Ты мне никто

На самом деле, место не имеет значения.

Имеет значение она.

Её глаза. В них испуг. Вижу, считываю. Синий космос в её глазах. И предвкушение. И я что-то должен сказать.

Кажется, я думаю стихами. Надо бы записать это всё. Запомнить момент.

Как там было? Остановись мгновенье, ты прекрасно? Ох… нет, Мефистофеля пока заказывать рано.

Сглатываю, оставляя руку на её щеке. Красивая, какая же она…

У неё очень тонкие черты лица. Большие глаза, носик такой аккуратный, щечки еще как у ребенка, скулы высокие, пухлые губы, острый подбородочек. Если бы я был художником как Да Винчи – не Леонардо, наш, карманный, Данила-мастер – рисовал бы только её. Каждый день.

- Стас…

Качаю головой. Подожди, Синеглазка, подожди… Еще немного… Дай посмотреть на тебя. Запомнить.

И еще сказать.

Молнии шарашат вокруг, напряжение, точно не двести двадцать, а все триста шестьдесят

- Ты мне очень нравишься… - Говорю. Голос хрипит, сипит, срывается.

- Не надо…

- Почему?

Смотрю в её глаза, сейчас, в свете ночных фонарей они действительно сиреневые. Цвета гортензий. Глаза лунной девочки, которую так хочу назвать своей.

Не надо спрашивать, Коршун, надо делать. Разве это не твой девиз?

Поэтому я беру её лицо в ладони, очень аккуратно. И целую. Мягко, нежно, но настойчиво. Настойчиво, потому что она оказывается нереально сладкой.

Проваливаюсь в поцелуй, тону в нём, в ней, в её глазах, в её аромате. Не понимаю, почему так дико кроет.

Мы же уже целовались, там, на сцене? Но там было иначе. Да. Совсем иначе. Там на нас смотрела толпа народу и мы были не мы.

Тут мы одни. Я и она.

Она. Селена.

Обычная же вроде девчонка. Совсем простая.

Придурок ты, Коршун! Обычная, простая! Она нереальная. Красивая. И… настоящая. Чистая, милая девочка.

Которую ты с удовольствием бы испортил…

Отрываюсь от губ, когда не могу дышать.

- Прости, я не смог удержаться.

Она смотрит, сканирует, рот приоткрыв. Жду вердикт. Пошлёт? Или…

Ничего не говорит, только становится ближе, прижимается так доверчиво…

Маленький, глупый котёнок…

- Селена, - всё так же глухо, сорвавшись в пропасть.

- Стас…

- Ты очень красивая, милая и нежная.

- Спасибо. – краснеет, даже в сумерках видно, - и спасибо за этот чудесный день.

- Это значит, что… тебе зашло?

- Что? – смотрит удивлённо.

- Свидание. Зашло? Ты говорила, что не будешь со мной гулять, а я пообещал отстать, если…

Отодвигается, движения мягкие, как у котёнка точно…

- Я помню. Да. Мне понравилось. Но…

- Но? – чёрт, почему-то это так остро, больно, оглушает. То есть она всё-таки скажет мне «нет»?

- Я не знаю.

- Чего ты не знаешь?

- Зачем тебе это нужно?

- Что?

- Свидание со мной?

Она серьёзно? Усмехаюсь. Не похоже, что Синеглазка просто набивает себе цену.

- А разве непонятно?

Говорю, и снова наклоняюсь к ней.

- Подожди, Стас…Ты… ты с кем-то поспорил?

Что? Она серьёзно?

Селена честно смотрит мне в глаза. Открыто. Хотя я вижу, как ей трудно. Вспоминаю о поцелуе на спор из-за песни и, кажется, начинаю понимать.

- Спорить на чувства глупо.

- Я в курсе.

- То есть на тебя кто-то спорил?

- Не совсем… Но… в общем… да.

- Знаешь, а я его понимаю.

- Что? – неподдельное удивление, и… кажется я сейчас огребу.

- Я шучу. Никогда не стал бы вот так.

- Разве? Разве ты со своими друзьями, с Тором и Данилой ни на кого не спорили?

И тут я вдруг замираю, начиная вспоминать. Нет, ну у нас были какие-то глупые споры, но… вроде не на девчонок. Не связанные с отношениями. А может… Чёрт, кажется, я краснею, потому что не помню точно. И… честно, раньше мне не казалось это чем-то глупым и недостойным. А теперь…

- Сэл, прости, я не знаю, может и было, но… Это всё несерьезно.

- Для вас – конечно. Вы же не думаете о чувствах других. Прости, я пойду.

- Нет, подожди… я, я не пущу тебя. Пожалуйста, давай поговорим.

- Уже поздно.

- Селена…

- Стас, сегодня был, наверное, лучший день в моей жизни. Правда. Но… я не уверена, что нам с тобой стоит общаться.

- Почему?

- Я не хочу никаких отношений сейчас. Мне это не нужно.

- Почему? – я как попугай повторяю одно и то же, потому что просто не знаю, что говорить и как её остановить. И мне дико страшно, что она реал вот так уйдет. Исчезнет.

- Мне надо учиться. Поступить в институт. Начать зарабатывать. Мне не до… не до веселых свиданий. Извини, если я нарушила твои планы.

Ты не планы нарушила, Синеглазка. Ты… ты просто разбила мне сердце.

- Селена, ты… серьёзно?

- Да…Прости.

- Сэл…

Снова беру её лицо в ладони, смотрю в глаза. И мне кажется… кажется вижу там совсем не то, в чём она пытается меня убедить.

Она не хочет уходить. Не хочет, чтобы всё заканчивалось так. Не хочет…

- Сэл…

Я целую её, просто целую, глубоко, жадно, так как умею, стараюсь вложить в поцелуй всё то, что чувствую. Хочу, чтобы она поняла.

Это не игра для меня. Не шутка. Я не пытаюсь её обмануть, чтобы получить что-то.

Мне просто нужно… Мне нужна она.

Глава 22

Это так сладко – целоваться по-настоящему! С Коршуном!

Голова кружится. Между нами разряды, всполохи. Такая мощная энергия в нём, она меня окружает, берёт в плен.

Тянусь к нему, хочется ближе, ближе. Острее, ярче, сильнее…

Меня обволакивает сладкой патокой. Бежит по венам коктейль радости и счастья.

А потом откат.

Реальность.

Бьёт сверху. Оглушает.

Не то, чтобы я ему не верю. Опасаюсь. Наверное, все дело в этом.

И в том страхе, который я, видимо, с молоком матери впитала. И с бабулиными воплями.

Поэтому мне проще не верить в отношения. Не верить в то, что я могу понравиться.

Да, это свидание было великолепным, восхитительным. Да, подобного в моей жизни не было и вряд ли будет. Да, мне очень, дико, невероятно понравилось.

И Коршун… Очень.

Но я боюсь. Боюсь и не хочу быть просто игрушкой. Котёнком, которым забавляются пока он малыш совсем, а как подрос – всё, не интересно, до свидания.

Поэтому…

- Я не хочу никаких отношений сейчас. Мне это не нужно.

Мне кажется, или он потрясён? И так глухо звучит его голос, когда он спрашивает почему…

- Потому что я хочу учиться. Поступить в институт. Начать зарабатывать. Мне не до… не до веселых свиданий. Извини, если я нарушила твои планы.

Хочу еще сказать про Глеба. Да, Глеб сейчас сам стал получать прилично, и удивительно как много! И мама очень счастлива. Но Глебу нужна реабилитация. Сейчас все его заработки уходят на его же лечение. Плюс у мамы ипотека. Да и бабе Кате надо помогать, несмотря ни на что.

Коршун просто смотрит на меня.

Может быть, он думает, что я играю? Цену набиваю? Хочу сказать, что это не так и не успеваю.

Еще поцелуй. Жадный. И… до кончиков пальцев. До самого-самого… Нет сил. Не устоять. Прижимаюсь к нему, льну, потому что очень хорошо. И плакать хочется.

Потому что больше так не будет.

- Сэл… ты же хочешь. Я чувствую.

- Это не важно то, что я хочу. – это так. Я правда так думаю.

- Как это может быть не важно, я не понимаю!

И не поймешь.

- Прости, Стас, я…

- Я не должен прощать. Простишь ли ты сама себя?

Если упущу шанс с тобой? – хочу сказать, но не говорю, думаю. Конечно, не прощу. Конечно, буду сама себя ненавидеть. Но зато я достигну цели. Наверное.

- Селена, посмотри на меня. Я… если ты думаешь, что я начну требовать большего, а ты не готова, то…

- А ты хочешь большего? – спрашиваю, и тут же прикусываю язык. Господи, зачем?

- А ты сомневаешься? Ты безумно красивая, классная, милая, нежная, я охренеть как влип.

Мне…мне приятно. И страшно. И я краснею, потому что думаю о его поцелуях и… и обо всем остальном, но, увы.