Скажи

Марина не стала размышлять о том, все ли вещи так хорошо сидели на нём. Просто по-доброму цокнула и, наклонившись чуть вперёд, парировала, облокачиваясь ладонями о сиденье скамьи.

– У кого что болит, тот о том и говорит.

Егора, кажется, позабавила её реплика, потому что углы его губ дрогнули и слегка потянулись вверх. Проигнорировал маленькую колкость и скользнул взглядом дальше по улице.

– Приятный сегодня вечер. Скажи?

Девушка заметила одну интересную деталь, которая не оставила её равнодушной. Егор улыбался. По-настоящему, то есть. Не было на его лице той ухмылки, которую она лицезрела на протяжении каждой встречи из тех двух, что между ними произошли. Края рта просто спокойно и искренне растянулись. И ему это шло.

Марина постаралась не обращать внимания на ощущение внезапно разлившегося тепла за рёбрами. Его хотелось зачерпнуть ладонями и окунуть в них потом лицо. Умываться тем светом, той энергией, той харизмой, что он излучал.

Но девушка позволила себе только улыбнуться ему в ответ.

– Скажу. Приятный.

Егор снова посмотрел на неё, не прекращая растягивать губы. Аккуратно прикрыл дверь за собой и приблизился к скамейке, опустившись на неё, закидывая руку на деревянную спинку, разводя колени. И девушка непроизвольно измерила расстояние между кончиками его пальцев и своим плечом.

Полметра. Но это не точно. На глаз.

Верхние пуговицы его чёрной рубашки были расстёгнуты, и это первое, что она заметила, когда снова посмотрела на него. Крылья воротника приподняты немного выше положенного, и из-за этого в глаза бросалась левая ключица и впадина над ней, переходящая восходящей линией чуть выше в массивную мышцу плеча.

У него была спортивная фигура.

– Нагулялась?

Внезапный вопрос заставил оторваться от созерцания его ключиц и поднять глаза. Он смотрел на неё всё так же умиротворённо. Складывалось ощущение, будто бы он вымотался за весь день и только сейчас присел, ощущая это прекрасное чувство, когда ты, наконец, расслабляешься после слишком долгого дня.

Ощущение, которое испытывала она сама.

Однако карие глаза были какими-то чересчур довольными.

– Нагулялась.

Кивнула и отвела взгляд.

Небо наливалось лазурью, и лишь у основания – там, где находился горизонт, – окрашивалось в яркие цвета из-за заходящего солнца. Пару рваных оранжевых облаков разделили его на «до» и «после». На спокойно-синее над головой и огненно-рыжее ниже по оси. Было прекрасно наблюдать это.

Как одно из чудес света. Раскинутое для них.

– С той прекрасной девушкой в коротком платье и с длиннющими ногами, которая сидела здесь с утра? – протянул Егор настолько елейным голосом, что аж сделалось приторно от этой нарочито притворной сладости.

Марина едва сдержалась, чтобы снова не цокнуть. На этот раз не очень по-доброму. Только громко выдохнула, покачав головой. И даже больше почувствовала, нежели услышала, – молодой человек, сидящий слева от неё, усмехнулся.

Вот ему обязательно надо было говорить такие вещи? Они мило общались до этого. Точнее, мило сказали друг другу по две фразы, но тем не менее. В них не было издёвок, стёба и подколов, а это, Марина посчитала, прогресс.

Но оказалось, что нет. Возможно, Егор и не мог по-другому. Возможно, ему жизненно необходимо было выводить кого-нибудь из себя хотя бы раз в день. Наверное, даже неважно, кого. Просто. Кого-нибудь. Может, это происходило на подсознательном уровне или было чем-то вроде привычки.

Очень неприятной привычки.

– По каким-то другим признакам нельзя было запомнить её, конечно, – девушка повернула голову к нему, почти что огорчённо приподнимая брови. Он улыбнулся, покачивая головой.

– Я без задней мысли, честно! Это просто было первым, что бросилось в глаза, поверь, – его ладонь на пару секунд оторвалась от спинки скамьи, он сделал ею пару незамысловатых взмахов в воздухе, а затем опустил обратно.

Потом опёрся локтями о разведённые бёдра, наклоняясь вперёд, и немного повернул голову, глядя на девушку с какой-то непривычной для его взгляда теплотой. Марина бы даже рискнула назвать это выражение в карих глазах нежностью, но язык не поворачивался. А может, ей просто казалось из-за падающего света закатного солнца.

Так или иначе, девушка не спешила прерывать этот зрительный контакт. Что-то внутри неё подрагивало, когда она смотрела ему в глаза. Вглядывалась в карие радужки. Сейчас снова напоминающие тающее золото.

Марина не могла дать объяснения этим чувствам и ощущениям. Мыслям, циклично смыкающимся на этом юноше. Просто плыла по течению, хоть краем сознания и понимала, что не стоило этого делать.

Явно не стоило.

Однако, когда ей подумалось, будто бы его пальцы стали ещё ближе к её плечу, чем были до этого, она не предприняла никаких действий. Не стала рушить эту за мгновение сложившуюся идиллию между ними. Быстрый взгляд коснулся его руки и тут же вернулся к его глазам.

А в груди проснулось желание, которое она уже ощущала сегодня. Почти что неконтролируемое. На грани поехавшего рассудка. Коснуться его. Опять.

Дважды за день – это уже признак того, что она помешалась умом? Вероятно.

Но только на секунду Марина позволила себе представить, как тоже кладёт руку на спинку скамьи и тянется к нему. Просто чтобы почувствовать тепло его пальцев. Хотя бы на секундочку, но это так сильно взрывает мозг, и она едва справляется с порывом. Растущим и бурлящим внутри неё. На самом дне, но она так явно и сильно его ощущает, что кажется, будто оно толкается в самое горло. А то и выше.

Наверное, прикосновение было бы таким же жарким, как плавившийся янтарь в его глазах. И таким же электрически заряженным, как и само желание, рождённое в ней. Оно казалось диким и сумасшедшим.

Марина вспомнила сегодняшнее утро и то, как его пальцы сжимали её плечо. Вспомнила его лицо в десятке сантиметров от собственного и горящие глаза. В них было что-то очень яркое, очень горячее. Что-то, что присутствовало и сейчас.

Что-то очень интимное.

Егор тоже смотрел на неё не отрываясь. Они сидели в тишине около минуты, не отводя глаз. Будто старались окунуться друг в друга с головой. Поглотить друг друга, понять.

Это было странно ощущать. И странно видеть его… таким. Простым. Обычным. Приятным, потому что его реплика касательно Дианы и все остальные происшествия, из-за которых в его сторону рождался один лишь негатив, больше не крутились в голове.

И прошло ещё несколько спокойных, бесконечно мирных секунд, прежде чем он коротко вздохнул и поинтересовался:

– Готова к учёбе?

Брови Марины снова поползли вверх, на этот раз в напускном удивлении, и она улыбнулась.

– Ого, ты умеешь разговаривать, а не только вести себя как самодовольная сволочь.

Егор обнажил зубы в улыбке, на пару секунд отводя взгляд, придавая телу ровное положение, поднимая голову.

– Да, все почему-то удивляются, когда понимают это. Ты не первая, – и сверкнул глазами.

Девушка усмехнулась, покачав головой. Для неё было странным просто разговаривать с ним. Наверное, потому что оба дня знакомства они просто усмехались и тонко, со всем своим внутренним остроумием поддевали друг друга.

– Не до конца, – задумчиво произнесла она, всё же отвечая на его вопрос. – Трудно после трёх месяцев отдыха сразу настроиться на серьёзную работу. А ты? Тебе ведь ещё сложнее – новый город, новый коллектив, новые лица, новые ощущения.

– Ну, знаешь, – хитрый оскал. – Бывают ощущения и поярче всего лишь нового класса.

Отчётливая двусмысленность прозвучавших слов как-то слишком резко ударила в голову, и девушка округлила глаза. Скорее от неожиданности. Которая, впрочем, очень скоро переросла в праведное смущение, и Марина почувствовала, как приливает к щекам жар. Открыла рот, чтобы сказать что-то, но не нашла никаких слов.

Он только рассмеялся, наблюдая за её реакцией.

– Я пошутил, солнышко, – произнёс, всё ещё глядя на неё.