Страница 59 из 83
[Сергей: …]
[Ияков: Я умею влиять на разум людей… Это всего лишь одна из моих многочисленных способностей, но всё-таки… В тот день, когда зверолюды напали на столицу… Аптапаро атаковало Филимона и Бернадет около монастыря… Я одолел её и внушил ей, что она не держит зла на людей, а твои друзья забыли о моём участии… Именно тогда я и решил покинуть Йефенделл: всё казалось мне тщетным с этим городом, с этой страной…]
[Сергей: …]
[Ияков: Тем не менее, кровопролитие было окончено, и не без твоей помощи… Я крайне признателен тебе за это… Ты не самый сильный в этом мире… Ты не самый ужасный в этом мире… Хех, поверь за свои 500 лет я буквально убил миллионы людей…]
[Сергей: …]
[Ияков: Но никто не внёс столько вклада в спокойствие и мир, сколько ты… Думай сейчас только об этом…]
[Сергей: …]
[Ияков: Я вижу, что с тобой что-то не так… С тобой недавно случилось что-то трагическое?]
[Сергей: Я… Убил Бернадет…]
По лицу рыжеволосого юноши снова потекли слёзы.
[Ияков: Что ж… Видимо, из-за этого у тебя и появилась новая личность…]
[Сергей:…?]
[Ияков: Ты не смог справиться с этой душевной травмой… Но другой Сергей смог, поэтому ты и доверил ему своё тело.]
[Сергей: Хочешь сказать, что у меня… Хахах… Раздвоение личности?… Биполярка?]
[Ияков: Если ты называешь это так, то да… И я не знаю, что тебе с этим делать, Сергей… Я не могу никак это исправить…]
[Сергей: Мне… Мне надо умереть… Мне просто надо умереть, и всё пройдёт…]
[Ияков: Не волнуйся… Ты успеешь умереть… Грядёт то, чего мир ждёт уже миллиарды лет… И ни ты… Ни я… Мы этого не переживём.]
[Сергей: …]
[Ияков: Твой Зет… Он питается отчаянием… На самом деле, он должен был полностью умереть после поединка с Хиролом… Его спасли лишь переполняющие тебя эмоции… Помни… Если ты перестанешь жить в отчаянии… Зет умрёт… Это моё предупреждение тебе на будущее, ведь я уверен, что оно у тебя будет…]
[Сергей: …]
[Ияков:…]
[Сергей:…]
[Ияков: Тебе пора идти.]
[Сергей: Но… Я не хочу… Там страшно… Там непонятно…]
[Ияков: Я понимаю, Сергей… Уж поверь мне, я понимаю тебя, как никто другой.]
[Сергей: …]
[Ияков: Ах да… Я же хотел задать тебе один вопрос…]
[Сергей: …]
[Ияков: Ты же видел… Его?]
[Сергей: Кого?]
[Ияков: Ъ̴̨̪̲̱̼̟̩̣͕́͑е̴̰̫̄̇̅͗К̰͙̞̼̝̍̑ͪ̃̾ͬ͟о̴̙͉̑̆̏̽ь̊̃̓̔͊ͯͥ̊͂͏̰̦̜̦͞ё̧͕̹̰̼̠̎̄̔̈́ͮ͢ͅм̢̯͚̮̦̫̜̺͔̄̊̃̈̄ͥ͡р͙̻̯̹͔̤̒̆͊̏̍̑̋̒…]
28. Пробуждение
[Тава: …]
Гулким звоном в голове раздалось дребезжание зимнего утра, и черноволосый аптапаро раскрыл свои глаза.
[Тава: …]
Он лежал на своей кровати, весь обвязанный бинтами. На тумбе рядом пованивали какие-то мази, стояла охапка маленьких зелёно-оранжевых лепестков да небольшой графинчик с водой, впрочем уже опустевший.
[Тава: …]
Никого кроме Тавагото в помещении не было: непонятно, правда, куда именно подевалась Мун или та же Циллиана, раз его кто-то лечил. Можно было, конечно предположить, что за ним следил специальный врач, но что-то и его не было видно. Хоть он и был аптапаро с более сильной физической формой, чем у людей, в нынешней ситуации ему бы не помешал контроль от специалистов.
[Тава: …]
Пока что голова зверолюда работала очень слабо: на лице остались здоровенные почерневшие гематомы, челюсть щемило, и закрывать её было больно, так к тому же грудь ужасно ныла, пара пальцев на ноге были стянуты к шероховатой деревянной палке, а на голове образовалась небольшая плешь, которую использовали при перебинтовки головы.
[Тава: …]
Вялой ладонью Тавагото тронул свою макушку: там остался нехилый такой шрам — видимо, ему было суждено остаться с этой хоть и маленькой, но всё-таки плешью на всю жизнь. Он, конечно, не метил в красавцы, но даже такое мелкое уродство не могло не огорчать.
[Тава: …]
Тяжело вздохнув, аптапаро медленно и аккуратно перекантовался из лежачего положения в сидячее, слегка простонав в процессе.
Дрожащими пальцами ног он кое-как нащупал пол и сделал небольшой упор на ступни.
[Тава: …]
Колени пронзила дикая боль, но Тавагото, прикусив распухшую губу, всё-таки встал на ноги, махая руками для поддержания равновесия.
[Тава: …]
Он был в одной лишь рубахе и мокрых портках: была ли это моча или пот, он сказать не мог — ему тяжело было размышлять.
[Тава: Который день?…]
Аптапаро еле-еле развернулся к стене и прищурился, вглядываясь в небольшой календарик, купленный им, чтобы обучить Мун датам.
[Тава: Я проспал целые сутки…]
В голове снова отдало резким жаром. Морщинистый лоб слегка покраснел и покрылся ребристыми испаринами.
[Тава: Такое ощущение… Будто я что-то пропустил… Что-то очень важное…]
Тавагото обернулся в сторону слегка приоткрытой деревянной двери и нелепо двинулся к выходу, медленно переминая слегка онемевшими ногами.
[Тава: …]
***
[Тава: …]
В гостинице никого не было: вообще никого. Казалось, будто весь мир испарился, исчез, оставив черноволосого избитого аптапаро в полном одиночестве.
[Тава: …]
Он проверил комнату Верфиниция, первый этаж, кухню, даже небольшой подпол для мяса — в гостинице не было ни души, хоть, судя по свету, сочившемуся из окна, на дворе было утро.
[Тава: …]
Холода Тавагото не чувствовал, так что, не церемонясь с одеждой, всё в такой же рубахе он поплёлся на выход.
[Тава: …]
Да, снаружи было свежо и ярко — очевидно это было утро, чуть позже рассвета. Кое-где, за тем переулком, где пряталась гостиница, копошились какие-то люди, перекатывались на санях угрюмые мужики и плелись в три погибели разодетые в самые изношенные и жирные тулупы старушки.
[Тава: …]
Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.
[Тава: …]
По сторонам тянулись длинные чёрные улочки серых и неприметных домов, прохожие мерзко взирали на почти голого зверолюда…
[Тава: …]
[???: Эй, рогатый, лови!]
[???: Да, бедный рогатик, это те…БЕ!]
Пара увесистых снежков разбилась об спину Тавагото. Его рубаха обагрилась влагой, а портки запятнались крохами снега.
[Тава: …]
Зверолюд даже не мог оборачиваться: он ясно понимал хотя бы то, что к нему прямо сейчас приставали именно дети.
[Тава: …]
[???: Эй, дядя, почему вы в одних портках?]
[???: Дубень, он бедный — он не может позволить себе тёплую одежду.]
[Тава: …]
[???: Может тогда отдадим ему свою?]
[???: Конечно нет! Мама говорила, что к таким дядям лучше не подходить, пошли отсюда!]
[???: Ну… Раз мама сказала…]
Двое детишек помотали своими покрасневшими от холода и веселья лицами и поскакали по хрустящим сугробам.
[Тава: …]
Зверолюд слегка приподнял своё ломящееся от боли лицо и двинулся дальше, понурив обветшалую бошку.
[Тава: …]
«Куда я иду?… Нахера я вообще вышел из гостиницы?»
Совершенно неожиданно вырвавшись из пелены неосознанности, юноша оглянулся по сторонам и осознал бессмысленность своих действий.
[Тава: …]
«Мне надо лечиться… Отлежаться… Не выходить… Зачем… Я пошёл?…»
Слегка топнув на месте, и перевалив свои плечи по маленькому шажочку на сто восемьдесят градусов, зверолюд прокрутился вокруг своей оси с ужасным хрипом и, свесив свои тощие руки, двинулся дальше.
***
Аптапаро не понимал, что он делал, но его ноги неожиданно понеслись куда-то… Ему почему-то хотелось двигаться, и это наглухо противоречило той боли, что эхом перекликалась в его мышцах и костях.
[Тава: …]