Мой сводный чёрт

— Ромочка…

— Не смей меня так называть, подстилка, — прошипел парень.

И тут же Олег Леонидович размахнулся и дал оплеуху Роме. Такую сильную, что тот покачнулся. Я рот прикрыла и заплакала, увидев на лице парня красный след.

— Олег! Ты с ума сошёл? — мама шагнула вперёд, загораживая собой Рому, когда увидела, что Олег Николаевич снова руку для удара занёс.

— Отойди, Света! Мало я порол этого щенка! Распоясался, — мужчина вперёд рвался, явно желая ещё пару раз ударить Рому.

А у меня от ужаса колени подкосились. Я к стенке привалилась, рукой рот прикрыв и беззвучно рыдая.

— Чертаков! — вскрикнула мама, ладошками ударяя в грудь мужчины. — Ты из ума выжил? Он ещё ребёнок! Болезненно переживающий потерю матери! Прекрати немедленно!

Этот крик отразился от стен подъезда. Мужчина моргнул. Руки в кулаки сжал и тут же разжал. Перевёл взгляд с лица мой мамы на Рому и обратно на женщину. Выдохнул, прикрыв глаза.

— Извинись перед Светланой, Роман, — прохрипел мужчина.

— Пошёл ты в задницу, — Рома тряхнул головой, пальцами провёл по нижней губе, которую разбил ему Олег Леонидович.

— Не стоит, — одновременно с ним возразила мама.

— Я не позволю тебе, щенок, оскорблять мою женщину, — снова начал заводиться мужчина, порываясь шагнуть вперёд.

— Значит так, Чертаков, — строго прикрикнула мама, тесня Олега Леонидовича к двери, — либо ты сейчас успокаиваешься и мы едем в ресторан, либо ты уходишь и больше не возвращаешься.

После этих слов мужчина остыл. Выдохнул. Кивнул. И молча стал спускаться по лестнице. А я метнулась к Роме. Застыла перед ним, дрожащую руку подняла и по красной щеке парня провела самыми кончиками. Он дёрнулся и головой мотнул.

— Больно? Прости меня… Прости, — зашептала заполошно, продолжая плакать, будто вся боль от этого парня мне передалась.

— Чего рыдаешь? — голос парня был грубым и совсем не вязался с потерянным взглядом.

И пальцами, что, дрогнув, быстро провели по моей щеке. Рома руку быстро убрал, за спину спрятал.

Я не нашла что ответить, только быстро стёрла слёзы.

— Нужно что-то холодное приложить. Лёд. И тут кровь, — я пальцами провела по его губы.

— Что ты творишь? — рыкнул зло, перехватив мою ладошку.

— Кровь нужно стереть, — тихо ответила, снова начиная плакать, смотря на его красную щёку.

— Не нужна мне твоя жалость, — процедил сквозь зубы. — Прекрати рыдать.

— Рома, я лёд принесла, — мама вышла из квартиры с полотенцем в руках. — Приложи.

Парень даже бровью не повёл. Только презрительный взгляд на маму кинул исподлобья. Я молча забрала у родительницы кусок мяса, завёрнутый в полотенце, и шагнула к Роме.

— Я пойду с Олегом поговорю, — тихо сказала мама. — Будем вас ждать.

Протянула руку и с осторожностью приложила к щеке Ромы.

— Хватить, — парень схватил меня за плечи и встряхнул. — Засунь свою жалость… — запнулся, наткнувшись на мой взгляд, — куда подальше.

— Я не жалею тебя, — голос, вопреки словам плаксивый. — Нужно приложить лёд, чтобы синяка не было.

— Без сопливых нытиков знаю, — Рома вырвал из моих рук замороженное мясо в полотенце. — Беги, догоняй счастливую семейку.

— Ром… Не нужно так, — я покачала головой.

— А как нужно? А? Как? — навис надо мной, с силой сжимая челюсти и тяжело дыша. — Играть с вами счастливую семейку? Радоваться новой мамочке и сестричке? Так нужно, Полина? Да?

— Нет, — я замотала головой, глотая слёзы.

— Пошли вы к чёрту, — парень швырнул полотенце на пол подъезда и сбежал по ступеням.

Я услышала, как хлопнула дверь подъезда. Присела на корточки, подняла полотенце и отлетевшее к стене мясо. Занесла в квартиру. Чуть помедлив, взяла телефон, подаренный Олегом Леонидовичем. Стёрла все данные. Положила в коробку, которую не выбросила, и спустилась вниз.

Олег Леонидович стоял возле машины и что-то зло говорил Роме. Парень молчал, засунув руки в карманы джинсов и с непроницаемым лицом слушая его. Мужчина взлохматил волосы Ромы и хлопнул по плечу. Подтолкнул в сторону машины, где сидела моя мама.

— Олег Леонидович, я не могу принять ваш подарок.

— Что? Почему, Полечка.

— Не могу, — пожала плечами и протянула ему коробку. — Это слишком дорого.

— Полина, какие глупости. Мы почти семья.

— А вы всех членов семьи бьёте? — тихо спросила я. — Я тоже щенок, верно, я поняла?

— Полина, — мужчина задохнулся от моей наглости.

— Простите, я плохо себя чувствую. Сегодня я не смогу с вами поехать.

Осторожно положила коробку с телефоном на капот машины и пошла в подъезд.

— Полина! — крикнул мне вслед Олег Леонидович, но я забежала в подъезд, не имея сил и желания с ним разговаривать.

Рома был неправ, да. Он нахамил. Но он точно не заслужил, чтобы его были по лицу. С такой силой, что губа лопнула, а завтра обязательно расцветёт на щеке синяк. Впервые я увидела маминого мужчину таким. Злым. Яростным. И он меня сильно напугал. Неужели мама снова наступила на те же грабли? Неужели снова будет терпеть домашнего тирана?

Когда открывала входную дверь, за спиной вновь знакомый голос зазвучал:

— Благородный порыв, Полина?

Я обернулась к парню, вновь замирая под взглядом тёмных глаз. Тяжёлым. Будто пригвождающим к полу. Будто рассматривающим любопытную букашку под микроскопом.

Рома шагнул вперёд. Преодолел между нами расстояние в два шага. Резко руку вскинул и хвост на затылке сжал, не причиняя боли. Запрокинул мою голову назад. Так, чтобы я на носочки приподнялась и в пояснице прогнулась. Взгляд на губы опустил, потом на шею, где заполошно билась жилка. Резко склонился и длинно провёл языком по шее. Я охнула и чуть не упала, поскольку колени задрожали. Из пальцев выскользнули ключи на пол. Громкий звук эхом отразился от стен. Но ни я, ни Рома не придали этому значения. Парень прикусил мою шею, заставив изумлённо охнуть и пальцами вцепиться в широкие плечи. Смять футболку, оставляя на ткани заломы. Что он творил, мамочка? Мысли о том, что это неприлично, что я едва знаю этого парня, вылетели из головы, стоило его языку вновь пройтись по шее.

— Ромочка, — прошептала, до онемения в пальцах сжимая пальцы.

— Наивная дура, — парень немного оторвал губы от моей шеи, коснувшись линии подбородка. — Бесишь.

После чего резко отстранился, заставив меня покачнуться в попытке удержать равновесие. Рома окинул меня взглядом. Нечитаемым совершенно. И ушёл.

Дрожащими руками ключи подняла и в квартиру зашла. Пальцами вновь и вновь касалась шеи, пылающей от лёгких укусов. За один день моя жизнь превратилась в ночной кошмар. Даже страшно представить, что будет дальше.

Глава 5

— Доброе утро, — поздоровалась с мамой, сидящей за кухонным столом спиной к двери.

— Привет, — её голос звучал глухо. — Яичница на сковородке.

— Спасибо, — поблагодарила тихо, накладывая себе еду.

— Полечка, почему ты телефон вернула? Олег очень расстроился.

— Потому что телефон слишком дорогой. Мне слишком страшно в руках его держать.

— Полина, ты испугалась вчера, да? — мама из-за стола поднялась и ко мне подошла. Приобняла со спины и подбородок на плечо положила.

— Олег Леонидович… Он готов был избить Рому… Мама, я не хочу снова через такое проходить, — тихо призналась я.

— Детка, посмотри на меня, — родительница развернула меня к себе лицом. — Олег не такой, как… — мама осеклась и тяжело сглотнула. Я кивнула, давая понять, что и без слов её поняла. — Я давно его знаю… Очень давно, — глаза мамы забегали, а щёки порозовели. — Олег разозлился на Рому за его слова. Ты сама всё видела. Он был неправ. Олег уже поговорил с Ромой.

— Но… всё равно это не повод бить, мама. Если он так легко срывается…

Мама только расстроенно губы поджала и в комнату ушла. Я только головой покачала, понимая прекрасно, что родительница вновь надела розовые очки. В смешанных чувствах позавтракала и поехала в школу. Едва вошла в актовый зал, ко мне тут же подошла Снежана.