Его (с)нежная девочка

Глава 28. Ева

Дам ушел, тихо закрыв за собой дверь. А я стою посреди отведенной для меня спальни, как настоящий истукан, сжимая в руках вещи, которые он мне принес, смотрю на светлую футболку, и в голове появляется дикая мысль. Совершенно ненормальная, но я не могу противиться искушению.

Сердце волнительно бьется, а я подношу футболку Дама к носу и вдыхаю запах, даже на мгновения сладко зажмурившись и улыбаясь. Нет, конечно, она чистая! Но все равно пахнет им. Не так остро, но все же... Эта будоражащая горечь то ли мужского дорогого парфюма, то ли геля для душа – я в этом плохо разбираюсь – она затрагивает самые потаенные уголки моей души. Хочется обнять эту футболку, а лучше ее хозяина и… Боже, Ева! Куда ты катишься?! У-у-у маньячка! Уже вещи мужчины нюхаешь!

Отдергиваю одежду от носа так резко и дерганно, как будто меня застукали за этим постыдным занятием, но оглядевшись, никого рядом, разумеется, не вижу. И дверь закрыта так же плотно, как ее оставил Дамир.

Как же все странно! И я становлюсь какая-то странная!

Хмыкнув своим мыслям, пошла в душ. Там, к сожалению, кроме геля для душа, мыла и зубной щетки новой в упаковке с мятной пастой ничего больше не было. А мои волосы отчаянно просили их помыть. Разумеется, все эти баночки с предметами личной гигиены были в подсобке, но было неловко и не по себе ходить ночью одной по шале. Как будто я тут не горничная, а хозяйка… в самом деле. Поэтому пришлось действовать по старинке, как бабушка говорит, обходиться мылом. Не уверена, что утром я их, длинные и непослушные расчешу, но это лучше, чем ничего.

А после слегка высушила волосы феном, почистила зубы и надела ту самую футболку мужчины. Смешно, но она на мне сидела как широкое и мешковатое платье, которое совсем чуть-чуть не достает до колен. Зато комфортно и легко. Еще и ткань приятная к телу.

Чьего тела она касалась до меня, разумеется, лучше не думать, а то мысли – резвые кони – уже несутся галопом не в ту сторону, куда надо бы.

А надо бы побеспокоиться хотя бы чуть-чуть, что я застряла в чужом доме, на неопределенный срок. Без телефона. И даже не могу предупредить Диккерса или Делулу.

Надо бы.

Но после сегодняшнего вот совсем-совсем не хочется. Лучше я об этом завтра побеспокоюсь. Сейчас у меня слишком хорошее настроение и слишком много бабочек в животе, а они просто не могут думать о плохом.

Включаю ночник, и он тут же освещает мягким приглушенным светом спальню. Забираюсь под одеяло и замираю, бросая взгляд в окно.

На улице погода сошла с ума. Снег, кажется, пошел еще сильнее, а свистящий ветер поднимает целые снежные вихри, закручивая и отбрасывая. Жуть как там холодно, наверное. И темно. А дом большой. И страшно, в общем-то, немного.

По спине пробегают мурашки.

Так, Ева, все хорошо. Все даже слишком хорошо.

Я поежилась, завернулась в одеяло плотным коконом до самых ушей и закрыла глаза. Сколько мыслей роится в голове, прямо как снежинок кружащихся за окном, много. А на повторе яркими картинками стоит весь сегодняшний вечер, что провели вместе с Дамом. Что-то невероятное. Так уютно и спокойно. По-семейному. Будто мы с ним знаем друг друга уже очень-очень много лет, хотя на самом-то деле  неделю. Жалкую неделю.

Возможно ли привязаться к человеку и воспылать чувствами за семь дней?

Не знаю, и это пугает.

Под свои мысли мне уже практически удалось заснуть, как что-то неожиданно заставило открыть глаза.

Темно.

Так, я же включала ночник…?

Чуть подумав, решаю высунуть руку из-под одеяла и еще раз щелкнуть выключателем. Толку ноль. Сколько бы я не тыкала его туда-сюда, вокруг все еще темень. Тогда я понимаю, что нет электричества.

Сердце от прилива адреналина понеслось с сумасшедшей скоростью, и я быстренько сунула руку обратно в свой “кокон” из одеяла, заползая теперь по самую макушку.

Вроде трусихой никогда не была, и темноты не боялась, но здесь, в чужом огромном доме мне становится не по себе. Еще и похолодало в комнате, или это нервное и меня просто изнутри знобит? Не знаю. Но, в конечном счете, поворочавшись в постели, понимая, что от страха и холода попросту не смогу заснуть, а лишь изведу себя, решаюсь на неслыханную наглость. Или называйте это как хотите. Сползаю с постели и на цыпочках, приоткрыв дверь, выхожу из комнаты.

В коридоре тоже темно, хоть глаз выколи, идти приходится практически на ощупь, держась за стенку рукой. Где-то рядом была спальня Дамира, я точно помню. Крадусь как воришка. А от страха в ушах слышу только стук своего сердечка.

Нащупываю ручку нужной двери и слегка приоткрываю. Прислушиваюсь. Тишина. Слышно только мерное дыхание мужчины и легкий шелест ветра за окном.

– Дамир? – шепчу тихонько, но мужчина не шелохнулся. По крайней мере, я этого не услышала.

Вобрав в легкие побольше воздуха, проскальзываю в спальню и закрываю за собой дверь, стараясь сильно не щелкать замками. Так же тихонечко, на носочках, дохожу до постели мужчины, который спит на боку, к двери спиной, укрывшись одеялом по самую шею.

Замираю, прикладывая руку к сердцу, которое бьется как птичка в клетке, и молю его быть чуточку тише, пока мы не разбудили хозяина комнаты.

Нет, в том, что он меня и пальцем не тронет, я не сомневаюсь! Было бы иначе, я бы не пришла сюда. Но вот объяснять ему, что я тут такая, в его футболке делаю посреди ночи, не очень хочется. Сгорю же… от смущения и стыда.

Я, робея, отчего уже и пальцы на руках перестаю чувствовать, присаживаюсь на кровать, а потом также осторожно отгибаю краешек одеяла и забираюсь, двигаясь чуть ближе к спящему Даму. Матрас совсем чуть-чуть прогибается под моим невеликим весом, но мне все равно кажется, что я действую как маленький слоник.

Божечки! Ну, вот что я творю?! Откуда вообще смелости набралась прийти сюда,  не представляю. Но остаться одной в спальне без света да еще и слушая завывания ветра за окном удовольствия никакого не принесет, однозначно. А тут будто и тише, и теплее и надежнее. Да, точно надежнее под боком такого мужчины, как он.

Укладываю голову на соседнюю подушку и кусаю губы в раздумье, как лечь. Лучше бы подальше от мужчины и замерев как мышка, но меня немного потряхивает от холода, и я не умею спать на краешке кровати. Что уже теперь, в самом деле? Все равно я здесь, бояться поздно, сбегать тем более. Поэтому решаюсь двинуться и прижаться к Даму… невесомо, как пушинка, подползти к широкой спине мужчины под теплым одеялом и… мамочки, какой он горячий! Эта волна тепла, что передает его тело, прокатывается по моему, и я, совсем обнаглев, прижимаюсь к мужчине и обнимаю его за талию, утыкаясь щекой в  спину, что мерно вздымается от его спокойного, глубокого дыхания. На какое-то мгновение мне кажется, Дам вздрогнул, что было бы неудивительно, потому что я холодная, как ледышка! Но я прислушиваюсь, и нет, он как будто спит и не подает признаков возмущения. Поэтому смело укладываю ладошку на грудь мужчины и блаженно закрываю глаза.

Ну, вот и отлично. А главное – тепло, мягко и нестрашно.

Утром уже буду объяснять свое появление. А сейчас спатушки.

Утро начинается крайне необычно.

Сначала я ощущаю странные чувства, обуревающие мое тело. Такие, которые пробуждают внутри неизвестный мне огонек. Приятный. Жаркий и стремительный. Что-то, что заставляет пальчики на ногах подгибаться, а ладошки из последних сил цепляться за подушку и одеяло.

Однако со сна я толком не понимаю, что происходит.

Вернее, не сразу до моего сознания доходит, что вместе с огоньком я чувствую горячее, обжигающее дыхание на своей шее и легкие касания рук к моим голым бедрам. Горячая, грубоватая ладонь слегка задирает футболку-платье. Продолжая исследовать, касается кожи живота, заставляя вздрогнуть, и поглаживая, ползет к груди, которая, к моему удивлению, отдает тяжестью и ноет. Пальцами касается затвердевших вершинок, заставляя подавиться вздохом наслаждения и, кусая губы, заглушить стон.