Услуги по-соседски

Поставив пакеты, открываю сумочку и роюсь в поисках ключей. Как назло, мне попадается под руку все, но только не они. Тут и фантики от моих любимых барбарисок, жвачка, чеки. Много чеков. На кой черт они мне?

Достав один, читаю. Чек на покупку кофе. Несколько месяцев назад. Хмыкаю, комкаю и сую в карман пальто. Пусть теперь там пылится.

Боже, сколько же у меня барахла…

Нет, это определенно нужно разобрать. Салфетки, антисептик, дезик, крем, бальзам для губ… В общем, стандартный набор — барахольщицы обыкновенной.

Аллилуйя!

В самом низу, под кошельком достаю ключи, вставляю в замок и проворачиваю два раза.

Счастливо улыбаясь, подхватываю пакеты и захожу в квартиру.

Я не сразу замечаю, стоящие возле обувной полки, кеды. А стоило бы. Возможно, тогда бы моя психика не пострадала. А мои глаза не увидели то, что увидели. И мне бы не хотелось сделать себе трепанацию черепа, чтобы стереть из памяти увиденное. Но обо всем по порядку…

Вот я радостная скидываю пальто и туфли, подхватываю пакет, сую ноги в свои тапочки и, ни о чем не подозревая, кричу:

— Милый! Я дома!

Прохожу на кухню, совмещенную с залом. Умники называют это кухней-студией. Ставлю пакет на барную стойку и хмурюсь, замечая на полу рубашку.

Подойдя, хватаю ее и верчу. Явно не моего Бобика. Поверьте, когда вы живете несколько месяцев вместе, а встречаетесь несколько лет вы знаете все рубашки, трусы и носки своего парня. В конце концов, кто их стирает? И покупает вообщем-то тоже…

Отбросив рубашку, озадаченно оглядываюсь. Вижу чуть дальше небрежно отброшенную юбку.

Вздрагиваю от стона за дверью спальни.

Что. За. Черт?

Когда я врываюсь в спальню, я ожидаю чего угодно. Маньяка, окровавленное тело, рухнувший потолок, но точно не своего парня, нависающего над моей подругой!

Да это верно шутка! Розыгрыш!

Крик… Боже правый, кого я обманываю! Грязный мат застревает в горле. Я потеряла дар речи.

Миша… Бобик. Мой Бобик.

Все еще врезаться своими бедрами в... В общем, вы поняли во что.

Сладкая парочка наконец меня замечает. Миша слетает с кровати, хавает простынь, прикрывая свои драгоценности.

— Ася? — испуганно выдавливает. — Я… И…

Третий участник этого театра абсурда тоже встаёт с кровати. Прикрывается подушкой. И даже не поднимает на меня своих виноватых глаз.

Конечно. Она же моя лучшая подруга.

Поправочка. Бывшая. Лучшая. Подруга.

— Что все это значит? — сглотнув, все же спрашиваю дрожащим голосом.

Я надеюсь, что они сейчас начнут отнекиваться, отшучиваться, но этого не происходит. Они молчат. Только переглядываются.

И что? Никто мне даже не соврёт? Не скажет, что мне все показалось? Я бы с большой радостью поверила в эту ложь. Правда просто не укладывается в моей голове. Да и как она может уложиться?

— Ась, мы с Соней… В общем, давно хотели тебе сказать. Просто… Как-то… Уф! — запускает пальцы себе в волосы Миша.

— Давно хотели сказать, что?

Да, я до последнего надеюсь услышать сладкую ложь. Давайте! Осудите меня за это! Я не хочу слышать эту горькую правду! В задницу ее!

— Мы должны были тебе сказать, — грустно выдыхает Соня. — Просто не представилось случая и…

Да гадина издевается надо мной!

Развернувшись, выхожу из комнаты. Словно в бреду вылетаю из квартиры, спускаюсь на лифте на первый этаж, а потом до меня доходит…

Куда это я иду? Это моя квартира!

Врываюсь неожиданно, тыкаю пальцем в, слава Всевышнему, уже одетых любовничков и рявкаю:

— Выметайтесь отсюда! Оба!

— Ась, только ты, пожалуйста… — хватает наглости у Миши проблеять.

— Вон!

Спустя несколько часов, сидя за бутылкой вина, я вот о чем размышляю…

Моя жизнь это все-таки драма или комедия?

Я была уверена в Мише на сто процентов. Доверяла как себе. Он был идеальным.

Порядочным, добрым, вежливым, галантным.

Дерьмо. Почему меня это не насторожило? Он же даже свои носки не разбрасывал!

А Соня? Эта… мерзавка! Да как она могла?

Сонька всегда была хорошей подругой, отвозила меня пьяную домой после тусовок, поддерживала после очередного предательства (да-да, мне не первый раз изменяют. Первый раз с лучшей подругой, правда. И нет. Я не устала это повторять!), помогала с ремонтом...

Да уж, помогла так помогла!

Брезгливо морщусь. И как теперь верить людям, когда самые близкие вонзили нож в спину? Банальная формулировка, но лучше не скажешь.

Сколько она обхаживала Бобика? Это был план? Случайность?

Нет. И знать не хочу.

Хочу забыть.

Единственное хорошее во всей этой ситуации, что я уже точно никогда не стану Асей Бобик… Так и останусь Горошек. Вполне возможно, до скончания веков.

Глава 2

Когда бутылка вина заканчивается, я срываю постельное белье с кровати и всерьез размышляю о том, чтобы его поджечь. Вместе с кроватью и всеми вещами бывшего, включая плейстейшн, в который подонок так любил рубиться. К счастью, здравый смысл меня ещё не совсем покинул, поэтому я оставляю эту заманчивую затею.

Устроить пожар не самая лучшая идея. Мало того, что без парня и подруги осталась, останусь еще и без дома. Тогда моя жизнь не то что драмой, а целой трагедией будет.

Закинув постельное белье в мусорный пакет, открываю шкаф и начинаю выкидывать оттуда мужские рубашки, затем принимаюсь за штаны, носки и белье в комоде. Я даже не складываю все шмотье в чемодан. Ещё чего! Так и закидываю в мусорные пакеты. Там им самое место.

Вытираю рукавом рубашки злые слезы, что градом катятся по щекам, хватаю пакеты и тащу в коридор. Один из них цепляется за угол двери.

— Да чтоб тебя! — рычу и дергаю со всех сил. Тот рвётся, а я падаю задницей на пол.

Меня накрывает истерика. Как ошалевшая хватаю порванный пакет и разбрасываю вещи. Рву футболку, отчего мой ноготь ломается.

Надеюсь, мой бывший будет гореть в аду. Все мои бывшие.

Конечно, можно долго и нудно рассуждать о том, что это наш выбор и исключительно наши надежды, которые человек не оправдал. Но, знаете, когда человек, смотря в глаза, говорит что тебя любит, а потом развлекается за твоей спиной с твоей подругой, он предатель. Предатель и обманщик. Я на Бобика пистолет не направляла, чтобы он мне в любви клялся. Грош цена таким клятвам, я вам скажу! Что мешало им сказать? Не крутить шашни за моей спиной, а все сказать в лицо? Разве я бы не поняла?

Ладно, откровенно говоря, не поняла бы. И очень долго бы злилась, сетовала на судьбу-злодейку. Однако со временем смирилась. А может, у них действительно любовь до гробовой доски? Тогда что у нас с Бобиком было, спрашивается? Чувствую себя так, словно мою душу прожевали и выплюнули.

Что мне теперь делать?

Уйти в монастырь? Ну знаете, это первое что приходит на ум.

Есть ли для самооценки женщины что-то более уничтожительное, чем предательсво близких людей?

Слёзы накатывают с новой силой, и я даже не сдерживаю громкие всхлипы. Сквозь пелену до меня доносятся стуки.

Ну кому там неймется?

БАМ. БАМ. БАМ.

Проклятье, кто-то тарабанит в мою дверь.

И пострадать спокойно не дадут.

Затаив дыхание, жду пока непрошеный гость отчалит, однако он весьма настойчив.

БАМ. БАМ. БАМ.

Черт!

Поднявшись, потирая ушибленную пятую точку и прихрамывая, плетусь открывать.

БАМ. БАМ. БАМ.

Клянусь Богом, если это Бобик я оторву ему его член и запихаю в глотку! Ему он все равно больше без надобности!

Рывком открыв дверь, я уже готова разразиться тирадой и проклятиями, как замечаю на соседа.

Шмыгаю носом и бурчу:

— Амурский, чего тебе?

Он приподнимает бровь, медленно скользит по мне глазами, словно оценивая. И нет, это не такой взгляд, которым мужчина оценивает твои прелести. И подавно. Скорее пытается понять насколько я вменяема.

— Мне? Ничего, — хмыкает, пожимая своими здоровенными плечами, за которыми, между прочим, и света белого не видно. Точнее, подъезда.