Страница 85 из 87
- Я не пригодна для твоих комбинаций, Димитрий, или ты здесь, потому что контракт с отцом подразумевает еще что-то, ты не все у меня взял?!
Говорю и прикусываю губу. А что, если действительно не все еще отнял?!
Жжет. Мое сердце ощущается выжженой пустыней, обрубком, пульсирующим болью.
Отталкиваю.
- Мне мало. Тебя хочу.
- Убирайся! Я тебя не хочу! Хватит с меня!
Кричу в надменное лицо идеально красивое, и такое желанное, смотрю на его губы с капризным чувственным изломом, а у самой слезы в глазах от мучения, которое доставляет мысль, что так и не поцеловал…
Даже когда я горела в его руках, НЕ поцеловал!
- Моя гордая, храбрая малышка. Моя маленькая лгунья.
Проговаривает, четко гладя мне в глаза. Касается большим пальцем моей щеки, и я понимаю, что подушечкой стирает влагу.
Я плачу. Я все-таки плачу. Вылетаю из реальности. Сейчас в этот краткий миг я застываю в сильных руках желанного и любимого мужчины.
Он прижимает меня к себе, нависает, опустив голову ко мне и рассматривает мое лицо.
- Тосковал. Умирал вдали от тебя. Но не мог рисковать тобой. В этой войне у меня не могло быть Уязвимости...
Впервые кажется, что в этих нереальных изумрудах проскальзывает чувство.
Я читаю там эту самую уязвимость, которая так не присуща этому сильному и такому храброму мужчине, умеющему бить и калечить, стрелять на поражение не задумываясь.
Сейчас он смотрит на меня и впервые в этих зеленых глазах растерянность, тоска и боль раненного зверя.
- Я хочу только тебя, Малышка. Без тебя не дышу. Ты - моя. Смирись с этим.
Резким движением хватает меня под ягодицы, приподнимет, а уже в следующую секунду я сижу, оседлав мощные бедра мужчины.
Держусь за широкие плечи и смотрю в потусторонние глаза.
Он ничего не делает, просто смотрит на меня.
Пытаюсь слезть. Не позволяет. Кладет ладонь на мой копчик, вдавливает в себя. Он рассматривает меня, а я изучаю красивое словно вылепленное скульптором лицо.
Такое же холодное и бездушное, как статуя.
Почему-то вспоминаю, как в интернете прочитала, что Димитрий Кац сын супермодели Авроры Кац. Той, которую до сих пор называют легендой и иконой своего времени.
От матери ему мало что досталось. Разве что цвет глаз. Только вот у Авроры они живые, яркие, а здесь иные...
- А теперь я хочу услышать правду.
Говорит спокойно. Но в его бездушном голосе проскальзывает нечто такое, что заставляет меня замереть, как при взгляде на змею раскрывшую пасть и готовую к атаке.
- Я тебя нена…
- Покажи мне как именно ты меня ненавидишь.
Сильные пальцы сжимаются, и вторая рука проскальзывает лаская, сдирая трусики,
- Горячая малышка.
Проговаривает все так же холодно и продолжает свой натиск. Несколько неторопливых движений и мы становимся едины, я теряю себя, в глазах темнеет и меня сотрясает дрожь.
Я выгибаюсь, ноги сильнее впиваются в бедра мужчины, и я хватаюсь за ткань майки, прикрывающей широкие плечи. Бьюсь в конвульсиях удовольствия и еложу по стальным мышцам, наконец обмякнув и упав на литую каменную грудь.
Я стала желе, а он еще более каменным.
- Как тосковал по твоим крикам, малышка… Ты моя слабость, Катрин…
Выдыхает мне в губы, все так же опутывая собой, а я чуть не улетаю услышав родную русскую речь без акцента.
- Не могу без тебя…
Горячие губы ловят мой удивленный всхлип, накрывают мои, а я замираю, задыхаюсь, перестаю дышать.
Сначале легко, как дуновение ветерка, лишь касание, но потом с каждым вдохом поцелуй становится уроганом.
Тот, кто никогда и никого не целовал вытворяет с моим ртом нечто невероятное.
Я буквально падаю в его страсть. Этот поцелуй вырывает из меня весь кислород, голова звенит и кружится, я лечу в водоворот, меня поглощает цунами и все внутри пульсирует огнем. Жарким. Непонятным. Глубинным.
Сама вцепляюсь в короткие волосы и тяну со всей силы, чтобы дал продохнуть, отступил, отпустил, не пил меня до суха, но он не останавливается.
Язык подобно удаву, берет мой в плен и кружит, выписывая странные кульбиты.
Он ни разу не целовался.
И тем не менее это лучший поцелуй, который когда-либо был в моей жизни, продолжает движения, опять берет меня со всей жадностью, подводит к грани, не прекращая властвовать в моем рту...
Словно дамбу рвет, и я попадаю под водопад весом в тонну. Меня плющит, рвет на части, и я понимаю, что Димитрий не остановится. Он сам как стихия. Резкая. Буйная. Жестокая. Непоколебимая.
Мне с ним не справится. Не убежать.
Сильные пальцы давят на мои скулы и заставляют открыть рот до предела, чтобы ему было удобнее с животным напором выцеловывать меня всю..
Его поцелуй… В нем моя смерть. В нем моя жизнь…
А в ушах его жесткое:
- Я не целую. Никогда. Никого.
И сейчас… его вкус на моем небе, дурман его дыхания, ароматного с нотками ментола, запах его тела, опаляющего жаром.
Горячая рука на моих ягодицах сжимает до синяков и стона, который он сжирает.
Я не целую. Никогда. Никого.
Нет. Он целует. Меня целует. Прямо сейчас. В эту секунду. И этот поцелуй имеет соленый вкус моих слез, послевкусие моей горечи и аромат моей надежды…
Отрывается от меня, дышит, как после забега, а под моими пальцами его сильное сердце сходит сума, доказывая, что и у каменного монстра оно есть и бьется гулко, громко, перекликаясь с моим собственным.
Отрывается от меня. Дышит с шумом, становясь открытм настолько, что страшно. Улыбается, как ошалелый, проводит пальцами по моим губам, трогает непереставая.
- Вкуснее и слаще, чем я предполагал...
- Я не верю. Не верю, что ты поцеловал… ты же говорил, что никогда… никого… не целуешь…
Ухмыляется.
- Никогда и никого, Катрин, ты первая и последняя.
Смотрит на меня, а в глазах черти. Впервые позволяет видеть себя таким безбашенным.
Я целовалась с Димой, тем самым, который гулял со мной по Москве.
Прыскаю от неожиданной легкости и шальной мысли, что родилась в эту секунду в затуманенном эйфорией разуме.
Прищуривается, продолжая игрть с моими волосами:
- Чему ты так хитро улыбаешься, а?
- Боюсь, если скажу, тебе придется меня убить.
Подмигивает, а в глазах искры.
- Я тебя можно сказать сейчас девственности лишила...
Жду реакции, но Димитрий только улыбается хитро:
- Малышка. Мы теперь квиты.
Начинаю смеяться и плачу, чувства… мои чувства закручиваются в страшную воронку, где радость и боль, любовь и ненависть смешиваются, перерастая в нечто большее, всепоглощающее, что тянется от меня к Димитрию и находит отклик.
Опять целует, словно не может насытиться, проходится пальцами по спине, зарывается в мои волосы, тянет немного.
- Все мои поцелуи теперь твои, малышка, а ты моя. Вся. Целиком. Днем. Ночью. Всегда готовая для меня. Двадцать четыре на семь, Катрин.
- Еще один контракт, мистер Кац?
- Длинною в жизнь, миссис Кац.
Торможу. Шокированно:
- Не поняла.
- Твой контракт. Это обязанности супруги. Я приехал на родину за женой, Катерина Елецкая. Я приехал за тобой моя Катрин. Маленькая смешная девчонка, шипастая и до безумия привлекательная, научившая меня любить…
-Уверен, что я соглашусь?!
Решаю немного повредничать:
- Боюсь у тебя нет выбора, ты уже давно подписала документы и носишь мою фамилию.
- Ты безумен, Димитрий?!
- Немного.
Ситуация. Странная. Непонятная.
И тот, кого я воспринимала жестоким опасным хищником на самом деле стал моей лучшей защитой.
- Тогда и у меня для тебя новости, мистер Кац.
- Слушаю.
Держу паузу и рассматриваю, отслеживаю, как с каждым моим последующим словом, магнат меняется в лице:
- Скоро у нас в семье пополнение.
Думаю, выражение его лица я не забуду никогда. Жаль сфоткать не могу на память для последующих поколений.
- Ты... ты... Беременна?!