Услуги по-соседски

Бегло осматриваюсь и отмечаю про себя, что со вкусом у Амурского полный порядок. Огромная кровать, белый комод, плазменный телевизор, мягкий бежевый ковер у кровати и, собственно, все. Никакой позолоты, хлама, картин и своих портретов на стенах. Лишь несколько детских фотографий в рамочках, что стоят на комоде.

— Мама принесла, — комментирует, замечая мое любопытство. — Помнишь, фотографию с мушкетерами? Нам их в школе делали, — указывает рукой на одну из рамок.

— Это мальчишки были мушкетерами, а девочки были принцессами. У меня это фото у родителей, — откинув одеяло, залажу в постель. Хватаю свою подушку и укладываюсь поудобнее. — У меня тогда началась аллергия на сладкое, а еще ужалила оса в щеку. Жуткое фото, — морщусь.

Где ты вы подумали висит фотография, которую я бы с удовольствием сожгла? Разумеется, в гостиной у моих родителей. Рядом с фотографией Альбины из садика, где она в костюме снежинки, и точно не похожа на квазимодо.

— Милая пижама, — не то ли насмехается, не то ли умиляется Сева. — Знаешь, в ней ты выглядишь как мечта извращёнца.

Сева тянется рукой к прикроватной тумбе, хватает пульт, нажимает на кнопку, и в следующую секунду выключается свет. Не хочу показаться деревенщиной, но…

Свет, который включается пультом? Да я такое только в кино видела!

И не смейте меня судить! В детстве обычный пульт от телевизора заменяли мы с Альбиной. Мы стояли и щелкали кнопки до тех пор, пока отец не находил нужную ему программу.

— Хорошо, что ты не извращенец, — сонно зевая, бормочу.

— Спорное утверждение, — дразняще кидает, а затем совершенно беспардонно обнимает меня за талию, притягивая к себе под бок. Оставив нежный поцелуй на моем плече, шепчет, — сладких снов, пампушка.

Будь нам по восемнадцать мы бы с Севой вряд ли легли спать. Верней, нам бы определенно было не до сна, однако в двадцать шесть… После тяжёлого рабочего дня, бесконечных пробок, а у Севы сегодня, к слову, ещё была и игра, нам точно не до всякого рода «глупостей». Вообще-то у нас ещё оставались силы, но проклятый потоп все испортил.

Вы когда-нибудь ползали два часа на карачках по полу? Поверьте, то ещё «удовольствие»!

— Сладких снов, — накрывая его руку своей, тихим голосом произношу.

Я просыпаюсь от того, что мне невыносимо душно. По всему телу разливается сладкая нега, а внизу живота затягивается тугой узел желания.

Боже правый, да я возбуждена!

Насколько уместно сейчас упоминать Бога? Особенно, когда пальцы Севы с живота скользят вниз.

Мое дыхание тяжелеет, а остатки сна снимает, как рукой. Точнее, определенно точно наглой рукой Амурского, что скользит на бедро, а затем на ягодицы, нежно сжимая.

Как долго это продолжается?

— Я знаю, что ты не спишь, — хриплым от желания голосом, шепчет Сева.

— Что меня выдало? — сглотнув, так же тихо спрашиваю.

— Ты слишком громко думаешь…

В следующее мгновение он нависает надо мной, упираясь руками по обе стороны от моей головы. Лунный свет падает на его искаженное первобытным голодом и страстью лицо.

До чего же этот мужчина сексуален…

И он ничего не делает. Абсолютно ничего. Только буравит меня своими тёмными глазами.

— Ася… — в его голосе слышится мольба и отчаяние, словно от моего ответа зависит вся его жизнь.

— Что? — едва слышно выдавливаю из себя.

— Скажи «да», — Сева не требует, он просит. В нем нет напускной уверенности или же привычной мне задиристости. Он непривычно серьёзен и нерешителен.

— Да, — глухо изрекаю.

Мое «да» срывает все запреты. Оно работает спусковым крючком для него. Наклонившись, Сева жадно впивается в меня губами, исследуя руками мое тело.

Мне кажется, что его поцелуи лишают меня разума. Я не могу ясно соображать, только поддаваться животному инстинкту.

Амурский прерывает поцелуй только для того, чтобы снять с меня верх от пижамы. Откинувшись, он завороженно смотрит на меня, будто я не Ася Горошек — соседка снизу и бывшая одноклассница, а сама Афродита. И, знаете, с ним я себя такой и чувствую.

— Ты великолепна, — судорожно сглотнув, он протягивает руку, касаясь моей груди. — Это. Просто. Совершенство.

Он подтягивает меня к себе, располагаясь между моими ногами, нежно проводит пальцами по животу, хватается за мои штаны и стягивает их вместе с бельём. Накрыв меня собой, Сева ласкает мою грудь губами. Клянусь вам, с того момента, как он ее увидел он ни разу не посмотрел мне в глаза.

— Если бы я умел рисовать, ты была бы моей музой, — между лёгкими укусами и обжигающими кожу поцелуями шепчет.

Эти слова так не вяжутся с его привычным образом. Он совсем не романтик. Не из тех парней, которые напишут тебе стихи или будут петь баллады с гитарой под окном. Этот мужчина резкий, дерзкий, прямолинейный и упёртый. Однако эти его слова… Они отзываются во мне нежным трепетом. Должно быть, это те самые бабочки в животе, о которых так много говорят.

Тянусь своими алчными руками, чтобы погладить пресс Амурского, но он перехватывает мои руки и заводит их мне за голову, слегка сжимая. Он держит мои запястья одной рукой, а второй в это время путешествует по телу, запоминая его плавные изгибы.

— Мы же не хотим, чтобы все закончилось раньше времени, правда? — со смешком кидает.

— Ты имеешь в виду, как в прошлый раз? — невинно хлопая ресницами, уточняю.

Сева недобро прищуривается, проводит рукой по бедру и, наконец, дотрагивается до меня там, где я хочу его больше всего.

У меня перехватывает дыхание, и всего через минуту я начинаю метаться по кровати, как вдруг он останавливается.

— Что ты там говорила?

— Чтобы ты меньше болтал, — огрызаюсь, кусая его за плечо.

Хмыкнув, Амурский сбрасывает с себя боксеры, лезет в тумбочку около кровати, достает защиту, зубами разрывает пакетик и надевает на себя.

— Ты уверена? — переспрашивает без тени насмешки.

— Уверена, — не колеблясь, отвечаю.

В следующий момент Сева нежно толкается, проникая в меня. Мне кажется, я умерла и попала в рай.

Сколько у меня не было секса? Три месяца? А что насчёт качественного секса? Кажется, до Амурского я и не знала, что такое «качество».

Он прекрасный и чуткий любовник. Мы чувствуем друг друга, дышим друг другом. Все мое тело пронзает вспышка удовольствия, вот только Сева со мной не закончил.

— Я только начал, — самодовольно улыбается, наблюдая за моими лицом, на котором расплывается счастливая улыбка.

Подхватив меня, он переворачивается, и я оказываюсь на нем верхом. Целует мою шею, сжимая бёдра до красных отметин пальцев на бледной коже. Мы двигаемся плавно и медленно, наслаждаясь друг другом. Я оставляю на его ключицах несколько поцелуев, прикусываю мочку уха, отчего Сева издаёт животных рык. Я прихожу к освобождению первая, Сева следует за мной, сжимая меня в своих сильных и надежных руках.

— Думаю, что ты влипла, Горошек, — тяжело дыша, шепчет. — Я не отпущу тебя. Так и знай.

— Это угроза? — кокетливо хихикаю, нежась в его объятиях.

— Это факт.

Глава 25

Сева

Ася еще спит, когда я отправляюсь к управдому. Я знаю, что своей внушительной комплекцией воспроизвожу должный эффект на людей. Мне сложно отказать, скажем так. Добавьте к этому, мрачную физиономию, и вы решите большую часть проблем всего за десять минут.

Алексей Иванович — тощий, как жердь мужик с жиденькими волосами и глубоко посаженными блеклыми глазами, клянется и божится, что к вечеру все починят. Разумеется, за счёт управляющей компании. Оказывается, у нас в доме имеется электрик и сантехник, которым мы исправно платим каждый месяц энную сумму.

Не то чтобы я такой зажравшийся кретин, который сорит деньгами (чтобы там себе не думала пампушка), но я не разбираюсь во всех этих счетах. Мне приходит квитанция, я сканирую QR-код и оплачиваю картой. Ничего не считаю и не пересчитываю. Хорошо, если не забываю скинуть показания счетчиков.