Ты мне никто

- Со мной, да? Она против меня?

- Нет, малыш. Она не против тебя. Она… это не важно, понимаешь? Не важно, что думает и хочет она. Важно, что думаешь и хочешь ты. Теперь так. Это не её жизнь. Это моя жизнь. И мне важнее ты сейчас. Но… её чувства я тоже не могу ранить.

- И что делать? Если она скажет, чтобы ты меня опять бросил?

- Сэл, повторю, уже не важно, что скажет она. Важно как хочу я. И как хочешь ты. Ты хочешь, чтобы я был рядом?

Кивает, трогательно так губку свою пухлую жует. Не выдерживаю, дотрагиваюсь пальцем, сминаю, распускаю, потом губами припечатываюсь.

- Чёрт… малышка, ты сладкая такая… Как оторваться-то? Всё будет хорошо. Я люблю тебя. Теперь всё будет хорошо. Спи. Я пойду, поговорю с батей, с твоей мамой. Я сам всё объясню, ладно?

- Хорошо. А потом?

- Что?

- Ты придёшь потом? – она так смотрит… Господи…

- Я буду стараться.

Стараться! Но я же не могу провести с ней ночь? Это табу пока. Нельзя. И я не вынесу этого нельзя. Потому что очень хочется, чтобы было можно.

Спускаюсь в гостиную. Там все. Батя. Мать Сэл и Глеба. Глеб.

Чёрт.

Я себя виноватым не считаю, но всё равно я чувствую, что виноват. Потому что если бы я не оттолкнул Сэл тогда, еще летом, если бы не устроил эти траблы в радиорубке, она бы не связалась с Мироновой и компанией. Она не участвовала бы в сегодняшнем аду. То есть, получается, я в ответе.

И я готов отвечать.

Глава 52

Я просыпаюсь от того, что чувствую взгляд. Кто может на меня смотреть?

О, боже, только не…

Ох, ну, конечно.

- Доброе утро…

- Доброе. – еле сиплю, представляю, как жутко выгляжу!

Помню, что вчера Стас принёс меня в комнату, уложил в кровать. Я думала о том, чтобы встать, смыть косметику, но сил не было - провалилась в сон. Даже не помню, как я разделась, кто меня раздевал?

- Не бойся, это был не я, твоя мама. – он мило улыбается, а я…краснею.

- Извини, мне нужно… умыться. – и не только!

- Да, конечно. Прости что я…

Встаю, и тут же почти падаю в его объятия.

- Селен, скажи, что всё, что мы выяснили вчера, всё в силе? Ты… ты любишь меня?

- Стас… я… сейчас, мне надо… - боже, дико хочется посетить одно заведение. Иначе я опозорюсь. И зубы почистить тоже не мешает.

- Да, прости… беги…

Он меня отпускает, улыбаясь, а я думаю о том, как хорошо что в их доме во всех гостевых спальнях есть туалет!

Смотрю на себя в зеркало – аллилуйя! Видимо мама вчера меня не только раздела, но и косметику сняла. И выгляжу я не критично жутко.

Интересно, Стас всё еще в комнате? ОМГ… Включаю воду посильнее. Мне бы и в душ не мешало, но…

Ох, если он уйдет? Не хочу, чтобы он уходил. Нам надо поговорить.

Теперь, утром. Говорят же – утро вечера мудренее? И… этим утром я точно более мудрая. Хотя, по сути, хочу сказать ему то же, что сказала вчера.

Я его простила. Я хочу быть с ним.

Но мне страшно. Страшно, что опять обманет.

Провожу в ванной комнате минут десять, если не меньше, стараюсь все сделать быстро. Выхожу.

Стас сидит на кровати и вертит в руках маленького вязанного лисенка. Потом с ухмылкой берет чёрного кота…

В последние месяцы я увлеклась вязанием игрушек. Раньше мы вместе с мамой их делали, она раздавала маленьким пациентам в клинике, в которой работала, а когда мы ездили с Глебом на реабилитации там вязали вместе с ребятишками, с теми, кто мог, помогали разрабатывать моторику.

Потом я стала вязать для успокоения, когда у меня были те траблы с Кириллом в прошлой школе.

Ну и тут, опять…

Мама уже стала бояться этого моего вязания. Потому что не от хорошей жизни.

Но… мне очень нравились мои шерстяные зверюшки. Этих я вязала чтобы сделать подарки на Новый год. Правда, еще не поняла кому именно.

Точно не Мироновой и не Дунаевой – они бы сто пудово не поняли.

Лисёнок мне очень нравился, я бы его Лерке подарила. А черного кота вязала, думая о Коршуне…

- Они клёвые, это ты сама?

- Да нравится?

- Очень. Особенно этот. – он потеребил кота за ушко.

- Это ты… То есть… я…думала о тебе, когда его делала.

- Думала обо мне?

Стас встает, делает шаг…

А я дрожу. Опять. Снова. Только… это какая-то очень приятная, радостная, милая что ли дрожь… Дрожь предвкушения…

- Думала. А ты?

- И я…

Мы встречаемся где-то посередине комнаты.

Сразу сильно, крепко, до боли.

- Прости меня, маленькая, прости, прости…

- Стас… как же хорошо, когда ты рядом! Я…

Мне совсем не совестно признаваться в том, что я дико скучала, что мне было плохо, больно. Я шепчу слова любви, получая в ответ его признания.

А потом… потом чувствую вибрацию его смартфона и тихое - «чёрт» …

- Сэл, малыш, я… прости, но…мне нужно ехать.

- Куда?

- В больницу. Тор же там остался, с Леркой, ему надо вещи передать, и, наверное, ей тоже. Я сейчас заскочу к его предкам, потом к дядьке в клинику поеду, потом… потом сюда вернусь. Не скучай, ладно?

- Погоди, а… - не знаю, как я набралась наглости или смелости, - а можно я с тобой?

Он удивленно хлопает ресницами - они у Коршуна длинные, такие, мечта всех девчонок – а потом хлопает себя по лбу.

- Блин… прости, малыш. Я не подумал. Конечно! Я буду только рад, если ты со мной… только… - И вот тут он снова смущается, мнётся. - Мне домой еще надо, переодеться.

Понимаю – он живёт с мамой, и его маман вряд ли будет сильно рада меня увидеть.

- Чёрт… да блин, нафиг! Одевайся! Поехали! То есть… давай ты пока собирайся, завтракай, я заскочу к Тороповым и вернусь за тобой, ладно?

- Договорились.

- Да, черного кота я забираю, ладно?

- Конечно!

Улыбаюсь, когда он чмокает меня на прощание и выбегает. Выхожу следом и вижу Глеба. Брат видит меня и нагло хмыкает, губя кривя.

- Телячьи нежности… быстро ты простила.

- Глеб…

- Ладно, нормально всё! Я… я же тебе говорил, что он хороший?

- Когда это ты говорил, а? Только после того, как он тебя почти из-под машины вытащил, да? А раньше?

- Ну, признаю, был не прав. Куда этот твой Ромео так ломанулся?

- Ты же в курсе, что вчера было?

- Йес. Когда ты уснула тут был… разбор полетов. Но Коршун твой за тебя как орёл. Насмерть стоял. Пытался всю вину на себя принять.

Ох… Вспоминаю то, что случилось вчера.

Вечеринка, которая не предвещала ничего плохого. И хорошего.

Я и забыла о том, что, по сути, была одной из тех, кто запер Лерку. И мне за это тоже отвечать.

Я готова. Это неприятно, но… у меня есть оправдание. Я ведь заранее ничего не знала! А когда узнала, то поняла, что лучше не вмешиваться. То есть вмешаться, но позже.

Спускаюсь вниз и замираю у входа на кухню. Там мама и отец Стаса. Он обнимает её, руки на чуть выпуклом животе сомкнул. Это так нежно, трогательно… И я понимаю, какой эгоисткой я была, когда бесилась из-за маминых отношений с Коршуновым-старшим. Он её любит! А она достойна того, чтобы быть любимой. Больше, чем кто бы то ни было!

И не мне её судить. Я должна только порадоваться. За то, что мама наконец не одна. Что у неё есть любящий мужчина. Что она готовится еще раз стать мамой.

- Доброе утро! – говорю специально громко и бодро.

- Доброе. – мама улыбается, но я вижу чуть настороженный взгляд.

- Доброе утро, Селена, мой красавец уже умчался? – Виктор улыбается мне. Он все это время так старается ка-кто наладить контакт. С Глебом они уже почти друзья, а я… Мне было сложно, а вот теперь, кажется, я готова к тому, что жизнь налаживается.

- Он вернётся, мы вместе поедем в клинику к… к дяде, то есть к Товию Сергеевичу. Да, мам, кстати, он вчера сказал, что договорился насчет реабилитации Глеба. Позвони ему. Или, хочешь, я зайду, спрошу, что и как.

- Я позвоню, спасибо. Садись завтракать, мы все уже поели.

- Спасибо.

Мама ставит передо мной стакан свежевыжатого сока, капучино, сырники и кашу.