Страница 23 из 56
Обычно даром небес называют долгожданного ребенка, но в моей ситуации отсутствие беременности как раз и есть этот подарок.
Еще с минуту я глубоко дышу, глядя на себя в зеркало ванной, а затем выхожу к Саше в зал.
— У тебя телефон звонил, — сообщает мне она, качая свисающей с дивана ногой.
Я беру телефон с подставки для телевизора и вскидываю брови в изумлении.
Свекровь.
Учитывая, что она «балует» меня разговорами не чаще раза-двух в месяц, и в последний раз мы общались на прошлой неделе, ее звонок значит только одно: произошел конец света, не меньше.
Может, до нее дошли слухи о моем разводе с Игорем, и она решила уточнить, не передумаю ли я? Или, скорее всего, уговорить меня не передумать. Наверняка ведь рада. Она единственная, кто был той самой ложкой дегтя в моей жизни с мужем.
Звонить ей решительно не хочется, меня и так до сих пор потряхивает. Однако набирать самой и не приходится: телефон снова звонит.
Я снимаю трубку:
— Добрый вечер, Инга Робертовна.
— Здравствуй, Катенька.
Я умудряюсь поперхнуться воздухом, громко закашливаюсь.
Катенька? Да она с роду меня так не называла!
— Вы что-то хотели? — хриплю.
— Ты решила развестись с Игорем? — Тон строгий, как будто осуждающий, аж мороз по коже.
— Да.
— Детка, у вас ведь все было хорошо. Что случилось?
— А Игорь не рассказал? — горько усмехаюсь я. — Он…
Вовремя прикусываю язык, приметив, как дочка отвлекается от планшета и смотрит на меня во все глаза.
Мысленно хлопаю себя по лбу ладонью. Мать года, блин!
Иду в спальню, прикрывая за собой дверь.
— Рассказал. Он ведь не виноват, Катенька, — в голосе свекрови появляются заискивающие нотки. — Это все эта нахалка Маша!
— У нас с вами разные точки зрения.
— Какие тут могут быть точки зрения, Катенька? Правда тут одна: Игорь тебя любит, хочет сохранить семью. Дай ему шанс. В конце концов, такие мужчины на дороге не валяются, негоже ими разбрасываться. Ты сама говорила, какой он чудесный, разве не так? И ты хорошая девушка. А ошибки… никто из нас не безгрешен.
Говорить-то я говорила, но… Сейчас у меня даже рот приоткрывается от такой речи, и я пораженно хлопаю ресницами. Свекровь должна радоваться, ведь считала меня недостойной ее сына, а не уговаривать сохранить брак.
— И потом, столько лет брака, у вас было столько планов, — продолжает она. — Хочешь быть гордой, но одинокой? Как я? Поверь, я быстро пожалела о своем решении, но было уже поздно. Не совершай моих ошибок.
Ого, какие вскрываются подробности. Я не знала таких деталей о жизни Инги Робертовны.
— Дело совсем не в гордости, — поджимаю я губы.
— Тогда тем более не рушь то, что есть между тобой и Игорем, из-за зависти сестры. Я знаю, ты умная девочка и сделаешь правильный выбор. Так ведь?
В этот момент я слышу из зала голос дочери: «Ма-а-ам!»
— Инга Робертовна, простите, мне нужно идти, Саша зовет.
— Да-да, не буду отвлекать. Кстати, вам ведь с Игорем понадобится время, чтобы все обсудить, наладить отношения, побыть вдвоем. Если что, я могу сидеть с внучкой когда надо. Передавай ей привет.
И она кладет трубку.
Я в полной прострации смотрю на потухший экран. Что это было, вообще?
Катенька, детка, хорошая девушка. Это она точно обо мне?
Я иду к Саше, которая наконец-то проголодалась. Накладываю ей гречку с курицей, а у самой в это время перед внутренним взором проносятся воспоминания.
До брака с Игорем все было более-менее. Инга Робертовна не была чересчур радушна, скорее даже холодна, но нашим отношениям не препятствовала. Наверное, тогда еще надеялась, что до брака у нас не дойдет. Дошло. И понеслась душа в рай…
Невеста и невестка — вот вроде одна лишняя буква в слове, а ее отношение изменилось чуть больше, чем полностью.
Вот ее восклик «Бестолковая неумеха!» в первый год моей жизни с Игорем. Это у меня пирог подгорел.
Вот она приходит в гости, приподнимает крышку кастрюли, ведет носом и цокает. «Ну зачем ты приготовила голубцы для Игоря?»
Ответ «Он сам попросил» ее не удовлетворил.
«Он их не любит. Не лю-бит! Ты его знаешь без году неделя, а я всю жизнь! И вообще, что-то они как-то несъедобно выглядят».
При этом она попросила положить ей пару штук, опустошила тарелку под эгидой «сахар упал, нужно что-нибудь съесть». И попросила добавку. Разумеется, чисто из-за тактичности и врожденной воспитанности, а так — ну несъедобно же!
Насчет ее приходов в любое время дня и ночи вообще отдельный разговор.
Ключи от квартиры Игоря у нее были еще с тех пор, когда мы с ним не начали жить вместе.
После рождения Саши она повадилась захаживать к нам, когда ей вздумается. Проверить, не забыла ли я покормить ее сына, помочь с внучкой. Помощь, разумеется, заключалась только в том, чтобы потыкать меня носом в мое несовершенство. С дочкой, по ее мнению, я все делала не так. Пеленала, меняла подгузники, кормила, купала…
Игорь не видел в ее приходах ничего зазорного — уж она постаралась ему наплести, как жаждет поддержать невестку, понянчить Сашулю. В общем, ангел с исключительно благими намерениями. У меня просто нервы после родов, это пройдет.
Причем прийти она могла и в выходные. Семь утра — почему бы и не да?
Однажды я не выдержала. Пока готовила завтрак, увидела ее в окно кухни. Не знаю, как это вообще пришло в голову, но я быстренько разделась и встретила любимую свекровь… голой.
Ее вытянувшееся в тот момент лицо я не забуду никогда.
Я солнечно улыбнулась, пригласила на чашечку кофе.
«Ты п-почему голая?»
«Ну, я ведь у себя дома. Игорь, — добавила шепотом, — тоже так ходит».
Разумеется, он в это время сладко дрых.
Она покраснела, буркнула: «Э-э-э. Тогда я, пожалуй, пойду».
Слава богу, с этих пор ее как отрезало. Без предупреждения она больше не приходила.
Я предпринимала еще несколько попыток наладить отношения, в том числе попыталась зайти через Игоря. Благодарила ее, что она воспитала такого сына. И умный, и добрый, и заботливый. И так далее.
Инга Робертовна цвела и пахла, а потом окидывала меня снисходительным взглядом и вздыхала. Мол, да, все так, и такой принц выбрал такую замухрышку!
В итоге я не выдержала и еще раз серьезно поговорила с мужем. Уж не знаю, что он ей сказал, но с тех пор холодная война превратилась в тщедушное, но все-таки подобие мира. Она перестала докапываться до каждой мелочи и оставила нас в покое.
Мы остановились на совместных праздниках, дежурных звонках пару раз в месяц и редких просьбах посидеть с Сашей.
И что с ней произошло теперь — вопрос.
Очень хороший вопрос.
Если вечером, когда я озвучивала Ане свои тайные мысли насчет подозрений в сговоре, еще не очень в это верила сама, то теперь сомнений почти не осталось.
Родители уговаривают так, словно Игорь — последнее хорошее, что меня ждет в жизни, вместо того, чтобы помочь и поддержать мое решение. Сам Игорь уж больно уступчив и мил. А я ведь помню, как он взъярился поначалу! Это уже потом его будто подменили: Катя, Катенька, любимая.
Плюс сестра со своими недомолвками и намеками. Теперь вот еще свекровь.
Далась я им всем!
И это их «Это все Маша». Аж бесит. Нет, сестра, конечно, та еще дрянь, но валить все только на нее как минимум странно. Муж так-то тоже принимал в этом участие и мог отказаться, сознаться, а не продолжать спать с нами обеими, а потом как ни в чем не бывало приходить ко мне. Целовать этими губами, ласкать руками, которыми до этого лапал мою сестру. Гад!
— Мамочка, я чая хочу, — отвлекает меня от размышлений дочка.
Я поворачиваюсь к чайнику, щелкаю кнопкой, и в это время раздается трель дверного звонка.
Я в недоумении хмурюсь. Топаю в коридор, подхожу к двери, интересуюсь:
— Кто там?
— Курьер, — раздается низкий мужской голос. — Савицкая Екатерина тут проживает?
Ага, проживает. Только ничего ни от кого не ждет.