Его (с)нежная девочка

– Гром, – улыбается Дам, – почему ты сразу не позвонила? Просто не сказала: привет, Дам, это я, твоя снежинка.

– Я не знала, как рассказать тебе о себе. Я готовилась. И вот... теперь мы тут. Вместе, – говорю, и мы замолкаем.

Дам обнимает меня за плечи, притягивая к себе под бочок, а я млею и таю от солнышка, что пригревает, от птичек, что так заливисто поют,  и от мужчины, что идет рядом, задумчиво глядя вдаль.

Я не замечаю, как мы выходим к большой набережной, проделав неблизкий путь. И только сейчас рискую нарушить это его странное молчание:

– Кстати, ты не голоден? Тут есть прекрасное местечко, с ним меня познакомил Валерий Степанович. Еще оно было любимым местом моих родителей. Там есть полуоткрытая веранда, ротанговая мебель и идеальные отбивные, которые мне очень напомнили те самые, что ты готовил в горах.

– Я с удовольствием. Потому что, когда последний раз нормально питался, совсем и не помню, видимо, в тех самых горах, – усмехается он и легонько губами касается моего виска. Я слышу, как он шумно вдыхает запах моих волос. Сердечко замирает от щемящего чувства и тут же пускается вскачь. – Веди меня. Куда ты, туда и я, – произносит он, а мне эти слова западают в самую душу.

Мы заходим в небольшой местный ресторанчик. В такое раннее время оказываемся здесь практически одни. Я делаю заказ на двоих, так как Дам дает мне полный карт-бланш. Единственное, мой заказ Дам дополняет бутылкой игристого вина, которое нам тут же приносят, пока готовится еда.

Дамир отпускает официанта, откупоривает сам бутылку, разрушая тишину легким приглушенным хлопком, и разливает его по фужерам.

– За нашу встречу, – подает мне бокал, и мы касаемся ими. Легкий переливистый звон нарушает тишину, смешиваясь с шумом едва различимого морского прибоя. Даже крики чаек уходят на задний план. Здесь только он и я. И больше ничего не нужно. Я самый счастливый человек на всем белом свете. Кажется, теперь между нами окончательно исчезли все стены. Разрушились все недопонимания.

Уютно. Рядом с ним я дома и в прямом, и в переносном смысле слова.

После сытного обеда мы снова отправляемся гулять. Шутим, смеемся и болтаем ни о чем. Не затрагиваем больше тяжелых переживательных тем, касающихся нашего такого долгого расставания.

– Знаешь, я ведь для себя еще там, в горах, все решил, – вдруг останавливается Дам, притормаживая и меня, потянув за руку.

– Что решил? – спрашиваю удивленно.

– Я, правда, не подготовился, но я обязательно все исправлю. Просто больше нет сил ждать.

– О чем ты, боже мой? – я начинаю не на шутку волноваться. Потому что вижу, как он собрался, как стал серьезным, а буквально минуту назад улыбался. Руки похолодели от волнения, и пальчики слегка задрожали.

Дамир неожиданно подхватывает меня на руки и, как пушинку, ставит на парапет. Таким образом мы оказываемся практически на одному уровне. Он заглядывает мне в глаза и что-то достает из кармана.

– Дам, ты меня пугаешь...

– Снежинка моя, маленькая моя, – сжимает он пальцами мой подбородок, возвращая взгляд глаза в глаза. – Я люблю тебя. Сильно, невероятно, больше жизни... Я не знаю такого слова, чтобы оно отразило то, что я к тебе чувствую в полной мере. Безумие если только, – смеется, отчего вокруг глаз бегут едва заметные морщинки.

Я замерла. Я в предвкушении. Он стоит у моих ног, подняв голову вверх, обнимает одной рукой, и мое сердце пропускает удар за ударом. Оно просто забыло, как надо биться ровно.

– Выходи за меня? – звучит неуверенно.

Удивительно неуверенно, словно мужчина боится услышать “нет”.

Я же… все. Умерла от остановки сердца.

– Извини, по всем правилам у меня должно быть роскошное кольцо, специально купленное к этому моменту, и оно есть, правда, снежинка, но там, в Москве, –  начинает торопливо объясняться. – Я же совсем не ожидал тебя встретить здесь, и вот... – он берет мою ладошку в свою, я вижу, как его руки трясутся. Так же сильно, как и мои. Как он волнуется, возможно, в тысячи раз сильнее, чем я.

Дам надевает мне на пальчик колечко, скрученное из проволоки от бутылки того шампанского, что не далее как час назад мы пили в ресторане.

Боже, он же скрутил его так, чтобы я не заметила ничего!

Он подбирал слова.

Он готовился.

Я молчу и кусаю губы, потрясенно смотря на безымянный палец, не могу вымолвить ни слова. Слезы уже потоком по щекам, и я даже не пытаюсь их останавливать. Без толку.

– Ева? Я понимаю, колечко не то, но оно есть, дома. Или... – я касаюсь пальчиком его губ, и он замолкает. Обвиваю его шею руками, забираясь пальчиками в его волосы, и касаюсь своим лбом его. Заглядываю в полные тревоги глаза.

– Люблю тебя, слышишь? О лучшем муже я и мечтать не могла! – шепчу ему в губы.

Я говорила, что мой мужчина немного сумасшедший? Нет? Так вот теперь это говорю со стопроцентной уверенностью! Этот сумасшедший от любви мужчина подхватил меня за талию и закружил так, что моя голова пошла кругом. Я взвизгнула и рассмеялась, все сильнее цепляясь за плечи Дамира.

– Сложно поверить что ты, мое счастье, у меня в руках, – ставит меня на землю, обнимая, покрывая поцелуями мокрое от слез лицо.

– Да-да, я тут и никуда больше не исчезну. Я еще надоесть тебе успею, – смеюсь, шутя.

– Никогда так не говори.

– Не буду, – отвечаю серьезностью на серьезность. – А можно нескромный вопрос? – спрашиваю я, чувствуя, как начинают краснеть щеки.

– Задавай, снежинка, – улыбается Дам, ничего не подозревая.

– Ты где остановился? – опускаю глаза, стесняясь и себя, и своих желаний, которые обуревают еще с момента встречи.

Дамир подцепляет пальцем за подбородок и заставляет посмотреть на него, но я все равно стыдливо отвожу глаза в сторону.

– Ева? – говорит Дам. – Посмотри на меня, малышка, – просит он серьезно.

И мне ничего не остается, как вобрать побольше воздуха в легкие и посмотреть в темные, как ночь, глаза мужчины. – Что ты хочешь, Ева? Говори, – настаивает он.

– Я ужасно соскучилась, – говорю охрипшим от волнения голосом.

– Я жду, – подталкивает меня к словам, ведь он прекрасно понимает, о чем речь.

Он хочет слышать.

– Хочу тебя, – проговариваю быстро, но выдохнув, повторяю. – Я. Хочу. Тебя, – говорю, выделяя каждое слово, глядя ему прямо в глаза.

– И я, малышка. И я. Если бы ты знала, как я хочу! – шепчет в губы, после сказанных слов сминая своими.

– Тогда пригласи уже свою невесту к себе, а? Или ты хочешь, чтобы она прям здесь истлела? – отрываюсь от него, но не успеваю я и отступить от мужчины, как он крепко хватает меня за руку и тянет к недалеко виднеещемуся паркингу такси.

Как мы добираемся до его гостиницы, я не помню. Только его руки, которые держали меня крепко, словно он боялся, что я убегу или исчезну.

Потом ресепшен, где он берет ключи от своего номера, и лифт, где меня тут же впечатывают в свое тело, тяжело дыша куда-то мне в шею.

Я была словно в какой-то прострации. Я словно видела все со стороны. Но в то же время я остро чувствовала его поцелуи. По телу маршировали гигантские слоники-мурашки, и по коже пробегали мелкие разряды тока с каждым мимолетным прикосновением мужчины. Желание, не стыдясь, собиралось в тугую пружину, заставляя гореть от нетерпения.

Ласки становились откровеннее, поцелуи смелее, и какое счастье, что лифт прямиком доставил нас на нужный этаж. А когда двери его открылись, мы чуть ли не вывалились в коридор. И смеясь, как собирающиеся нашкодничать подростки, скрылись внутри его номера.