Сердце отравителя

Новый сноп искр промчался по венам.

Я не должна была себя обнаруживать, мне нельзя было вмешиваться. Но вновь бросить бывшего друга одного?

…Это напоминало нити паутины, оплетающие сознание и робко тянущиеся к творящим чары. По крайней мере, мне это всегда виделось именно так.

Выровняв дыхание, я постаралась сосредоточиться на клокочущем жаре чужой магии, окутывая его этими нитями, соединяя порванные пути и закрывая трещины. Если бы я могла увидеть то, что делаю, это наверняка было бы похоже на попытки укрыть тончайшим кружевом готовый извергнуться вулкан. С той только разницей, что я не пыталась запереть силу Огня, только направить, позволить ей свободно литься, не царапая изнутри невидимыми острыми гранями.

Знай я, что именно он сейчас пытается сотворить, было бы проще, но пришлось работать с тем, что есть. Вскоре колкие искры сменились ровным теплом, говорящим о том, что Огонь взял свою силу под контроль. Затем ощущения и вовсе пропали, а я, затолкав поглубже желание задержаться и увидеть его еще раз, поспешила прочь.

Заметил он, что на него воздействовали? Не мог не заметить, разве что мог спутать с чем-то другим, позабыв за давностью лет. И все же, если годы не помутили воспоминания, мне стоит быть как можно дальше отсюда в тот момент, когда он выйдет из дома и задаст резонный вопрос.

Глава 6

Полдень догнал меня уже далеко за городскими стенами. Я решила не мелочиться и ушла в другую сторону от прежних дорог — если в прошлый раз двигалась на юг, к морю, в академию, то теперь шла на северо-восток, в сторону гор. Там мало городов и еще меньше хороших дорог, вообще с людьми негусто. Зато много нечисти и совсем нет тех, кто любит совать свой нос в чужие дела. Я, конечно, понимаю, что прятаться в толпе удобно, но первая жизнь научила неожиданным вещам. В частности тому, что не всегда самое простое решение — правильное. А еще — не стоит гнаться за чужими ожиданиями.

Мне хватило прошлого раза. Сейчас вспоминать больно, горько и стыдно. Столько глупостей натворить — это надо постараться. А еще поганее сознавать, что верни меня неведомая сила в мое тогда — запросто могу повториться.

Потому что чушь все это — любовь, самопожертвование, дружба до последней грани. Всем в этом мире правит эгоизм. Я умерла потому, что этого хотела. Нет, не умереть именно так и не собственно умереть.

Хотела сбежать от боли — и сделала. Я не могла даже представить, как смогу выжить в мире, где тот, кого я полюбила и сама привела к своим близким, сама дала доступ к сокровенному, наслал на них проклятие. А главное, идиот безмозглый, попался на удочку умных манипуляторов и поверил, что по нему не ударит откат.

Я должна была потерять своего любимого предателя, своего лучшего друга, его семью, ставшую и моей тоже, я теряла остальных своих друзей, потому что сволочь ненаглядная устроила все так, что в наложении проклятия обвинили меня…

Что мне оставалось? Разгребать последствия своих же ошибок и ослиного упрямства, тянуть этот груз долгие годы, загибаясь от боли? Вспоминать тех, кого сама погубила, и изнывать от тоски?

Вот это было бы по-настоящему смело, наверное. Правильно. Сильно. День за днем жить, помнить и пытаться исправить. Но я не настолько сильная. Мне было проще провести ритуал, о котором забыли даже те, кто срежиссировал чертов спектакль. Ритуал «Сердце отравителя» позволил мне забрать и проклятие с друзей и откат с моей любимой гадины. Оставить им жизнь вместе с болью, сожалениями и ответственностью. А самой, как последней трусихе, сбежать в небытие.

Только вот меня из него выдернули. Кто? Зачем?

Честно говоря, двигаясь в горы, я преследовала и еще одну цель. Если так подумать — что мне нужно в этом мире? Я не хотела никого потерять, но в результате у меня все равно ничего нет. Для друзей я умерла преступницей. Правду знает только Дождь, но он связан клятвой и не может никому ее рассказать. Часть правды должен знать Ильян, потому что это был его заговор и его ловушка, в которую я влипла с размаху, как глупая муха.

Так вот. У меня ничего нет, мне нечего бояться. Но очень хочется узнать, что же произошло. И что стало с теми, кого я потеряла. Могу позволить себе посмертную прихоть, верно?

Потому и иду в горы. Там мало любопытных людей, зато есть место, где можно узнать все и обо всех. Не зря гильдия менестрелей выбрала для своих встреч маленький городок в долине одного из многочисленных горных ручьев — там сходятся все дороги северо-востока, там встречаются те, кто пришел из-за перевала, спустился из вершинных крепостей или идет от побережья вглубь материка, дальше по дорогам загорья.

Серебряный Голос Гореземья, если ты где-то еще звучишь под этим небом, там я тебя услышу. А если не тебя — то о тебе. Да, я хочу знать, что с тобой стало за эти годы. Это моя прихоть, я четко осознаю и не собираюсь себе ничего запрещать.

Я узнаю… а дальше видно будет. Может, снова отправлюсь в дорогу и навещу каждого. Нет, я не собираюсь ни с кем встречаться. Мертвому лучше оставаться мертвым, даже Огонь со временем забудет о странных ощущениях и не станет никого искать. А я просто посмотрю, к чему привело мое ослиное упрямство и желание следовать глупым юношеским идеалам. Вдруг, вопреки предчувствию, все же получилось хоть что-то хорошее?

Увы, если бы я знала, какая новость ждет меня в долине, наверняка решила бы пойти куда-нибудь в другое место. Бежала бы со всех ног!

Но я не знала. И потому на третий день пути уже слушала новые баллады менестрелей, подкинула кое-кому серебра, чтобы поощрить творческие порывы и хмельную болтовню, а в рассчитанный момент задала вопрос.

И услышала ответ.

— Кто? Серебряный Голос? Ну ты вспомнил, достопочтенный. Сколько лет уже прошло, как казнили его. Все видели! Башку отрубили на площади, поганцу, чтоб ему гроб гвоздями. Туда и дорога убийце. Видать, что-то со своими, в гильдии убийц, не поделил, вот его и сдали властям.

Вновь открытый мир треснул и развалился на части. Я осталась среди падающих в пропасть осколков, и это было хуже, чем та, первая смерть.

— А… когда это произошло?

— Когда? Да говорю, давно уж. И не упомню точно. Больше десяти лет прошло… А! В то лето еще большой сбор был. Значит, аккурат через три месяца после великого спасения от проклятой ведьмы!

Не помню, как я оплатила следующую кружку пива разговорчивого мужичка. Не помню, как ушла. Плохо помню, как вообще выбралась из города. Пришла в себя уже далеко от живых огней, в темноте на дороге. Ноги сами несли неведомо куда, но тут вдруг подломились. Я еле сползла на обочину, чуть не свалилась в канаву, но мне было все равно.

Все было напрасно. Все зря. Я никому не помогла. Никого не спасла своей смертью. Ничего не доказала.

Просто сдохла, как глупая курица. Упертая, тупая, наивная и не повзрослевшая курица сама принесла себя в жертву, чтобы… чтобы что?

Никому не нужна была моя жертва. Особенно тому, для кого — незачем больше самой себе врать! — все и затевалось.

Он ничего не понял. Не успел понять, и наверняка не хотел. Или ему не дали. Не знаю. Какая теперь разница?

Ильян… моя ночь, полная чудовищ и кошмаров. Незаконный сын дворянина из города Чжучин. Менестрель, поэт и наемный убийца. Умница и сволочь. Предатель и лжец. Преступник, которого мы поймали, когда он пытался отомстить семье отца и почти извел всех своих родственников насмерть, схватили его в последний момент.

Я тогда не позволила запороть его насмерть на площади — пожалела мальчишку, ему было всего пятнадцать. И папеньке он мстил не на пустом месте — по милости титулованного борова мать Ильяна умерла от голода в канаве, а сам он остался беспризорным сиротой в общине нищих, где его держали за раба.

Он считал, что справедливо будет вернуть наследство папаши себе. Ведь он и правда был старшим сыном, просто незаконным. И методично шел к своей цели, используя то, чему научили в гильдии убийц.