Девочка Да Винчи

- Ясно, - мы с Аринкой отвечаем в унисон. Я обалдеваю от такого поворота, но мне так хочется верить в её искренность! Просто устала от треша, который творится вокруг.

- Да, Соня, а ты пока… постарайся вести себя прилично. Не нужно ни на кого нападать, не нужно никого провоцировать. Вот это может кончится плохо. И… за сестрой следи. Лучше, чтобы одна она не гуляла.

- Да, я поняла.

- Я тоже поняла! – кривит мордочку Аришка, - Я не буду одна!

Надежда допивает чай, встает, прощается.

Я выдыхаю, когда закрываю за ней дверь. Прислоняюсь спиной. Хочется сползти вниз, просто выдохлась, всё. Аут.

- Соня, а когда обед? А гулять пойдем?

- Обедать хочешь? Давай разогрею, потом можем погулять.

Успеваю поставить суп в микроволновку, стучат в дверь. Аринка радостно восклицает.

- Да Винчи! Привет! А мы будем обедать, хочешь с нами?

- Нет, спасибо, не голоден. Соня, мне кое-что спросить надо, наедине.

- А я не буду подслушивать! – Аринка демонстративно закрывает уши и глаза, улыбаясь во весь рот, моя маленькая буратинка, рот у неё большой, как и у меня, и улыбаться она любит, как я когда-то…

- Даня, я сейчас выйду, подожди в коридоре.

Ставлю перед Ариной тарелку, включаю ей мультик на стареньком ноутбуке. Понимаю, что это плохо, но так она посидит спокойно.

- Даня, я слушаю.

- Соня… ты… кому ты рассказала про нас с «Вээм»?

Слышу вопрос и цепенею…

Глава 17

- Что?

Я в ступоре. Не могу осознать до конца… Он серьёзно?

- Сонь, я не обвиняю…

- Именно обвиняешь… - жгучая боль давит прямо в грудь, сжимает, и нечем дышать. По телу разряды, трясёт, сразу как-то очень холодно становится.

- Сонь! Я просто спрашиваю!

- А я просто отвечаю. Извини…

Откатываюсь назад, за дверь, на мгновение прижимаюсь, сдерживаю дыхание, сжимаю зубы, потому что, если распущу себя – разревусь. А я не хочу… не хочу и не могу реветь. Подрываюсь, лечу к шкафу, мельком смотрю на сестрицу – она увлеченно следит за приключениями Рапунцель.

Так, небольшой тайник у меня в старой джинсовке, во внутреннем кармане. Не густо, конечно, но…

Достаю пять тысяч, потом, подумав, еще пять. Продукты из «Азбуки» стоят дорого, но я надеюсь, что этого хватит. Конечно, потом можно зайти на сайт магазина и всё посчитать, может я так и сделаю.

Ледяной пот прошибает, потому что это неприкосновенный запас. На черный день. Видимо они для меня наступили, черные дни…

- Сонь, ты куда?

- Никуда, я тут, я с… с Даней поговорю и вернусь, и будем заниматься с тобой, а то совсем забросили мы прописи.

- Хорошо. Только я мультик досмотрю?

- Ладно.

Выхожу. Данила стоит, прислонившись к стене, смотрит исподлобья.

- Соня, я…

- Вот. – протягиваю купюры, на которые он смотрит как на что-то омерзительное. - Этого хватит? Если нет, скажи, я добавлю.

- Ты… - вижу, как у него начинают сжиматься челюсти, желваки ходят… - Дура, да?

- Да, - отвечаю не задумываясь. Он ведь это хочет услышать? Пусть! Пусть я дура. – Спасибо тебе большое за помощь. Больше не побеспокою.

- Соня!

- Возьми! – пытаюсь всунуть деньги ему в руки, но он отпихивает мои ладони.

- Прекрати! Ты… - чувствую, как он проглатывает какое-то ругательство, слишком благородный, типа, - Не думал, что ты такая!

- Извините, не оправдала надежд! Бери!

- Знаешь…иди ты…

Что?

Стою, открыв рот, чувствую, как слезы начинают душить. Да как он… как он может?

Да Винчи пытается уйти, но только вот я стою у него на пути, и обойти меня он не может. Только отодвинуть. А я… я не хочу его пропускать пока он не возьмёт деньги.

- Бери!

- Дай пройти.

- Не дам, пока не заберешь это!

- Так, да?

- Да!

Он берет меня за плечи, но не отодвигает, а вжимает в стену, смотрит гневно, глазами сверкает.

- Ты… Ты понимаешь, что её могут… выгнать? Просто вышвырнуть из профессии вообще?

- А ты понимаешь, что я не могла никому ничего рассказать?

- А почему же Аделина при всех заявила, что это ты?

- Что? – сердце камнем летит в район пяток, обжигающе ледяные стрелы по венам, голова кружится… - Я… я…

Он смотрит, внимательно, а я неожиданно думаю о том, какое скульптурное у него лицо. Эти высоченные скулы, проваленные щеки, прямой крупноватый нос, губы, полные, очень четко очерченные, и глаза… глаза цвета жженого сахара или темного янтаря. Я когда-то любила лепить из глины, из дерева вытачивала фигурки, потом полностью переключилась на живопись, но сейчас…

- Соня… я не обвиняю тебя, я просто хочу понять. – голос выводит меня из творческого транса.

- Даня, я правда никому ничего не говорила. Я не могла никому ничего сказать. Просто потому, что я ни с кем сейчас не общаюсь. Я… я просто пария.

Он молчит, всё так же внимательно на меня смотрит, сканирует. Не верит? Почему-то я думаю, что верит. Только… зачем так разглядывать?

Неожиданно я начинаю чувствовать своё тело. Мне неловко. Я очень худая. Мне кажется, кости торчат совсем некрасиво. Правда в некоторых местах у меня всё-еще что-то остается. Но я не могу понять красиво это или, наоборот, смотрится ужасно. Но главное даже не тело. Лицо. Кожа сухая, серая. Я мало бываю на воздухе, постоянно работаю с химией – мыть полы и стены в художественной студии – то еще удовольствие. На кремы, конечно, денег у меня нет. Покупаю Аринке детский, от мороза, сама иногда мажу его на лицо. Косметики тоже никакой нет. Смысл мне краситься? Для кого?

Я превратилась в свою тень. Когда-то меня называли Красоткой не только потому, что у меня такая звучная фамилия. Я действительно чувствовала себя красавицей. А сейчас…

- Даня…я бы никогда, никому не сказала. И мне больно, что ты так подумал. Знаешь… лучше не нужно нам с тобой общаться. И… возьми деньги.

- Нет. Не возьму.

- Дань…

- И общаться мы будем. Тебе нужна помощь.

- Нет. Вот так – нет, извини.

- Как? Как так?

Пожимаю плечами, неужели он не понимает?

- Я не хочу быть обязанной. Прости. Не привыкла.

- Сонь…

- Пусти…

Мне неудобно. Неуютно. Щеки пунцовые. Я чувствую его рядом и мне, с одной стороны, так хорошо – потому что я влюблена в него. Мне нравится его тело, его запах, его улыбка, глаза, руки, у него такие длинные тонкие пальцы… С другой стороны – мне плохо. Потому что я для него просто друг. А может и не друг. Просто девчонка, которую он когда-то поцеловал. Давно.

- Ты… ты вспоминаешь тот день? – его голос хриплый, тихий. Царапает что-то в груди, задевает, цепляет, заставляя вибрировать.

Я знаю, о чём он. И он знает, что я знаю. И не знаю, что сказать…

Сказать, что это любимое моё воспоминание? Сказать, что я стараюсь не вспоминать слишком часто, потому что это воспоминание – как деликатес, как лакомый кусочек, который обычно оставляют напоследок? Что это то, тайное, что я прячу даже от самой себя? Что я достаю его тогда, когда вокруг становится совсем, совсем темно, когда тьма сгущается и становится совсем невмоготу? Это воспоминание для меня как свет Эарендила из фиала Галадриэль. Последняя надежда. Когда другой свет угаснет.

Не понимаю, как это происходит, но я сама тянусь к его губам. Сама…

Глава 18

Её поцелуй такой сухой, какой-то… очень отчаянный, что ли. Я туплю. Не отдупляю сразу, что вообще происходит. И просто стою как истукан.

Представляю, как глумились бы надо мной Коршун и Тор. Хотя нет, Тор бы не ржал, он у нас щепетильный в вопросах любви. Ждёт единственную. И, кажется уже дождался.

А я… у меня же Варвара? И Соня…

Соня с мягкими сладкими губами.

Чёрт… Я не могу…Не могу ей ответить. Это нечестно. Я… я влюблен в Варвару. Она… она моя женщина, мы вместе. И… я не из тех, кто поступает подло. Это ведь измена? Если я поцелую Соню, это будет неправильно.

Но и оттолкнуть не получается. Воспоминания накатывают лавиной.