Страница 7 из 11
Специфика работы Спецотдела в корне отличалась от всего того, что делалось в ВЧК, а потому требовала привлечения людей, которые владели уникальными навыками. Это в первую очередь относилось к криптологам, задачей которых было разгадывание шифров и ребусов.
Вообще, среди личного состава дешифровального отдела были много бывших русских аристократов, в частности графов и баронов. Это противоречие с государственным строем того времени объяснялось серьёзной нехваткой лингвистов, необходимых для ведения дешифровальных работ. А сама профессия дешифровальщика была настолько редкой, что даже тогда, когда представители этой профессии попадали в тюрьму, их всё равно привлекали к работе по специальности.
Вот что писал писатель Лев Разгон, который был зятем Г.И.Бокия, а в 1930-е годы – сотрудником Спецотдела: «Бокий подбирал людей самых разных и самых странных. Как он подбирал криптографов? Это ведь способность, данная от Бога. Он специально искал таких людей. Была у него странная пожилая дама, которая время от времени появлялась в отделе. Я также помню старого сотрудника охранки, статского советника (в чине полковника), который еще в Петербурге, сидя на Шпалерной, расшифровал тайную переписку Ленина. В отделе работал и изобретатель-химик Евгений Гоппиус. В то время самым трудным в шифровальном деле считалось уничтожение шифровальных книг. Это были толстые фолианты, и нужно было сделать так, чтобы в случае провала или других непредвиденных обстоятельств подобные документы не достались врагу. Например, морские шифровальные книги имели свинцовый переплёт, и в момент опасности военный радист должен был бросить их за борт. Но что было делать тем, кто находился вдали от океана и не мог оперативно уничтожить опасный документ? Гоппиус же придумал специальную бумагу, и стоило только поднести к ней в ответственный момент горящую папиросу, как толстая шифровальная книга превращалась через секунду в горку пепла».
К службе в Спецотделе в первую очередь привлекались ценные кадры криптослужбы царской России, такие как: Г.Ф. Булат, Е.С. Горшков, И.А. Зыбин, Э.Э. Картали, В.И. Кривош, Е.Э. Мориц, И.М. Ямченко и др. К сожалению, о советском периоде их работы мало, что известно, а их дальнейшая судьба, как правило, складывалась трагично.
Известно, например, что, Владимир Иванович Кривош в 1919 году был назначен переводчиком-дешифровальщиком Особого отдела ВЧК, а его сын Роман – секретарём бюро по выдаче пропусков в пограничную зону Особого отдела Московской ЧК. В это время Владимир Иванович добавил к своей фамилии слово «Неманич» (сокращённо – нет ничего), по-видимому, подчёркивая этим свое материальное положение по сравнению с царским временем. Теперь он имел фамилию – Кривош-Неманич.
В 1920 году он вместе с сыном Романом был арестован ВЧК по подозрению в организации незаконного пересечения границы. Однако в том же году Роман был освобождён по амнистии, а Владимир Иванович – в 1922 году и принят на службу в Спецотдел в качестве эксперта. Интересно, что его сын Роман с 1 мая 1921 года уже работал переводчиком-дешифровальщиком Спецотдела.
В 1923 году В.И. Кривош-Неманич был арестован по подозрению в шпионской деятельности и выслан на десять лет в Соловецкий концлагерь. В 1928 году он вышел на свободу и опять стал работать экспертом в Спецотделе. В 1935 году В.И. Кривош-Неманич был уволен на пенсию, а в 1937 году был арестован его сын Роман, сотрудник Спецотдела ГУГБ НКВД.
Благодаря своим высоким профессиональным способностям Роман в концлагерь выслан не был и находился в Бутырский тюрьме, где успешно работал криптологом. С началом Отечественной войны в 1941 году Роман был освобождён и вместе с отцом жил в эвакуации в Уфе. Роман Кривош продолжал свою службу как специалист-криптограф Спецотдела НКВД и в 1942 году был награждён медалью «За трудовое отличие». Его отец В.И.Кривош-Неманич умер 4 августа 1942 года в Уфе.
Штатным сотрудником Спецотдела стал и Иван Александрович Зыбин. Ещё долгие годы он успешно работал в криптослужбе, помогая создавать уже советскую школу криптологов. Перед молодыми сотрудниками он не боялся рассказывать, что одно время дешифровал некоторые письма Ленина! Впрочем, дело это было не очень сложным. Дальнейшая его судьба до сих пор остаётся неизвестной.
Работа Спецотдела началась с детального изучения наследия, полученного из архивов специальной службы дореволюционной России. Это были шифры, их детальное описание, документы по дешифровке, материалы шифроперехвата. Среди этих документов, в частности, были материалы по дешифровке шифров Турции, Персии, Японии, других государств, а также копии и оригиналы шифров США, Германии, Японии, Китая, Болгарии, учебные пособия и т.д.
Сотрудники отдела тщательным образом изучали эти материалы, осознавая важность своей работы. Большую роль в этот и последующий периоды сыграли знание и опыт бывших царских криптологов. При их активном участии при Спецотделе были организованы шестимесячные курсы, на которых изучались основы криптографии, решались задачи по дешифровке. На курсы набирали людей способных и грамотных. Первый выпуск курсов состоял из 14 человек, пятеро из которых пришли на работу в дешифовальное отделения Спецотдела, а остальные – в другие отделения.
Необходимым условием успешной работы Спецотдела было наличие материалов шифроперехвата. В способах их получения сохранялись традиции дореволюционных служб. Кроме снятия копий с шифровок иностранных государств, проходивших через Центральный телеграф или доставленных дипломатической почтой, чем занимался отдел Политконтроля, был усилен перехват шифротелеграмм, передаваемых по радиоканалам. С этой целью были задействованы военные радиостанции, предоставленные в распоряжение Спецотдела радиовещательные станции, в частности, радиостанция Коминтерна. Однако несовершенство радиоприёмной аппаратуры, а также сильная изношенность не могли обеспечить высокую достоверность текстов перехватываемых шифротелеграмм.
Таким образом, к сложностям первых лет работы Спецотдела, связанным с невысокой общей подготовленностью и немногочисленностью личного состава, добавлялись сложности, связанные с недостатком и низким качеством материалов для дешифровки. Перед руководством Спецотдела встала задача организации и налаживания работы всех звеньев специальной службы в стране, включая получение шифроматериалов и техническую оснащённость радиостанций. В связи с этим Спецотделом проводилась работа по разработке и изготовлению специальной техники. В тесном контакте работал Спецотдел с Иностранным отделом (далее – ИНО) ВЧК, контактируя и имея связь с агентурой, ориентированной на «добычу» шифров и кодов.
Сохранился отчёт о работе Спецотдела за 1921 год. В нём, в частности, было указано, что с самого начала успешно проводилась разработка и изготовление новых кодов и шифров. Только за этот год было введено в действие на различных линиях связи 96 новых кодов. Эта работа сотрудников Спецотдела активно поддерживалась правительством. Характерной для того времени была телеграмма секретаря ЦИК СССР А.С.Енукидзе Г.И.Бокию, хотя и относилась она уже ко 2 сентября 1924 года и была связана с окончанием работы над телеграфным кодом:
«Поздравляю тов. Г.И. Бокия с окончанием составления «Русского кода» – этого громадного и сложного труда.
«Бытие определяет сознание». Бытие и необходимость современных сношений, быстрая связь и экономия во времени толкнули людей к созданию этого нового языка «кода», языка, не похожего ни на один человеческий язык.
Как маленький кусочек радия при разложении испускает колоссальное количество энергии, так и слова «кода» – короткие, непонятные и неудобопроизносимые для нашего языка, при расшифровке развертывают перед нами ряд фраз и мыслей, посылаемых или получаемых нами издалека.
Как стенография стала необходимой для точной записи и размножения человеческой речи, так и язык «код» становится и должен стать необходимым в сношениях между людьми, находящимися на разных точках земного шара.