Больше, чем танец

Не долго была одна. Дверь балкона отворилась, и передо мной предстал Виктор. От него так и веяло спокойствием и теплом, и невозможно было догадаться о чём он думает. Злится ли на меня за мою выходку? Я ведь сбежала, когда мужчины начали обсуждать замужество.

– Пшеничка, волнуешься? – ухмыльнулся он, а я лишь повела плечами.

Виктор, без всяких церемоний, присел рядом. Он не спрашивал разрешения, просто делал. Очередная его маска с желанием понравиться моей маме спала, и парень стал собой. Нахальный, самодовольный, бесячий, но, блин, мой.

– Ты же понимаешь, что я всё равно на тебе женюсь? – дьявольская улыбка зажглась на лице. На лбу ясно читалось, что я никуда от него не денусь. – Я хочу жениться на тебе этим летом, поэтому ты пока подумай, осознавай и готовься.

Нахмурилась, скрестив руки на груди. Моего мнения никто не спросит?

С другой стороны, догадывалась, что взбесило меня совсем не это. Тогда что?! Я не знала ответа. И даже не хотела знать.

– Но мне кажется, что куксишься ты не из-за меня, – внезапно выдал Виктор, а я поражённо уставилась на него. – И я даже знаю, что с тобой происходит.

– Ну-ка, удиви.

– Ты ревнуешь, – совершенно спокойно выдал он.

– Что?! – возмутилась, не скрывая раздражения. – К кому это?!

Никогда не умела ревновать. Обычно прерывала любые отношения, если видела явный интерес спутника к другой персоне. Возможно именно поэтому несколько лет назад мы не стали встречаться с Виктором.

– Не меня, – уточнил парень. – Маму.

Смысл слов дошёл не сразу. Резко стало стыдно. Похоже, я и правда вела себя, как последняя дрянь, не дав Борису не малейшего шанса. Весь обед выискивала у него возможные недостатки. Но разве это ревность?

Как у Виктора получалось понять меня даже в те моменты, когда сама не осознавала свои поступки и эмоции?!

– Похоже, уход отца ударил по тебе гораздо сильнее, чем ты думаешь, Надь. У тебя плохо с доверием к лицам противоположного пола. Ты стараешься этого не показать, но это всё равно заметно.

– Он поиграется с моей мамой, а потом бросит, разобьёт ей сердце и… – всхлипнула, не в силах бороться с подступающими эмоциями.

– Надь, она взрослая девочка. Ты же, несмотря ни на что, доверилась мне? Позволь и ей совершать собственные ошибки, любить и быть любимой. Для неё на твоём отце свет клином не сошёлся. Да и ты взрослая девочка, чтобы принять отчима.

Замерла, уставившись на Виктора. Столь проникновенная речь, такие правильные слова… А я ведь и правда вела себя, как эгоистичная тварь. Я больше не маленькая девочка, а мама имеет право строить свою личную жизнь.

Поднялась, направившись к выходу из балкона. Надо бы извиниться перед будущим родственником, пригласить его в кафе, пообщаться наедине… В общем, дать шанс стать вторым папой.

– Ну, и ты же позволишь мне остаться переночевать? Очень хочется снять с тебя это голубое платье и делать с тобой всю ночь всё, что захочу, – внезапно я оказалась на коленях у Виктора.

– Эй! – возмутилась, почувствовав, как приятное тепло предвкушения разливается по всему телу. Чёрт бы подрал Виктора, который менялся каждую секунду. Так бы и изнасиловала бедного мальчика прямо на балконе.

– Будешь сопротивляться? – хмыкнул Виктор, и страстно поцеловал меня в губы. Вот, ведь, гад, а! – А я ведь тебя люблю любой.

Ауч. Нечестный приём. Очень нечестный.

Глава 45

Вдоволь нацеловавшись, мы вернулись на кухню, где застали маму и дядю Борю не менее страстно целующимися. Они тут же отстранились друг от друга. Мама покраснела.

– Всё хорошо, – улыбнулась я. – Все мы взрослые люди. Понимаю, вы влюблены… – я прервалась, посмотрев на каждого из них. Надо дать незнакомцу шанс. – Простите, что так скверно себя вела, – глубоко вздохнула. – Мне непривычно видеть рядом с мамой истинно хорошего мужчину. Борис Глебович, мы могли бы как-нибудь увидеться?

– Брось, зови меня «дядя Боря»!

Кивнула, улыбнувшись. Мы сели за стол, и неплохо провели остаток вечера. Дядя Боря травил шутки, мама смеялась, как кокетливая девчонка, а я просто радовалась, что мама, похоже, нашла любимого человека спустя столько лет. Иногда нужно развестись, чтобы стать счастливой. У жизни отменное чувство юмора.

Мы поговорили о планах – со следующей недели мама собиралась переехать к дяде Боре, а мне стало немного грустно, что дом, в котором я выросла, будет пустовать. Но этого стоило ожидать: не переедет же Борис Глебович к маме.

Заполночь нам всё же пришлось разойтись по комнатам. Оказалось непривычно ночевать со своим парнем и мамой в одной квартире. Похоже, сказывалось строгое воспитание отца.

Когда дверь за Виктором закрылась и мы остались наедине, я заметила хитрую улыбку и искорки в глазах парня. Усмехнулась, понимая, чем всё это кончится для меня.

Он молча подошёл и провёл рукой по спине, отчего невольно выгнулась, наслаждаясь его ласками.

– Боже, как давно я хотел сорвать с тебя это платье! – он притянул меня к себе, страстно целуя. Поняла, что уже не смогу совладать с этим диким зверем, и хочу большего.

– Ты уверен, что сейчас это уместно? За стеной мама, и… – охнула, когда горячие губы коснулись моей шеи. Зараза прекрасно знал, как меня соблазнить.

– Брось, я уверен, что они сейчас занимаются не менее приятными вещами, – обдав жаром, выдохнул Виктор. – Настасья Павловна давно знает, что мы делали той или иной ночью. Ну, не пасьянсы же раскладывали!

У меня не было сил возразить. Я и сама за столом ловила себя на мысли, что представляю, как срываю с возлюбленного деловой костюм и как… Ох!

Его рука нашла молнию и одним рывком расстегнула воздушное платье. Наряд упал к моим ногам, оставив в одном нижнем белье.

– Подлый приём, – выдохнула, резко очутившись на кровати под сильным мужским телом. Помогла снять с него рубашку и потянулась к брюкам.

– Не всё так просто, дорогая, – очередная ухмылка, после чего его губы оставили дорожку поцелуев на моём теле.

Он уже избавил меня от бюстгальтера, когда я только-только расквиталась с его ширинкой и слегка приспустила штаны, дотронувшись рукой до сокровенного.

– Не менее подло, – простонал Виктор, с прищуром посмотрев на меня.

– А мы соревнуемся? – дерзко улыбнулась, понимая, что его месть будет страшна. И с предвкушением мазохиста замерла в ожидании.

– Можем и начать, – после небрежно брошенной фразы Виктор поцеловал меня в грудь, взяв сосок в рот.

Охнула, осознав, что столь простое движение мне слишком нравится. Не честно! Я к такому… ах!

Свободной рукой Виктор забрался ко мне под трусы, не оставив мне ни малейшей возможности управлять процессом. Ему доставляло маниакальное удовольствие моё наслаждение, и он всячески старался возбудить меня ещё сильнее. И у него получалось. Каждый раз я буквально сходила с ума, желая кричать, стонать и извиваться под ним.

Вот и сейчас Виктор избавился от остатков моей одежды и вошёл. Единение с ним заставило меня трепетать.

– Только не кричи, мы же не хотим, чтобы мама услышала? – нахальная ухмылка, плавные медленные движения и нежный затянувшийся поцелуй.

Оторвался от губ и накрыл их правой рукой. Грубоватый жест был настолько интимным, уместным и возбуждающим, что я почувствовала сладостную истому и взрыв эмоций.

Виктор тоже вскоре кончил, потомив меня ещё немного.

– Знаешь, похоже, буду трахать тебя, пока ты не согласишься выйти за меня замуж, – по-доброму улыбаясь бросил Виктор. Он уже успел обтереться влажными салфетками и надеть трусы.

– Эй, эй! Но ты же сам сказал, что не женишься на мне, пока я не буду готова? – я поняла лишь одно: он не шутит. Другой вопрос, готова ли я на столь ответственный шаг?

– Надь, я был абсолютно серьёзен на балконе. Я люблю тебя.

Меня словно ударило током. Да, пару часов назад я уже слышала это, но тогда не придала особого значения, слишком была занята своими мыслями. Эгоистка! Мама не моя собственность, и она вправе строить свою личную жизнь. Почему я этому так сопротивляюсь?!