Зло, действуй!

Я фыркнула, подумав, что как-то быстро наступил тот момент, когда живые в моем лице завидуют мертвым. Впрочем, призрак, не подозревая о моих мыслях, продолжил:

– Хотя в месяц Золотого листа в Тордисе заморозки не редкость… И немудрено: столица-то, почитай, на самом севере империи. Не то что южные острова. Вот там…

Что именно там, я так и не узнала: послышался лязг металла, приближающиеся шаги. Бежать назад означало выскочить обратно на улицу, где был возница. Да и услышат. Ночной воздух – не полуденный, отлично передавал все звуки.

Я вжалась в стену и забыла, как дышать. Призрак тоже притих, хотя его, кроме меня, никто не слышал.

Секунда. Вторая. Третья… Из-за угла показалась стража. В лунном свете сверкнули начищенные кирасы, а мое сердце пропустило удар. Охрана замерла. Один из мужчин уставился на висюльку, которую держал в вытянутой руке. Та, до этого светившая ярко и ровно, вдруг начала мигать и погасла.

– Да чтоб тебя! Опять артефакторы бракованный амулет подсунули.

– И как нам ее искать? – с опаской спросил второй, коренастый страж.

– Да пес знает, – в сердцах махнул рукой первый и добавил: – Пошли в караульную, за новой.

И как только троица удалилась, я услышала полное энтузиазма:

– Давай поторопимся на кладбище, – воодушевленно сообщил полтергейст. И с интонацией риэлтора, вещавшего об отличной экологической обстановке продаваемого загородного домика, добавил: – Там такой фон хороший! Все амулеты сбоят. Ни один поисковый сигнал тебя не отыщет.

– Думаешь, это за мной? – усомнилась я.

– А за кем еще стражников могли отрядить? Обвинение в заговоре против короны – это серьезно. Дознаватели небось по всей столице сейчас с такими амулетами рыщут…

М-да… Вот и оказалась я в женской мечте, когда за тобой одной – и целая толпа сильных отважных мужчин несется. Причем не с букетами, а сразу с предложением. Правда, длительного тюремного срока…

Не подозревая о моих мыслях, призрак деловито продолжил:

– Ну, чего застыла? Давай вниз по улице. Там через пару кварталов погост должен быть. Заодно, если не удерешь от стражи, хоть согреешься.

Я согласилась с таким предложением и энергичным шагом устремилась в указанном духом направлении.

Идти пришлось не слишком долго, но зато весьма нервно. Постоянно прислушиваясь, оглядываясь и замирая. Так я миновала район пекарей, где сам воздух, казалось, был пропитан ароматом сдобы. Прокралась по кромке чернильной тени от навесов на улочке, в центре которой из открытых дверей кабака неслась разудалая музыка. Пересекла квартал развлечений, боясь столкнуться со стражами, и наконец добралась до кладбищенской ограды.

Там, примерившись к промежутку пошире, начала ввинчиваться меж досок забора. Это оказалось непросто. Но я была целеустремленной и изворотливой девушкой, а ограда на проверку – хлипкой. Как итог – я просочилась на погост.

«Вот уж ни в жизнь не могла предположить, что я когда-нибудь буду столь сильно желать очутиться на кладбище», – подумала я и оглядела этот рай оптимиста. В том смысле, что в таком месте куда ни глянь – одни плюсы. Хоть и кресты.

Впрочем, на местном погосте в основном были склепы. К одному из них меня и направил дух. Когда я переступала через хрустевшую от инея траву, пришла к выводу: все же мне везет. Пусть порой в малости… Если бы так вовремя не погас тот амулет у стражника, я бы сейчас вышагивала цаплей не тут, а перебирала ногами по узким коридорам казематов…

– Не везение, а закономерность, – отозвался призрак, и я вдруг поняла, что последнее произнесла вслух.

– Закономерность? – Я от удивления даже остановилась.

– Ну да, – проворчал дух. – Просто ты получилась… – тут он замялся на миг, словно подбирая подходящее слово, но затем, похоже, плюнул на политесы и сказал как есть: – Аномальная. Вот рядом с тобой и сбоят чары. А то и вовсе разрушаются. Твоя душа впитывает их энергетический заряд в себя.

– Моя? – Я поперхнулась воздухом. – Я думала, этот дар принадлежал Эви.

– Нет, – отрезал призрак, просочившись следом за мной. – Магические способности целиком зависят от души. Ты разве раньше не знала о своей способности поглощать магию?

– Когда магии нет, и поглощать особо нечего, – усмехнулась я.

И после удивленного восклицания духа пояснила, что чародейство там, откуда я родом, развито примерно на уровне… идеи. И то в основном в фантастических фильмах и книгах. А чтобы пульсарами на раз швыряться…

– Да уж… – тоном «мне все ясно, но ничего не понятно» произнес призрак. И, судя по тому, что он больше не проронил ни слова, предок Эви крепко о чем-то задумался.

Мне даже пришлось его звать, когда я оказалась на распутье и не знала, куда повернуть, чтобы выйти к нужному склепу.

Полтергейст встрепенулся и помог мне сориентироваться. А затем задумчиво произнес:

– Знаешь, у меня, кажется, есть версия относительно твоего дара.

– Интересно послуша-а-ть, – отпирая дверь усыпальницы, отозвалась я, протянув последние звуки от натуги: слишком неподатливой и тяжелой оказалась створка.

– Кстати, ты сейчас впитала в себя охранные чары и даже не обратила на это внимания, – как бы вскользь заметил дух. – А они, между прочим, были смертельны для чужаков…

От таких новостей я сглотнула.

– А ты в следующий раз не мог бы предупреждать меня ДО смертельной опасности, а не ПОСЛЕ, – возмутилась я.

– А смысл? – философски откликнулся призрак. – Ты антимаг. Ты поглощаешь чары. И подозреваю, что в вашем мире этот дар у подавляющего, практически абсолютного большинства людей. Вот в нем проявления магии столь слабы, что практически незаметны. И вы думаете, что ее нет. А она есть! Не может не быть. Потому что сила – основа жизни и смерти, основа мироздания.

Полтергейст говорил, а в его словах мне слышалось неодобрение. О чем я и сообщила духу, присев на крышку саркофага. Та обожгла холодом, и я тут же вскочила, хотя ноги гудели от напряжения.

– Укорять тебя в том, что ты антимаг, все равно что винить вампира за то, что у него жажда крови. Просто в этом мире дар поглощения магии очень редок и очень ценен в определенных областях…

На этих словах духа я не выдержала и широко зевнула. Усталость давала о себе знать. Но я понимала, что если прилягу, то могу и не встать. Околею к коврюжьей матери на камнях за ночь. Поэтому время до рассвета мы провели в разговорах с призраком. Дух рассказывал мне о роде Файрвинд, об империи Хольм, а я под его размеренный голос прыгала, ходила, приседала, разгоняя кровь, задавала уточняющие вопросы. И, уже когда в распахнутую дверь проникли лучи восхода, не выдержала и присела на надгробие. На минуточку. А дальше – темнота.

Очнулась я, когда солнце было уже в зените. И вырвал меня из вязкого марева обеспокоенный голос духа. Я с трудом разлепила глаза и увидела зависшего передо мной призрака. Но не успела спросить о том, каким образом он выбрался из артефакта, как услышала:

– Эви, у нас проблемы…

– Новые? Или все те же? – уточнила я.

– Новые, – выдохнул дух рода. – Ты пока спала, впитала в себя ключ.

– В смысле? – не поняла я и резко села.

Затекшее тело тут же щедро наградило меня за этот порыв болью. А когда перед глазами перестали вспыхивать звезды, я нащупала пальцами правой руки запястье левой, и… ключа там не было.

Лихорадочно задрала ткань рубахи и не поверила своим глазам: на коже в том месте, где вчера была цепочка, сегодня красовалось изображение ключа. Очень реалистичное, но… изображение!

– Какого… – начала было я, но, перебив сама себя, спросила: – Что это значит?

– Не берусь утверждать, – осторожно начал полтергейст, – но смею выдвинуть предположение: ты стала живым артефактом.

Ошарашенно уставилась на духа.

За свою не столь уж и долгую жизнь я успела побывать папиной радостью, маминой гордостью и их совместным нервным тиком. А еще занозой в пятке для завкафедрой университета гражданской авиации. Он ни в какую не хотел видеть девушку среди своих студентов и был убежден, что пилот – сугубо мужская профессия. Но я смогла его в этом разуверить и сесть за штурвал грузового самолета. Для пассажирского не успела налетать нужное число часов. Оставалась какая-то малость, но тут со мной случился мост, старшеклассница в отчаянии и слезах и… Моя смерть.