что ты…

Я смогла увидеть, как Рома положил ей руку на колено и сжал, обрывая речь жены.

— Так, ребята, — я хлопнула в ладоши, — я благодарна вам за помощь, но давайте договоримся, что в наши с Антоном отношения вы не станете лезть. Хорошо? Я знаю, что он ваш друг. Но, боюсь, вы только хуже сделаете. То, что происходит между мной и Антоном касается только нас двоих. На ваши с ним отношения это влиять не должно.

— Ты тоже наш друг, — быстро вставила Поля.

Хотела продолжить свою пылкую речь, но осеклась. Увидела, что Антон приближается к машине. Открыл заднюю дверь, заглянул внутрь, ухмыльнулся и плюхнулся на заднее сиденье. Мигом места в машине стало в два раза меньше. Я вжалась в дверь и отвернулась к окну, стараясь оставить между нами как можно больше пространства. Но это не спасло. Тоша развалился так, что его колено касалось моего бедра. Прожигало сквозь слои одежды. Меня трясло, будто в салоне автомобиля температура резко упала на десятки градусов. Ладошки стали влажными и ледяными. Зажала их между коленями, надеясь, что мой сосед не заметит моей нервной дрожи.

К моему удивлению Антон не произнёс ни слова. До нашего дома мы ехали в полном молчании. Только казалось, что щёку прожигал чужой испепеляющий взгляд.

Я выскочила из машины, даже не прощаясь с ребятами. Меня настолько переполняли эмоции, что сил с кем-то разговаривать не было совсем. Слышала как хлопнула дверь машины. Оглядываться, чтобы убедиться, что это Антон покинул автомобиль друзей, не стала.

Вбежала в подъезд и, увидев, что лифт на седьмом этаже, побежала наверх по лестнице. Слышала, что Антон вошёл в подъезд. Перегнулась через перила, глянула вниз. Чёрт. Он стоял, задрав голову. Ухмыльнулся и вздёрнул бровь. Злой взгляд впился в моё лицо.

— Хорошую тактику выбрала, золотце, — голос эхом отразился от стен подъезда. — Беги. Я всё равно тебя догоню. И получу своё.

На меня накатила ярость. Я выбросила руку вперёд, показывая ему средний палец. С трудом удержалась от того, чтобы ещё и язык показать.

— Да, пока таким способом можешь побаловать себя, золотце. Подготавливай себя для меня. Братец хоть выше, но его природа немного обделила с размером.

До моего мозга не сразу дошёл смысл его слов. Пошлый. Грязный. И такой постыдный. Я покраснела. Отпрянула от перил и, перепрыгивая через две ступени, помчалась наверх. Но это не спасло от слов, донёсшихся вслед:

— Побежала готовиться, золотце? Ну-ну!

Он рассмеялся зло. Смех парня эхом отражался от стен, ударяя по барабанным перепонкам.

Зажмурилась, чувствуя, как впервые за этот вечер мне захотелось зарыдать. Не от обиды. Не от боли. А от унижения и стыда. Слова были настолько грязными, не вяжущимися с образом Антона в моей голове, что они причиняли боль. Просто резали на части.

На лестничной клетке с первого раза смогла нашарить в кармане куртки ключи и вставить в замочную скважину. Попыталась открыть дверь, но ключ не проворачивался, свидетельствуя о том, что квартира закрыта изнутри на щеколду. Чёрт, совсем забыла, что Настюша осталась у меня. Стала звонить, нервно топая ногой и ощущая приливы страха и раздражения, поскольку лифт стремительно поднимался наверх.

Щёлк. Дверь открылась. Рванула ручку на себя.

— Что случилось? — девочка сонно хлопала глазами, жмурясь от света. — Ты чего такая? Как будто за тобой кто-то гонится, — Настя зевнула и прикрыла рот ладошкой.

Если бы ты только знала, Настюша, как ты оказалась права. Не отвечая, заскочила в квартиру.

Рывок. И Антон распахнул дверь, которую я не успела закрыть. Краем глаза увидела, как Настя ушла в комнату. Я нахмурилась, не понимая, почему девочка оставила меня наедине с братом. Неужели решила, что мы помирились?

— Что ты делаешь? — зашипела на парня, который нагло и бесцеремонно ввалился в мою квартиру, тесня меня вглубь и заставляя спотыкаться о чемоданы и обувь. — Какого чёрта ты творишь, Ломакин?

— Какого чёрта ты вернулась, золотце? — прохрипел Антон, обжигая меня взглядом.

— Тебя это не касается, Антон. Покинь мою квартиру. Сейчас же. Ты не имеешь никакого права так вламываться! — я резко остановилась, понимая, что мой страх его только забавляет. — Пошёл вон! — пальцем указала на закрытую рукой Ломакина дверь.

Никак не ожидала того, что он перехватит мою руку и дёрнет на себя, вжав мою ладонь в свою шею. Задохнулась от резкого удара, стоило моей груди соприкоснуться с его грудной клеткой. Красивое лицо оказалось напротив моего. Настолько близко, что кончиком носа Антон касался моей щеки.

— Тоша, — прошептала, тут же теряя голову от его запаха и горячего дыхания на лице. — Тошенька….

Пальцы Антона обхватили мою шею сзади. Сжали. Носом парень прошёлся по линии челюсти, шумно дыша и наполняя лёгкие моим запахом. Это вскружило голову. От этого кости в ногах превратились в желе, делая из меня безвольную куклу, готовую подчиняться любому движению пальцев хозяина. Близость Антона всегда кружила голову, выбивала почву из-под ног. Но три года назад я не хотела этого парня настолько сильно. Низ моего живота не скручивало спиралью желания. Я не желала почувствовать его в себе.

— Я задал простой вопрос, Мишка, — шепнул на ухо, прикусывая и оттягивая мочку.

А я… Я прогнулась в спине, ударяясь затылком о стену позади, зажмурила глаза и тихо застонала. Такое простое прикосновение томлением отозвалось внизу живота, почти причиняя физическую боль. Поёрзала. И сжала ноги с силой, унимая неуместное желание.

— Бл*. Издеваешься?

Антон немного отстранился. Резко рванул молнию на моей куртке. Я успела только пискнуть испуганно и распахнуть глаза, когда мой пуховичок улетел на пол.

— Что ты делаешь? — даже пошевелиться не могла, как-то отстранённо наблюдая за тем, как чужие ладони со сбитыми костяшками задирают свитер.

— Хочу убедиться, — поймала чёрный взгляд на своих губах. Пленённая его глубиной, забыла обо всём на свете. Потянулась вперёд, желая почувствовать забытый вкус его поцелуев. Самый последний поцелуй отдавал горечью и болью. — Ох, — выгнулась, когда Антон рывком расстегнул мои джинсы. — Что ты творишь, Антон? — пришла в себя и впилась ногтями в его руку, норовящую пробраться под моё нижнее бельё.

Парень ожидаемо промолчал. Только рывком стащил с моих бёдер джинсовую ткань.

— Антон, прекрати немедленно, — взбешённо стала биться в его руках, царапая до крови запястья соседа.

Напор и ярость парня меня пугали. Он всё ещё был взбудоражен после боя, на его лице покрасневшее после удара место медленно приобретало сине-фиолетовый оттенок. Я с испугом и ужасом смотрела в его глаза, в которых блестело безумие вперемешку с жадностью и желанием. И если последние эмоции вызывали жар внизу живота, то безумие меня дико пугало. До дрожи. До колючих мурашек ужаса по коже.