Смертельные волны Подземья

Это было самое светлое воспоминание Рыбника.

Как ему удавалось перетягивать меня между своими садистскими фантазиями?

А как я сам открывал Ласке свои чувства через духовную связь?

Я силой заставил себя думать о чём-то своём. Перед глазами само собой всплыло, словно в реальности, озеро у Безымянной башни. И картины из моей памяти начали преображать пространство вокруг под них.

На этот раз мы находились в моём воспоминании, хоть это было и совсем не тем, что я хотел бы ему показывать.

Сейчас в воспоминании я шёл по берегу пещерного озера в сторону одинокой фигурки тени.

— Подвальный. Ты же всё видишь, да? — спросил я у своего астрального контракта. Если мы находимся на моей территории, то и правила здесь должны работать мои. А в моём внутреннем мире как раз живёт один милый зверёк…

— Я вижу всё. Нет ничего, что бы я не видел! — послышался многоголосый шёпот.

Озеро почернело, как и в тот раз, когда я посвящал его Дафне.

Во всплеске брызг открылась ржавая дверь в подвал. Оттуда потянулись десятки чернильных лап, впиваясь в тело и вырывая что-то из него. Запахло рыбой и в черноту измерения моего астрального стража посыпались частицы разума Буйного Рыбника, а затем и я сам.

За дверью в Подвал было мрачно, сыро и жутко. Покрытые плесенью и грибами камни, длинный ряд банок с давно испорченным содержимым. Сейчас нельзя было даже предположить, что именно в них плавало.

Повсюду пылился хлам. Предметы и механизмы, назначений которых я не знал, ржавые инструменты, отсыревшее дерево. Пахло гнилью и сыростью.

— Ловить? Меня? Знай своё место, рыба! Приманка! Прикорм!! — яростно зарычал Буйный Рыбник.

— Я чувствую аромат твоего страха… — прошипел с ненавистью огромный длинношерстный зверь, в котором с трудом угадывался кот. Каждая шерстинка его была живой и пребывала с постоянном движении, будто крохотные щупальца. Глаза горели потусторонним белёсым светом, будто два прожектора.

Хтонический кот — узнал я. Та жуткая тварь, что едва не сожрала меня в астрале, когда я ещё искал своего контрактного стража.

Поднялся сильный ветер, как и в нашу первую встречу. Банки и хлам вокруг задрожали, а кот вдруг оказался рядом с пустотником, не сделав ни шага. Чудовище заглянуло Рыбнику в глаза, и тот беспомощно шлёпнулся на пол, принявшись отползать.

— Хочу жрать! Питаться! Завтракать! Рыба!! Кормиться! Есть! Голо-о-одны-ый! — послышался рокот и с другой стороны вышел ещё один кот. Большой, необычайно мускулистый, как для зверя, и с лицом, перекошенным от чистой злобы. Будто всем видом своей морды он желал всем вокруг самого худшего.

По плечу с силой ударили. Я открыл глаза, уже в который раз за последнюю.. бесконечность времени. Где я на этот раз? Что происходит?

Рядом была Ласка. От неё повеяло таким теплом и радостью, что мне сразу же стало легче.

— Ты в порядке, Син? Что-то случилось? О, Мортис.. что с тобой? — пронеслись у меня в голове мысли Ласки.

Мысли Ласки!

Я словно собрался воедино после того, как был разбит на две части. Мы были связаны синхронизацией, и я чувствовал всё то же, что и она.

Обернувшись вокруг, я увидел с трудом оборонявшихся пилигрима и зомби некромантки. Рядом удерживал врага в астральной темнице Некуш.

Выходит, в реальности за это время прошло лишь несколько секунд? Как так?

Над алтарём взлетали туши пятого и шестого лангольера. Все бойцы были живы — порождения хаоса не успели ещё сожрать никого.

— Смотрите, портал! — неподалёку от иллюзии Цианы появился оригинал созданной ею копии. Точно такой же портал, призывно сверкавший холодной белизной.

Опасливо оглянувшись, я не нашёл никаких следов присутствия принцев безумия. Я сумел отбить атаку Рыбника. Но что с ним по итогу случилось? Астрал поглотил его, или он потерял частицу разума — как это выходило со мной, когда повышался уровень синхронизации с пустотой?

Враг не спешил.

Выждав десяток секунд — больше было просто опасно в окружении столь сильных врагов — я уверенно шагнул в сторону портала.

— Уходим! Все в переход! — приказал я.

Наверное, это был самый странный бой в моей жизни. Надеюсь, когда по наши души придёт грандмастер Тиши, сражение будет не таким психоделичным и ломающим разум. Хорошо, что орден пока что задерживается где-то наверху…

21. Убежище Ангела.

Ещё один день в заточении. Ещё один. Сколько их таких было за прошедшую вечность?

Вокруг лишь холод и одиночество. И огонёк. Так она назвала старый генератор практически вымершей нынче расы сорами. То, что поддерживало в ней жизнь год за годом, бесконечность за бесконечностью в мире абсолютного, всепоглощающего одиночества.

Она перечитала все книги, что находились здесь. Придумала тысячи миров и прожила в них тысячи жизней, общаясь с молчаливым вороньим генератором. С огоньком, горящим посреди слепящей снежной белизны.

Подойди к нему чуть ближе, и его жар сожжёт тебя, выварит изнутри. Отойди дальше, чем нужно — и тебя настигнет холод. Вечный холод заледеневшего мира, бушевал за окнами и тянул свои лапы внутрь её крохотной обитаемой области на орбите старой машины сорами.

Но с каждым днём она всё меньше хотела на свободу. Во всём Мельхиоре были лишь двое, кто знал, что будет дальше в этой истории. В пророчестве о возвращении бога-чудовища.

Тёмный оракул Арахна. И светлый оракул Таумиэль, которую будущий глашатай окрестил просто Маэ.

Она знала, как всё будет. И понимала, что ничего не смогла изменить. Точка, в которой она могла повлиять на происходящее, была уже пройдена. Не каждому дано по своей воле отказаться от собственных чувств. Человек ещё может сделать над собой волевое усилие. Разорвать то, что должно быть разорвано. Но не тари.

Все представители этого рода, оказываясь в такой ситуации, принимали одно и то же решение. Мантикора… ядовитый пещерный кот. Вот как их называли соплеменники. Всех, кто получал это имя, ждала одна и та же судьба.

Маэ печально вздохнула и опустила кончики пальцев в маленькую лужу талой воды. Прозрачная влага преобразилась, превратившись в бездонный омут, на поверхности которого проступили мелькавшие фигуры порождений хаоса. Зло, живущее под убежищем Ангела, было омерзительно своим внешним обликом. Искажённые тела разумных, пересобранные в чудовищ с множеством лишних глаз и ртов, словно безумный конструктор.

Но внутри порождения хаоса не имели и десятой доли того ужаса, что находится в душе любого из пустотников. Впрочем, Маэ сопереживала и им. Такова суть всех архонов и особенно, серафимов. Пленная Надежда была бесконечно чиста и искренне сопереживала всем созданиям, способным чувствовать.

Первая волна. Искажённые фигуры. Вторая — ещё более изуродованные тела големов и многоножек. Третья — сплошная стена плоти. Затем титаны… А то, что придёт за ними, группе уже не одолеть никак.

Закрой глаза, Маэ. Не смотри на всё это. Позволь тварям сделать своё дело и вновь навеки погрузить храм в тишину.

Богиня надежды провела пальцами по воде, находя глазами фигуру нового Мантикора этого мира. Маэ могла быть сильнее собственного чувства ради праведности. Но она не могла предать праведность и сострадание, ради себя.

Из порталов внизу хлынули лангольеры. Медлить больше было нельзя. Если не открыть портал сейчас, им всем наступит конец. Тридцать шесть душ, которые погибнут от лап порождений хаоса.

Девушка наклонилась над лужей. На миг вид скрылся под толщей тумана, и Маэ встретилась со своим отражением в воде.

Высокая светлая девушка с волосами утреннего солнца. Идеальные черты лица, будто срисованные с греческой статуи. Глаза цвета чистейших горных ручьев. Идеальная стройная фигура с небольшой аккуратной грудью. Тяжелая туника, сотканная из белизны первого снега.