Его (с)нежная девочка

Глава 24. Ева

Я поднимаюсь на ноги, а они, предатели, снова не хотят слушаться, только теперь уже не из-за страха перед лыжами, а из-за некоторой неловкости после случившегося.

Однако ее тут же развеивает беззаботный Дамир, тщательно отряхивающий меня, как маленькую, от снега, который за время моего падения и валяния в сугробе набился, кажется, всюду: там, где можно, и даже где нельзя.

– Ай, – взвизгнула, когда все-таки какая-то “шустрая” часть снега попала мне за шиворот.

– Что-то болит? – тут же настороженно смотрит на меня Дам, моментально подобравшись.

– Снег. Мне кажется, он везде.

– Давай посмотрю, – улыбается тут же, потянув руки к моей куртке.

– Нет-нет, уже бесполезно! Растаял, – усмехаюсь я.

Больше не говоря ни слова, мы направились в сторону фуникулера. Перед тем, как сесть, пристегиваем лыжи. Обратно добираемся так же быстро, как и наверх. Когда ноги отрываются от земли, я понимаю, что уже не чувствую того страха, который сковал меня, когда мы поднимались на канатке в первый раз. Отчасти может быть потому, что сразу, как мы садимся, Дамир обнимает меня за плечи. Его рука становится чем-то вроде успокоительного, и я понимаю,  что бы ни случилось, Дам  меня в беде не бросит. Удивительно, если учесть, что знаю я мужчину всего ничего. Странно, если подумать, как быстро он умудрился завоевать мое безоговорочное доверие и очаровать своим несгибаемым спокойствием. С таким не страшно. Во всех смыслах.

Но волнительно и переживательно, особенно от гуляющей внутри теплоты.

Этот поцелуй, что он значил? Имеет ли он под собой со стороны мужчины что-то большее, чем сиюминутное увлечение? Большее, чем порыв? А с… моей… стороны? Хотела бы я продолжения действительно не разбушевавшимся сердцем, а головой?

Я не знаю, но теперь чувствую еще больше смущения, чем до этого, которое, правда, совершенно не мешает ощущать себя так, будто за спиной выросли крылья.

Однако этот коварный, опасный огонек, который подбирается к сердцу, никак нельзя допустить дальше. Все-таки, как ни крути, я не золушка, а Дамир не принц из сказки. Хоть и ведет себе сейчас соответствующе. Благородно. Как будто на дворе не двадцать первый век и все чувства уже давно не проданы.

С самой трассы между нами устанавливается молчание, которое то и дело прерывают наши переглядывания и улыбки.

Спустившись с горы, мы, не сговариваясь, направляемся в прокат и сдаем инвентарь, а я еще и одежду, переодеваясь в свой светлый пуховик и родную шапку с помпоном.

Из проката мы выходим так же молча, мне кажется, каждый из нас в этот момент размышляет о чем-то своем, личном, и неловко замираем у дверей.

– Торопишься? – спрашивает Дамир, когда я уже не знаю, как правильно подобрать слова и попрощаться с ним.

– Да нет, не знаю, – нерешительно пожимаю плечами, собирая все ответы разом в кучу.

– Тебя, может, кто-то ждет? – внимательный взгляд, заглядывающий прямо в душу. Сердце подпрыгивает в груди, и я усерднее прячу руки в карманах куртки.

– Подруга с парнем, скорее всего, проводит этот день. Так что, нет, не ждут.

– Тогда, может, прогуляемся по деревне? Как раз время скоротаем да вернемся, – приобнимает меня мужчина. – Не хочу тебя отпускать, снежинка, – договаривает многозначительно Дам, вздыхая.

– Давайте, – робкая улыбка и я прячу взгляд.

– Только я умоляю, Ева, на “ты”. Хватит уже мне “выкать”.

– Прости, это выходит само собой, – еще одна улыбка, и мужчина не спеша увлекает меня вдоль по улочке. Вокруг уже сверкают праздничные огоньки в витринах и прогуливаются туристы. Все тихо, чинно и размеренно.

– О чем задумалась? – немного погодя врывается в мои мысли мужской голос.

– Да так. Скоро закончатся праздники, и нужно будет возвращаться домой.

– Не хочешь домой?

– Да нет, почему же. Очень хочу. Соскучилась по бабуле, да и по подружке. Просто здесь, словно в сказке находишься, а там снова реальная жизнь.

– Так тут тоже она вполне реальна, просто приняла немного другой вид, чем в столице, – смеется мужчина. – Ты же сейчас здесь стоишь и являешься частью происходящего. Живешь, что называется “здесь и сейчас”.

– Да вы прям философ, – улыбаюсь я.

– Редко бывает. Видимо, аура здесь такая. Особенная, – вполне серьезно отвечает он. – В Москве не до философствования.

– Почему?

– Работа, снежинка. Очень много работы. Все, на что хватает там сил, это доехать до дома и лечь спать. А потом утром душ, чашка кофе, и снова все по кругу.

– Звучит… ужасно, – морщу нос. – Это же неправильно.

– Когда нет других “проектов”, в которые хотелось бы вкладывать силы, то ты отдаешь всего себя работе.

– Проекты – это… семья? У тебя… нет никого там… в столице? – спросила и тут же покраснела до кончиков ушей. Вообще кто я такая и куда я лезу с такими вопросами? Конечно же, у него должна быть женщина, и почему я не подумала об этом раньше! Такой видный, красивый, умный мужчина, да еще и состоятельный, априори не может быть одинок.

Дамир слишком долго молчит. Идет, задумчиво глядя вперед, и, видимо, отвечать на этот вопрос ему не хочется. Я, ругая себя за любопытство, уже подбирала слова, чтобы извиниться, когда неловкость развеивает доносящийся откуда-то со стороны заливистый смех и визг.

Мы почти одновременно обернулись на голоса и заметили, как неподалеку небольшая толпа играет в снежки, вовлекая в свои игры прохожих.

– О-о-о, – не смогла сдержать я улыбки и восхищенного вздоха. – Пойдем туда! – запрыгала я, как маленький ребенок. – Пойдем, поиграем, – хватаю мужчину за руку и тяну в сторону толпы.

– Ева, мне кажется, я немного не в форме, – пытается вежливо отказаться Дам, упираясь.

– Ну, Дам, умоляю, пожалуйста! – продолжаю настаивать на своем, повиснув на руке мужчины. – Ты в прекрасной форме, только посмотри. Дашь фору любому! – говорю я и на этот раз ловлю его загадочную улыбку.

Да, попала в цель!

И ничего снежки не глупости, и ничего они не для детей. В конце концов, каждый взрослый в душе ребенок, просто нужно об этом не забывать.

Вот и я… решила напомнить об этом Дамиру, в которого попал первый же мой снежок. Он просто-напросто его проворонил, получив снарядом в плечо. А я от его успела ловко увернуться.

Мужчина усмехнулся, его брови удивленно взлетели, и по взгляду я поняла, что это все – атас. Я, тут же присев, леплю второй снежок и, отбежав, оборачиваюсь и так же кидаю в него. В этот раз получая сама снежным снарядом по ноге. И все, и понеслась!

Мы попали в самый настоящий снежный бой. Снег повсюду! Смех, визг, люди, дети – все носятся, перекрикиваются, обмениваются снежными “ударами”. И мы с ним во всей этой безумной кутерьме, с ног до головы облепленные снегом, в напрочь промокших перчатках. Переглядывемся, перемигиваемся, улыбаемся и бежим дальше пулять снежки в каждого, кто попадет под удар. На лице мужчины то и дело появляется расслабленная довольная улыбка, которая превращает его в настоящего сорванца. И ничего не прав был Тим – серьезный дуралей.

Я не знаю, сколько мы носились так по кругу и сколько могла бы продлиться эта игра еще, пока Дам, улучив момент, не подхватил меня, смеющуюся, красную, под руку и не вывел из-под обстрела, захватывая в кольцо. Сам весь взъерошенный, красный с мороза и запыхавшийся.

– Ты совсем замерзла, – обхватывает мои щеки своими ладонями мужчина. – Холодная, как ледышка.

– Я не замерзла, – канючу. – Ну, пусти. Пойдем еще поиграем? – пытаюсь выпутаться из его рук, буквально подпрыгивая на месте от нетерпения, но мне не удается его сломить.