Страница 34 из 53
Единственное, что заставляет меня сейчас дышать. То, из-за чего всё-таки теплится надежда…
Тор и Лерка. Он ведь поставил её на колени там, в этой чёртовой радиорубке? Она плевала ему в лицо, а он заставил целовать его «конверсы»!
И вот теперь он вместе.
Я же видел их сначала в машине, потом в кафе у Анатолия! Там, где я брал лавандовый раф для любимой.
Я видел, как они держались за руки. Я видел, какими глазами они смотрели друг на друга. Так может…
Может и у нас с Синеглазкой еще не всё потеряно? Может быть надо просто немного верить?
Верить в нас? Верить в то, что можно понять и простить?
Или просто простить, без понимания?
Ведь любовь она такая, она прощает? А я… я ведь люблю её.
Я не могу не любить её…
Как река непременно впадает в море,
Любимая, некоторым вещам
Суждено быть...
Возьми мою руку, возьми и всю мою жизнь,
Потому что я не могу не любить тебя.
***************************************************************
*С этой сцены в спортзале школы начинается действие романа «Мне всё равно»
Глава 44
Не думала, что это будет так легко! Сначала боялась, коленки тряслись, вся дрожала, еще когда стояла в коридоре рядом с директрисой.
«Ксенона», разумеется, мой дикий вид не порадовал, она сразу обозначила:
- Так, Сотникова, я знаю, кто за тебя просил, но это ничего не значит. Ты в курсе, что у нас тут много «звезд», но всё-таки ребята как-то стараются держаться в рамках.
Видимо эта фраза триггернула, и я забила на страх.
- Да? И месяц назад Торопов с приятелями тоже держались в рамках? А вы знаете, чем заканчивается такой школьный буллинг? Вам повезло, что моя мама и мама Щепкиной ограничились разговором с вами. В следующий раз…
- Давай не доводить до следующего раза! И… как ты разговариваешь?
- Не ко мне претензия, в плане не доводить. Вы это своим «звездам» скажите.
- Что и кому я скажу, это дело моё. Совсем обнаглели! На вашем с Щепкиной месте я бы не нарывалась. Не угомонитесь никак. Эта вчера тут скакала полуголая… Ни стыда, ни совести.
- Лера?
Я в шоке от слов директрисы, неужели это Тор и Коршун? Опять? Самым приличным в их компании казался Да Винчи, да, на самом деле он и был приличным. Когда они задирали он обычно в стороне стоял.
А еще я его видела несколько раз в парке с детьми – у него две сестрёнки было, и вот он с ними гулял. Пару раз видела его с мольбертом и фотоаппаратом.
Даже думала, как жаль, что меня тогда спас не Да Винчи… все было бы иначе.
Хотя тогда мама, может, не встретилась бы снова с Виктором, не была бы сейчас так счастлива.
А я… Нет, я не несчастна! Запрещаю себе!
И вообще, жребий брошен. Я решила измениться – и я изменилась! И больше влюбленной терпилой я не буду точно!
То, что потом происходит в классе – шокирует.
Лера и Тор? И дикий Коршун, которого я совсем не боюсь. Запрещаю себе. Презирать сама себя буду если дрогну перед ним!
Урок проходит словно мимо меня. Новая классная руководитель – новая для меня теперь – что-то рассказывает о поэзии серебряного века. Кажется, мы это уже проходили, или просто поэтов этого злополучного серебряного так много?
У нас две сдвоенные литературы, на второй пишем какой-то тест. Как же заколебали этими тестами! Но понимаю – надо, долбанное ЕГЭ пока никто не отменяет, увы…
А после пятого решаю всё-таки переговорить с подругой.
- Ты, что, реал теперь с Тором? – вижу в её глазах секундное замешательство, а потом…
- Ты… извини, но я не готова пока это ни с кем обсуждать, ну и… наверное, не должна, вообще-то.
Нормально?
- Я думала мы подруги.
- Я и сейчас так думаю.
Подруга, которая скрыла от меня отношения с другом Коршуна? Зная о нас? Стоп, она… она ведь не особо много и знала. Я сама не рассказывала. Но всё равно обидно, ведь это её Тор ставил на колени! А теперь…
- Я считала, ты сильная, а ты…
Пытаюсь объяснить почему не стоит с такими как они…
- Потопчется по тебе и выбросит как мусор. Они все так делают. Ненавижу. Мажоры…
- А ты сама разве не встречалась со Стасом?
Ага, решила по больному? Подруга называется…
- Я не знала тогда, что он… Не важно. – я чувствую как краснею, мне стыдно обсуждать всё это, но я хочу предостеречь… - Лучше порви с ним сразу. Ты не знаешь, какой он… урод.
- А ты знаешь? Расскажешь?
Она издевается? Мне очень обидно. Сразу в голове всплывают те слова, которые говорил Стас. Про грязь… и другое.
- А что, мало того, что они хотели со мной сделать тогда? Они привыкли людьми играть. – слезы подкатывают, хотя плакать не планировала.
- Селена, почему ты вернулась? Почему в наш класс перешла? Что с тобой случилось?
Щепка снова давит, лупит по самому уязвимому. Что я могу рассказать? Что отец Коршуна и моя мать теперь вместе? Что Стас считает – мы разрушили его семью? Обвиняет во всем меня? Разве о таком расскажешь?
- А что со мной? Со мной все прекрасно. – теперь мне мучительно хочется сбежать…
- Почему Коршун так тебя ненавидит?
Почему! Потому что!
- Это у него надо спросить. Мне на него плевать. Он никто. Грязь. Не достоин даже упоминания.
Отворачиваюсь, включаю воду, мою руки. Разговор окончен. Подруги у меня больше нет.
В кабинет биологии иду чувствуя, что меня слегка потрясывает. Знаю, что Наталья Санна обязательно «оценит» мой внешний вид. Особенно обведенные черным глаза, «смоки айс» и линзы.
Орать она начинает почти с порога, увидев все мой великолепие.
- Ты в кого превратилась? Это что такое?
Молчу. Пререкаться не намерена, но и прогибаться не стану.
- Совсем ополоумела! Сейчас же весь этот трэш с глаз смыла! Я кому сказала, Сотникова.
Щаз, с тремя «з»! Не знаю, откуда во мне берется эта наглость, но я отвечаю.
- Пусть тогда все умываются.
- Что ты сказала?
- Что слышали. Миронова пусть ногти снимает, и ресницы, и губы сдувает, Дунаева пусть волосы перекрашивает. И да, длину юбок тоже пусть отпустят, на их тощие ляжки смотреть противно.
Дальше реально начинается полный, лютый трындец. Биологичка орёт, я огрызаюсь, кайфуя от собственной смелости.
Одноклассники в полном афиге. Опаздывающие Тор и Щепка застыли в дверях. Да, этот спектакль и для них тоже.
- Вон из класса! Мать в школу!
- Никуда я не пойду. Выгонять меня вы права не имеете.
Что-что, а права свои я знаю! Пусть вызывает мать. За одно и отца – Коршун старший за меня впишется, отвечаю. Вот будет веселуха!
Хотя, биологичку мне даже жалко, она классная тётушка, и преподает отлично. Но… какого фига двойные стандарты? Мирон намазана штукатуркой так, что с неё сыпется! У неё ресницы сантиметра по три, как опахала, на ногтях можно шпоры писать!
Класс примолк, я спокойно иду к парте, за которой сидел Коршун.
- Ну все, Сотка, попандос! Наташа за «Ксеноном» побежала. – я смотрю на Дунаеву, шестерку Мироновой, которая влезает. Ей-то какое дело? - Ты бессмертная?
Ха! А это даже интересно…
- А если да?
Биологичка возвращается спокойная. Сухо говорит, что завтра будет разбор полетов и поведение нашего класса уже давно за гранью. Но на этом всё. Я сильно подозреваю, что директриса вместо того, чтобы прийти и вставить мне, вставила Наталье Санне…
Потому что реал, если требовать с меня, то надо со всех! А как потребуешь с той же Мироновой, у которой мать с «Ксеноном» прямо в дёсны готовы, подружки, блин?
В раздевалке меня снова доканывает Щепка.
- У тебя что-то случилось?
Да! Коршун случился! Или… Чижиков-пыжиков, блин…
- Расскажи, я пойму!
Это просто вишенка на торте! Взрываюсь.
- Что ты поймешь? Почему вы все думаете, что что-то можете понять.
- У меня сестра умерла. Единственная. Любимая. Я… я после её смерти стала… другой. Я никому еще об этом не говорила.