Страница 24 из 52
— Все-таки ты дурочка, Люба, — тут же опускается рядом со мной Марина и язвительно кривит губы: — Вот сидишь ты тут вся такая довольная. А не думала, что Мирон опять тебя обманывает? Божечки, да с твоей наивностью тебя можно использовать, как душе угодно...
— Ты так считаешь, потому что думаешь, что это вышло у тебя? — сужает на нее глаза Ксения, которая прекрасно слышала ее слова. — Не льсти себе, тут всякому видно, что ты из себя представляешь.
— А тебя кто спрашивал, выскочка? — фыркает Марина.
Я сжимаю колено подруги, как совсем недавно она сжимала мое, дабы избежать ругани, и тихо, но уверено отвечаю Марине:
— Рада, что необходимость делать вид, что мы подруги, полностью отпала. А с Мироном мы сами со всем разберемся. В твоих советах нужды нет.
— Мелкая, хитрая дрянь... — шипит она. — Не зря тебя не выносит Галина. Она полностью права на твой счет.
— Марин, все нормально? — появляется возле нас Филипп. — Пойдем, хочу у тебя кое-что спросить.
— С удовольствием уберусь отсюда подальше, — презрительно выплевывает она, поднимаясь, и я вижу, как Филипп мне подмигивает. С благодарностью улыбаюсь ему в ответ и оборачиваюсь в попытке увидеть Мирона.
— Говорила же: прескверная личность. Ты ее не слушай, ладно? — шепчет мне Ксюша.
— Да. Да, конечно, — бездумно соглашаюсь, так и не сумев разглядеть Мирона.
Интересно, а мы вместе поедем домой или нет?..
[1] Ария — название русской рок-группы
Глава 17. Любовь
Мирон не появляется ни через пять минут, ни через десять. Мы уже не поем песни, и слушатели постепенно расходятся, я сама поднимаюсь с песка и подхожу ближе к костру, чтобы Мирон легко меня нашел. Если вообще вернется...
Вскоре с нами прощается Арсений и уходит вместе с Мариной, которая даже взгляда на нас не бросает, надменно отвернувшись в сторону. Ну и пусть. Я ведь сразу заметила в ее поведении фальшь. Сейчас главное, чтобы они по дороге не встретили Мирона и не позвали его с собой, куда бы они ни собирались.
— Скучаешь? — вырывает меня из марева тревожных мыслей голос Филиппа.
— Кажется, нет, — вежливо улыбаюсь я ему. — Жду Мирона...
— Ясно, — хмыкает он и, засунув руки в карманы удлиненных шорт, смотрит в сторону, словно обдумывает, что сказать. И через полминуты вновь смотрит на меня, улыбаясь: — Я передал своей сестренке привет от тебя. Она была в восторге. Завалила меня вопросами о том, какая ты в жизни.
— Да ничего особенного, — смущаюсь я, отводя глаза.
— Напротив, — не соглашается он со мной. — Я ей сказал, что твой ник полностью тебя характеризует — такая же ласковая и светлая, как солнечный свет.
— Да? — нерешительно поднимаю я глаза на парня, который, кажется, прямо сейчас сделал мне комплемент. — Спасибо, Филипп, за столь лестную оценку.
— Вообще не за что, — еще шире улыбается он, но тут смотрит за мою спину, и улыбка чуть меркнет.
Оборачиваюсь и вижу Мирона. По телу прокатывается волна облегчения — не исчез. Но я тут же настораживаюсь, потому что при его приближении замечаю хмурую складку между его бровей.
— Все в порядке? — спрашиваю я, не задумываясь.
Мирон секунду смотрит на меня озадачено, а затем кивает:
— Да, все нормально. Но мне нужно отъехать прямо сейчас... Черт, Лю, прости... Ты сама доберешься до дома?
— Я на машине, — вклинивается в наш разговор Филипп. — Без проблем ее подкину.
Мирон несколько секунд смотрит на своего друга, словно впервые видит, затем снова кивает:
— Д-да... Отлично. Спасибо, Фил.
— Мирон, — шепчу я, бездумно подаваясь к нему ближе. Хочу обхватить пальцами его запястье, но так и не решаюсь. Я в принципе не знаю, что хочу ему сказать... Просто... просто не хочу с ним расставаться вот так. Пусть это всего лишь до завтра. — Мир... А я могу... можно я поеду с тобой? Я не помешаю?
— Ты боишься ехать с Филом? — чуть склоняется он ко мне, обеспокоено заглядывая в глаза. — Не бойся. Ему можно доверять.
— Дело не совсем в этом, — опускаю я глаза.
— А в чем, фенек? — слышу улыбку в его голосе.
— Мне обязательно говорить это вслух? — едва слышно шепчу я, сгорая от смущения.
— Не обязательно, — усмехнувшись, разрешает он и обнимает меня за плечи одной рукой. — Ладно, это все равно ненадолго, я надеюсь. Фил, — оборачивается он к другу, — спасибо еще раз, но мы сами доберемся.
— Обращайтесь, — глухо бросает тот и идет в другую сторону.
— Как интересно, — хмыкает Мирон, направляя нас к ребятам.
— Что?
— Ничего, фенек, — улыбается он. — Давай попрощаемся со всеми и поедем.
Я обнимаю Ксению, жму руки Роме и Савве, выслушивая от последнего комплементы своему голосу, которые, конечно же, меня смущают. Мирон тоже пожимает всем руки и, вновь обняв меня за плечи, ведет на автостоянку.
Когда мы занимаем места в машине, я решаю ему сообщить о звонке от отца:
— Пока ты разговаривал по телефону, мне звонил папа, я сказала ему о том, что я с тобой.
— Знаю, — кивает он, выруливая с парковки. — Мне он тоже позвонил.
Вот и хорошо, — тоже киваю я, но самой себе. Я не знаю, в какое место нужно Мирону, но ужасно рада, что еду с ним. Быстро же он вызвал у меня привыкание...
— Ладно, Лю, — говорит Мирон через некоторое время. — О том, где мы будем, никому не слова, особенно Андрею. Особенно если он будет интересоваться. Я же могу тебе доверять, фенек? — бросает он на меня короткий и серьезный взгляд.
— А я могу поинтересоваться, почему папа не должен об этом знать? — осторожно спрашиваю я.
Мирон молчит, и по его поджатым губам я понимаю, что он обдумывает мой вопрос. Через некоторое время он, наконец, выдыхает:
— Они не очень ладят с моим отцом, — а едем мы к нему, — потому лучше не нервировать Андрея лишний раз. Я бы и сам к нему не поехал... Но, — стискивает он челюсти на мгновение, — надо. В общем, мы договорились?
— Договорились, — неуверенно киваю я.
Минут через пятнадцать Мирон тормозит у остановочного павильона и, пообещав, что скоро вернется, заходит в киоск с банкоматами. Я хмурюсь, наблюдая за его напряженной спиной. Такое ощущение, что Мирон становится все пасмурнее с каждой секундой. А я даже не догадываюсь о том, что его может так расстраивать. У него плохие отношения с его отцом? Но тогда зачем он к нему едет? И зачем снимает наличные? Чтобы отдать папе? Разве он у него безработный и нуждается в средствах?
Конечно, я ни за что не осмелюсь задать все эти вопросы Мирону. Пусть и сильно беспокоюсь за него...
Мирон возвращается в машину и молча заводит двигатель. Я тоже молчу, не мешая ему думать о том, о чем он думает. Да и боюсь попасть под горячую руку... Вдруг скажу что-нибудь не то, совсем выведя его из равновесия? А то, что он на грани, чувствуется все острей и острей. Его пальцы сжимают руль до побелевших костяшек, он зло чертыхается, когда машина впереди едет, по его мнению, медленно, и тут же давит на газ, обгоняя ее. Мы мчим по почти пустынному городу на огромной скорости, перестраиваясь из полосы в полосу, и молчим. У меня складывается впечатление, что Мирон и вовсе забыл, что я сижу на соседнем кресле, сама же я вдавилась в спинку и боюсь пошевелиться, радуясь тому, что не забыла пристегнуть ремень безопасности.
Но каким-то образом я чувствую, что должна была поехать с ним. Что нужна ему... Не знаю, откуда взялось это ощущение, но полностью ему доверяю.
В конце концов мы сворачиваем в незнакомый мне район и через несколько минут тормозим в невзрачном и обветшалом дворе. Я осторожно осматриваюсь, вижу недорогую обстановку кухонь и залов в светящихся электрическим светом окнах первых этажей, шумную компанию мужчин на лавке у подъезда в десяти метрах от нас и группу молодых людей у качелей на детской площадке со старыми и заметно проржавевшими каруселями. Какое-то мрачноватое местечко...
— Фенек, — произносит Мирон, заставляя меня вздрогнуть от того, что нарушил затянувшуюся тишину. — Черт, я тебя пугаю своим поведением... Извини, Лю.