Страница 103 из 141
Так, все. Хватит. Наслушалась!
Вдох. Решительный выдох. И..
– Бабуль! – резко открываю дверь и вхожу. – Мне кажется, нам пора поговорить! – она, испуганно охнув, даже не попрощавшись с собеседником, бросила трубку.
– Ева? А я тебя не слышала, почему не позвонила? – как ни в чем не бывало заговорила ба уже привычным тоном строгого учителя, откладывая трубку домашнего телефона на комод.
Может, думает, что я не слышала ничего и ничего не знаю? Ну, нет, тогда я ее разочарую. Потому сейчас ей придется все мне рассказать.
– А я телефон потеряла, – говорю правду, пожимая плечами, проходя в небольшую комнату. На самом деле ума не приложу, где и в какой момент я могла его посеять. Из-за этого могут быть проблемы. Телефон хоть и старенький и едва дышащий, но к нему было привязано если не все, то девяносто процентов моей жизни. И… Дам.
– Никогда не была рассеянной, а тут потеряла? – удивленно вздергивает бровь бабушка. – Ну ладно, не такая уж это и проблема, – отмахивается вроде как беззаботно, но я-то вижу, что в глазах затаилось недовольство. – Иди я тебя обниму, соскучилась ужасно, – делает шаг ко мне, но я отступаю. Чисто машинально сохраняю между нами дистанцию.
– Не надо, ба, – поджимаю губы. – Не надо. Не сейчас. Лучше расскажи мне, что это я только что услышала? – стягиваю шапку с головы и только сейчас понимаю, что это шапка Дамира. Пальчики непроизвольно сжимаются на ткани, и я на автомате утыкаюсь в нее носом, вдыхая еле уловимый запах. Его. Любимый и неповторимый. Сердце обжигает грусть.
От бабушки это не укрывается, и ее взгляд становится жестким. Стальным. Как и всегда, когда ей не нравится что-то, что я делаю.
– Кто он? – звучит грубо и режет слух. – Кто тот самый мужик, которому я дозвонилась?
– А это неважно.
– Неважно? Евангелина, не вздумай мне врать!
– Я и не вру, – парирую спокойно. Хотя внутренне все еще злюсь и не понимаю ее агрессии в сторону Дама. – В данный момент мне важнее узнать, что ты кому-то говорила по телефону про моих родителей? Про маму и папу, и что это за Сергей? Ба, почему ты мне ничего не рассказываешь? Никогда не рассказываешь о них.
– Потому что нечего рассказывать! – звучит резко. – Нечего! Дуры безмозглые вы обе! Вся в мать пошла. Я же вижу, что у тебя глаза светятся, влюбилась. И голос твой! Я сразу поняла, что что-то не так. Ольга тоже у меня соловьем пела… допелась! – говорит бабушка быстро и отрывисто. – Так же, как и тебя, обольстил, в постель уложил, наплел с три короба, а вы обе и рады уши развешивать, дурочки!
– Он не такой. Дам не такой, слышишь? И отец, я больше чем уверена, был не такой! – в ушах зашумело. Не такой я встречи ждала. Совершенно не такой.
– Все они такие. Все, Евангелина! – ба резко подходит ко мне и хватает за свитер с удивительной силой в руках. Встряхивает так, что я даже охнуть не успеваю.
– Бабушка!
– Им всем, богатеям этим, только одно надо: соблазнить молоденькую дурочку!
– Да каким богатеям, о чем ты?! Ба, кто был мой отец? Я требую, чтобы ты мне все рассказала! – срывается голос, и я, отпрянув, отступаю в глубь комнаты. Никогда в своей жизни я не позволяла себя так разговаривать с единственным родным человеком, но сейчас… я запуталась. Я потерялась. Я не понимаю, что происходит, что я слышу, и что я должна думать после всего, что произошло! Мой отец не был богат, я знаю! Иначе у нас с бабушкой была бы другая жизнь. А еще он любил маму, я уверена в этом! И мама любила папу. Я хоть и была совсем маленькой и не могу помнить, но в голове есть отрывочные, туманные, совсем далекие воспоминания. Любили. Меня любили, друг друга любили, жить хотели. Мечтали. Но тогда что я слышу сейчас? И кто этот Сергей? Кто этот мужчина, и почему бабушка так его ненавидит, ведь явно по нему она судит и Дама!
Но бабушка молчит и начинать рассказ даже не собирается.
– Хватит, бабуль, – чуть выдохнув и успокоив бег сердца, говорю в надежде достучаться до нее. – Я знаю, что ты меня любишь. Но от того, что ты будешь мне врать, лучше никому не станет!
– Станет. Ты глупая, молодая и слишком наивная, Евка. Ты жизни еще не видела, не пробовала, не знаешь, какой она может быть горькой. Уж поверь моему опыту: для них всех вы просто игрушки. Наглупила ты, – машет головой женщина, разводя руками. – Дурочка. По глазами вижу, что наглупила, но ничего, главное, что приехала. Теперь все будет хорошо. Ты умнее Ольги, и меня послушаешь, я знаю, – улыбается Алевтина Петровна, а взгляд глаз остается пронзительно-колючим. Делает шаг ко мне, но я отшатываюсь, не веря, что передо мной стоит та самая моя любимая бабуля. Нет, это совершенно другой и чужой мне человек. Я не знаю эту женщину, что, глядя прямо мне в лицо, врет. Про болезнь, про родителей, про все врет. И всегда врала. Все мои пятнадцать лет улыбалась, учила и врала. На завтрак, обед и ужин я “ела” ложь.
Обидно до боли.
– Нет, бабуля. Возможно, и не умнее, – огрызаюсь я, чувствуя, как по щеке покатилась слезинка. – Мама любила папу, я уверена. И меня они ждали и хотели, я знаю это.
– Ты ничего не знаешь.
– Так расскажи! Хватит играть в молчанку, ба...
– Если бы не Сергей, она бы была жива! – повышает голос бабушка, а в тоне проскальзывают истеричные, острые нотки. – Твоя мать была бы жива, Ева! Это из-за него эта глупая дура – дочь моя – села в тот проклятый самолет. Он позвал с собой, она помчалась, хотя и не должна была! – бросает раздраженно. – Моя Ольга никогда бы не бросила мать, но она за этим… Не-на-ви-жу! – ругается бабушка. – Он забрал мою дочь у меня!
– Ты врешь, она любила папу! Она не полетела бы никуда ни с каким Сергеем!
– Она была ему не нужна!
– Да кому, ба?!
– Сергею.
– Кто он такой?
– Отец твой. Сергей – он твой отец.
Говорит бабушка, а у меня над головой словно грозовое небо разверзлось с грохотом, скрежетом и рокотом.
В гостиной на доли секунды виснет тишина, когда мы упрямо бодаемся взглядами. Я уже не сдерживаю слез, что катятся по щекам, но ба только со злостью смотрит на меня.
– Тогда почему у меня в паспорте стоит отчество Алексеевна? – спрашиваю прямо в лоб. – Кто этот... Алексей?
Бабушка морщится и снова отмахивается, как от мухи, жужжащей у нее перед носом.
– Этого тебе знать необязательно.
– А что еще мне необязательно знать, ба? Что еще…?
– Просто Алексеевна, вот и все! – припечатывает. – Когда разбился самолет, я тебя забрала у них. У той семьи. Чего мне только стоило тебя вывезти в другой регион и сделать так, чтобы тебя не нашли. Я все пятнадцать лет делала все, лишь бы тебя у меня не забрали! Последняя кровиночка родной дочери, которая променяла мать на… – всхлипнула она. Ее глаза чуть увлажнились. – Я, может, и не лучшая мать, и не лучшая бабушка, но я делала для тебя все, Евангелина.
– Какая у меня фамилия? – спрашиваю, медленно, но верно понимая, что судьба и родной человек просто сыграли со мной злую шутку.
– Фадеева. Фамилия матери.
– Какая фамилия у отца? Кто он?
– Ты Фадеева, поняла меня! Я не для того всю старость свою положила, чтобы ты потом развернулась и ушла. Можешь дуться, обижаться, но больше ты ничего от меня не узнаешь, Евангелина! – ставит точку в разговоре.
Я же стою и понимаю, что у меня попросту отняли мою жизнь. Еще в тот момент, когда бабушка меня увезла. Откуда только?
Забрала.
У кого “у них”? Значит, есть еще родственники? Где они? Кто они? Кто был мой отец? У меня много вопросов, но я попросту боюсь их озвучить. Ответа я не услышу. А если и услышу, готова ли я к тому, что Вселенная рухнет мне на голову? Потому что все, что меня окружало эти годы, уже начало разваливаться на глазах. Вот… была Ева все девятнадцать лет, жила, радовалась, стремилась к чему-то, а потом бац… а Евы-то и нет. И прошлого у нее нет. И будущего. Кто вообще такая эта Ева и кому она нужна?