Страница 3 из 98
— Ты же не планируешь убить меня и расчленить тело? — на всякий случай решила уточнить я, когда он открыл для меня дверь с пассажирской стороны.
Я опустилась на сиденье, а мужчина наклонился ко мне, потянув за ремень безопасности.
— Нет, — ответил он, слегка покачав головой. Поднявшись и облокотившись на крышу, он добавил: — Слишком много возни.
Кожаное сиденье оказалось неожиданно теплым. Неужели он приехал прямо перед тем, как я вышла из бара и эффектно облевала все вокруг? Сев рядом со мной, он вставил ключ в зажигание и плавным движением завел урчащий двигатель. Прислонившись к рулю, парень скинул кожаную куртку и бросил ее назад, открыв мне вид на мускулистые загорелые руки, покрытые чернилами. Под курткой на нем была черная футболка с V-образным вырезом, которая плотно обтягивала его тело, очерчивая не менее мускулистую грудь.
Он оказался не просто привлекательным, а чертовски горячим. Я разглядела линию его челюсти, покрытую легкой щетиной, подмечая мужественный широкий рот и тонкие губы.
Его рука легла на руль, после чего мы выехали с автостоянки на дорогу. Мужчина уверенно управлял ретро автомобилем, и я заметила, что машина как нельзя лучше подходит своему владельцу. Я не должна была восхищаться им, но слишком уж впечатляющим было зрелище. Парень не пытался разрядить атмосферу глупыми разговорами и не кидал в мою сторону самодовольных взглядов, за что я была ему очень благодарна.
Я часто принимала опрометчивые решения, как будто от них зависела моя жизнь, и так же часто потом жалела о них. Но я все еще думала, сомневаться ли относительно решения сесть в его машину. За всю свою жизнь я встречала много дьяволов в обличье людей. Когда они прикасались ко мне, не раз пытавшись задушить, я ощущала столько боли, злости и гнева. Но когда этот человек держал меня за руку, я ничего такого не чувствовала, наоборот, меня окружило неизвестное чувство комфорта, которое немало заинтриговало.
Даже голоса в голове решили дать мне передышку, прекратив атаковать мой мозг.
— Как тебя зовут? — спросила я в тишине, решив, что неплохо было бы узнать имя своего потенциального убийцы.
— Шесть, — ответил он, даже не взглянув на меня.
Он повернул на повороте так гладко, что мое тело едва дернулось.
— Как цифра?
— А на что похоже? — голос показался мне грубым, но его глаза по-прежнему оставались сосредоточенными на дороге, пока он перестраивался в соседнюю полосу.
— Почему? — выпалила я.
Взглянув на его профиль, я увидела, как мужчина нахмурился в замешательстве.
— Почему «Шесть»? Это глупое имя, — пояснила я.
Шесть посмотрел на меня, и я успела кое-что уловить в его взгляде, прежде чем он спрятал это от меня. Волнение. По какой-то причине он не хотел, чтобы я знала. Он снова сосредоточил все свое внимание на дороге, но я читала человеческие жесты и мимику так же, как обычные люди читали книги. Кто-то еще может и не заметил бы, как сжалась его челюсть, или как напряглись мышцы рук, крепче сжав руль, но только не я.
— Это прозвище.
— Я просто размышляю, почему именно «шесть». Может твоя мама не могла справиться со всеми детьми, и поэтому пронумеровала вас?
— Я единственный ребенок в семье, — голос мужчины оставался глубоким и спокойным, пока он смотрел в лобовое стекло.
— Ну, по крайней мере, я знаю, что это не твой возраст, — я попыталась выудить из него, сколько ему лет.
— А тебе сколько? — спросил он вместо того, чтобы ответить.
— А если я скажу, что мне нет восемнадцати?
— Тогда я скажу, что ты лгунья. Я встретил тебя возле бара, помнишь? — Шесть бросил на меня быстрый взгляд.
— Двадцать три. Твоя очередь.
— Тридцать один.
— Ты старый.
— Я думаю, ты хотела сказать: ты старше.
— Нет, я сказала то, что имела в виду, — я ухмыльнулась и спросила: — Какое твое настоящее имя?
Зеленые глаза снова посмотрели на меня.
— Ты сама до сих пор не сказала мне своего имени.
— Мое настоящее имя? Или же тебе нужна цифра? Я неравнодушна к семи. Ты мог бы звать меня «Семь». — Его челюсть незаметно дернулась в насмешке, но взгляд оставался прикованным к дороге.
— Цифра семь что-то значит для тебя?
Семь. Именно в семь лет я разрушила жизнь мамы.
Я ближе наклонилась к мужчине:
— А цифра шесть что-то значит для тебя?
— Возможно, — мы приблизились к автостраде, поэтому он переключил передачу.
— Семь необычное число.
— Я необычный человек.
— Я вижу, — его губы дрогнули в улыбке. Видимо, Шесть находил наш разговор довольно забавным.
— Тогда зови меня Семь.
— Почему я должен так тебя называть?
— Хотя бы потому, что семь круче шести.
— Боюсь, больше нет, — он посмотрел на меня пронзительным взглядом. — Вот что получаешь, когда покупаешь дешевый кокаин, — последнее слово он произнес с сарказмом, а одна бровь взлетела вверх.
— Что ты имеешь в виду под словами «больше нет»? Ты тоже под кайфом?
— Что, если да?
— Тогда я окажусь идиоткой, так как села к тебе в машину.
— Я думаю, тебе стоит пересмотреть сегодняшний вечер. Ты оказалась идиоткой с того самого момента, как занюхала в нос десять баксов синтетического дерьма, а не когда села в машину незнакомца. Я кивнула:
— Справедливо.
Этот Шесть каким-то образом заинтересовал меня. Он не пытался произвести на меня впечатление или льстить мне. В какой-то степени он даже оскорбил меня, но я знаю, что заслужила этого. И чем больше он говорил, тем более привлекательным становился.
— Куда мы направляемся?
— На свалку естественно.
— Оу, — я изобразила восхищение, сложив вместе ладони. — Без сомнений, ты умный серийный убийца. Уголки его губ приподнялись еще выше, образуя аппетитную ямочку на подбородке.
— Это, наверное, самый странный комплимент, который я когда-либо получал.
***
Пока мы ждали в машине еду, которую Шесть заказал для нас, он протянул мне пачку влажных салфеток. Я непонимающе уставилась на них.
— Возможно, ты захочешь протереть руки перед едой, — пояснил он.
Я вытащила одну и многозначительно посмотрела на него:
— Так ты намекаешь, что я грязная?
— Я намекаю на то, что ты, возможно, захочешь протереть руки. В том баре ЗППП больше, чем выпивки (прим. пер.: ЗППП — заболевания, передающиеся половым путем).
Я протерла салфеткой каждый палец, морщась, когда антибактериальный гель попадал на очередной порез на костяшках.
— Ты один из тех психов, помешанных на чистоте? — спросила я, чавкая жвачкой, которую мне предложил Шесть.
— Нет, но ты могла подцепить что-нибудь.
Я рассмеялась, потому что это действительно было забавным для меня.
— Ты говоришь как мой папа.
Закончив вытирать руки, я выкинула использованную салфетку в пакет, который Шесть использовал для мусора в машине. Откинувшись назад на сидение, я добавила:
— Ты и не представляешь, какой образ жизни я иногда веду.
— Ты права, не представляю, — его темные брови сосредоточенно нахмурились, когда он посмотрел мне в глаза. — Тебе стоит лучше заботиться о себе, — я только открыла рот, чтобы ответить, но Шесть добавил, не дав мне сказать и слова: — И не говори мне, что ты гордишься всеми теми вещами, которыми наполнена твоя жизнь.
Мои недостатки норовили показать себя, чтобы стать более заметными под его испытующим взглядом.
— Я ничем не горжусь, — эта была голая правда, и через мгновение в стекло постучал официант с готовым заказом в руке, разрушив тем самым момент.
Мы ели сэндвичи с английским хлебом, яйцами и жареными колбасками в его машине. От прожаренного мяса в желудке поселилось чувство сытости. Насколько я помню, это был первый полноценный прием пищи за несколько дней. Вытерев о салфетку жир с пальцев, я повернулась к мужчине рядом, который ел медленнее, чем я, задумчиво глядя на улицу.
— Спасибо за… — Я посмотрела на часы на приборной панели. — За завтрак? — я подняла с пола апельсиновый сок и шумно принялась пить через узкую трубочку.