Воин

Петерс имел опыт подобной работы. После захвата большевиками власти в Петрограде, будучи членом военно-революционного комитета он разработал специальную операцию по уничтожению в городе «контрреволюционного потенциала». Под его руководством ЧК провела масштабные аресты и массовые казни мирного населения, не принимавшего новоявленную власть.

Смысл этого дьявольского акта сводился к тому, чтобы выловить и ликвидировать физически всех до одного, кто хоть отчасти не согласен с разгромом Учредительного собрания.

Требовалось внушить населению города страх, принудить к покорности. Для непопулярных в народе большевиков не было иного способа удержаться, только истребив физически как можно больше недовольных людей. Что и было сделано.

Петерс изложил тогда свои соображения в «Инструкции по производству осмотра Петрограда». Он разбил город на несколько районов. Каждый район закрепил за конкретной войсковой частью. Дальше район делился на участки, в которых военными отрядами под присмотром ЧК «проводился поголовный осмотр всех жилых и не жилых помещений. Задержанию подлежали все лица, имевшие при себе оружие, дезертиры, непрописанные граждане, все бывшие полицейские чины до околоточных включительно, бывшие жандармские офицеры и унтер-офицеры, а также все подозрительные граждане».

Чтобы сплести ловчую сеть как можно мельче и не дать проскочить в нее «контрреволюционному потенциалу» Петерс выделил в «Инструкции» в особую главу осмотр «всех до единого храмов всех вероисповеданий. А также колоколен, чердаков, подвалов, сараев, складов и площадей».

Особенно хитроумным ходом в своем «изобретении», чем Петерс гордился, он считал эффект «мешка». То есть все районы горда, все участки и крупные здания накрывались войсками одновременно. Так что перебежать из одного подвала в другой могла разве что мышь.

О судьбе тысяч несчастных людей, попавших в «мешок» Петерса, мы так никогда и не узнаем. Но нетрудно догадаться.

Яков спрятал шифрограмму в стол и велел дежурному принести карту Ташкента. Исполненный желания повторить свой опыт он углубился в изучение далекого азиатского города.

Товарищи по партии из Средней Азии нуждались в помощи. И уже к исходу дня была подготовлена ответная шифровка, повторяющая основные положении «Инструкции», с учетом особенностей Ташкента. План по

– 32 -

вразумлению недовольных жителей крупного восточного города был готов. Помощь Кремля не заставила себя ждать. И вскоре Колузаев получил радиограмму, на время переговоров с Москвой перенесший свой штаб на почтамт.

Действовать ташкентские коммунисты начали сразу. Они собрали депутатов от рабочих, гарнизонных солдат крепости, отрядов самообороны мусульманской бедноты, школы красных политруков и милиции.

– Товарищи! – Федор Колузаев огласил повестку. – У нас один, но важнейший вопрос – последствия событий 19 – 21 января в Ташкенте.

Охарактеризовав обстановку, как победу над белогвардейским мятежом, председатель перешел к главному:

– Нам необходимо жестоко ответить на предательскую вылазку буржуев и белогвардейщины. Так ставят вопрос лично товарищи Ленин и Дзержинский. Всероссийская Чрезвычайная Комиссия рекомендует ряд мер по укреплению Советской власти и искоренению контрреволюции в Туркестане.

Колузаев бодрым голосом зачитал полученную из Москвы радиограмму и рекомендации, изложенные в ней.

– Правильно! Пора кончать белую сволочь! – поддержал председателя сотрудник наркомата путей Саликов. – Иначе не вылезем из войны!

– Уничтожить всех, кто представляет опасность! – согласился другой депутат. – Давно пора!

Собравшиеся одобрительно зашумели и подняли руки, голосуя «за».

Так с единодушного одобрения делегатов, был создан штаб по проведению контрреволюционной операции и выбран трибунал из шести человек, наиболее проявивших себя при подавлении мятежа.

Собрание закончилось принятием постановления:

« Первое: обязать всех рабочих и служащих предоставить свидетельство того, чем он занимался 19 – 21 января.

Второе: уволить всех ответственных лиц и принять вновь на должность при наличии двух рекомендаций от проверенных партийных работников. Срок повторного приема на работу до 1 февраля 1919 года».

Дальнейшие события развивались стремительно и драматично. Началась вакханалия – кровавый пир победителей. Хватали всех, кто был одет не по-рабочему. Пальто с дорогим воротником или военной шинели царского покроя было достаточно для подозрения и ареста. Причиной могло стать пенсне, выдававшее интеллигентность его хозяина, чтобы бросить в пасть революционного Молоха очередную жертву.

Улицы обезлюдили. Жители забаррикадировались в домах и квартирах, превращая жилье в крепость. Но это не спасало. Военные вламывались, вынося двери, если их добровольно не отпирали и чинили расправу над перепуганной беззащитной «контрой».

– 33-

Круглосуточный судебный конвейер ревтрибунала не обременял себя долгим следствием. Оно начиналось и заканчивалось двумя-тремя вопросами:

– Кем служил при царском режиме?

– Где был во время мятежа?

Ответ на второй вопрос нужно было подтвердить документально.

Но уже на первом вопросе «контрреволюционный потенциал» выдавал себя с головой и подписывал свой смертный приговор. Что мог ответить попавший в ловушку титулярный советник или штаб-ротмистр, полицмейстер или чиновник управы, депутат бывшей Думы?

Так были пойманы и «обезврежены», то есть расстреляны несколько тысяч образованных горожан. Часто убивали прямо на улице. Как, например, застрелили на крыльце аптеки мальчишку-гимназиста, пытавшегося от страха бежать. За «неподчинение» забили прикладами главу «Красного креста» шведа Клеберга и сестру милосердия этой миссии, бывшую с ним. Со шведа сняли дорогие сапоги и бросили труп на улице. Другого раненного «интеллигента» погребли в яме, выкопанной далеко за городом жертвами. Молодой человек без сознания пролежал, присыпанный землей, несколько часов на этой ужасной постели, а ночью выбрался из-под слоя земли и вернулся домой. Мать, увидев голого окровавленного сына, потеряла рассудок. Сестра обмыла юношу и перевязала раны. Но на утро по доносу соседей пришли большевики и расстреляли всех.

Грабежи и изнасилования стали формой возмездия «мироедам». С особенной жестокостью надругательства над людьми чинили в жилом квартале возле театра «Колизей», где стояли дома зажиточных горожан. Здесь истребляли всех поголовно, а имущество делили и прятали. Грабь награбленное! Вот она – вершина, апофеоз революционной морали «угнетенных масс», торжество «справедливости» в их понимании! Нападавшие изливали на людей высокого социального статуса свою завистливую злобу. За то, что мечтали на них походить, но ничего не умели сделать для этого. Ненависть переполняла души тех, кто «наводил порядок». Именно ненависть и зависть стали их внутренней сущностью, сжигающей души страстным огнем. Когда человек срастается с какой-либо страстью, то страсть начинает диктовать ему мысли и поведение. И человек, обуреваемый желанием, не мучается угрызениями совести. Их просто нет у него. Свою порочность он ощущает, как силу. Потому что страсть соединенная с насилием над ближним плодоносит – накапливающимся имуществом, растущей властью, увеличением количества удовольствий. А раз так, значит я – революционер – на верном пути. И поступки мои, и мысли – правильные. Даже убийство ближнего, мешающего плодоношению моих страстей, становится благом для меня. Потому что оно – убийство – справедливое возмездие богатым за мою нищету. Ведь именно они виновны в ней.

– 34 -

Чувствуете, как внутри человека, живущего без Бога, рождается оправдание собственным порокам?

А теперь представьте тех, кто бродил по городу и убивал людей. Одного… третьего… десятого… сто двадцатого… Каждый день. Каждую ночь. На убийство, как на работу!