Услуги по-соседски

Грымза сверкает довольной улыбочкой, когда заказчик, уже уходя, рассыпается в благодарностях, а затем подает мне знак рукой, что я могу складывать и вырубать технику.

— Вы проделали отличную работу, Горошек, — вдруг за спиной раздаётся голос Светланы Михайловны.

— Спасибо, — повернувшись, улыбаюсь. — Все остались довольны?

— Разумеется, — кивает головой, поправляя очки. — Должна сказать, вы меня приятно удивили. Мне ваша идея казалась большой авантюрой. Все-таки идея слишком проста, но вы молодец, что настояли на своём. Жду от вас интересных идей в среду. Кто знает, может вы станете тем, кто возьмётся за «Big.Burger», — после этих слов она мне хитро подмигивает, разворачивается и, стуча каблучками, устремляется к выходу из зала.

Я настолько ошарашена ее словами, что так и остаюсь стоять с неприлично разинутым ртом.

Кто и что сделал с нашей Грымзой?

— Кстати, сегодня можете уйти пораньше. Кажется, вы об этом просили… — наносит она ещё один удар. — После того, как закончите со всеми делами, само собой, — чопорно добавляет.

Нет, все-таки это наша начальница. Сперва работа, потом вся остальная жизнь.

Между делами набираю Амурского, он снимает трубку буквально с первого гудка.

— Пампушка, надо же! А я уж думал, ты не позвонишь.

— И не надейся, — усмехаюсь. — Нам ехать в «Сосновый бор» ты знаешь, где это?

— Да, мы с командой там в прошлом году отдыхали. Думаю, за пару часов доедем.

— Отлично! Я буду дома к семи, в восемь выезжаем. Будь готов.

— Слушаю и повинуюсь, моя госпожа, — дразнит меня. Вот балда. — Ещё пожелания?

— Да…

— Надеюсь, неприличные?

Говорю ж, этот парень все сведет к пошлости.

— Амурский, держи себя в штанах, — строго чеканю, надеясь призвать его к порядочности, которой у него по-моему отродясь не было, но он только заливается хохотом. — Возьми, пожалуйста, костюм.

— У меня нет, — слишком быстро выпаливает.

— Не ври. У вас куча пресс-конференций и благотворительных мероприятий. У тебя есть костюм.

— Он мне мал, — пытается откреститься всеми правдами и неправдами этот хитрый гад.

— Да что ты? — в моем голосе полно сарказма. Он думает, что у меня мозг размером с горошину?

— Сел после стирки, — невозмутимо бросает. — Я же холостяк. Женщины у меня хорошей нет… — тяжко вздыхает.

— Значит, одолжи у своих друзей. Или их у тебя тоже нет?

— Есть, но они все уехали.

— За полярный круг наверное?

— Ну…

— Все, хватит мне голову морочить. Если не найдёшь костюм, я запихну тебя в костюм своего бывшего. И мне плевать, если он будет на пять размеров тебе мал! — шиплю на него, точно гремучая змея.

— Ладно-ладно, зачем же так нервничать…

— В восемь жду у себя. Мне пора. До встречи.

Отключившись, перевожу дух и вдруг замечаю, что в нашем кабинете стоит мертвая тишина.

Вот гадость! Меня все слышали?

— Горошек, у тебя новый ухажер появился? А как же Бобик? — первым подает голос Ермаков. Он чуть-ли не лопается от любопытства.

— Не твоё дело, — шикаю на него. — Работы мало?

Команда тут же начинает развивать бурную деятельность, а про себя думаю о том, что уже к вечеру по всему офису будет гулять сплетня обо мне и моем новом «избраннике».

Заканчиваю к шести, забегаю к бухгалтеру, забираю свои кровно-заработанные и спешу на выход. К счастью, на пути не попадаются всякие неприятные личности, не будем показывать пальцем…

Дорога домой занимает у меня больше часа. Ушиб на руке постепенно сходит, и надеюсь, что уже в понедельник я смогу сесть за руль своей малышки. Общественный транспорт — это что-то между адом и чистилищем. Безусловно, в пробку можно попасть и на своей машине, но, согласитесь, лучше сидеть в ней, чем полтора часа стоять на одной ноге в забитом автобусе, где тебе прилетает локтями то в печень, то в селезенку.

Я только успеваю собрать сумку со сменной одеждой, пижамной и всякими дамскими штучками, как раздаётся звонок.

— Иду! — кричу, на ходу сбрасывая тапочки и буквально влетая в сапоги. Хватаю пальто, платье в специальном чехле, чтобы не помялось, и сумку, после чего открываю дверь.

— Ну что готова, невестушка? — криво ухмыляясь, спрашивает Сева, окидывая меня оценивающим взглядом с головы до пят. Ни «Привет!» тебе, ни «Как дела?». Есть подозрения, что они с мамой найдут общий язык.

— Я-то готова, — хмуро на него смотря, отвечаю. — А вот ты…

Причина моего недовольства собственно в том, что Амурский в черном спортивном костюме и дутой черной куртке. У него вообще есть другая одежда? Кажется, за все то время, что мы соседствуем, я ни разу не видела его в чем-то кроме спортивной одежды.

— Ты, что прямо с тренировки?

— Нет, с чего ты взяла?

Он действительно не понимает?

— Ты в спортивном костюме.

— Да, я в курсе, — хмыкнув, пожимает своими могучими плечами. — Я же не в экипировке.

— Амурский, — из меня вырывается обреченный вздох, — ты никогда не знакомился с родителями своих девушек?

Сева озадаченно чешет затылок, а потом отвечает:

— Не-а. До этого как-то не доходило.

— Что ж, тогда я подскажу, — нарочно выдерживаю паузу, а потом припечатываю, — никто не знакомится с родителями своей невесты в спортивном костюме.

— Я знакомлюсь.

Его, похоже, совершенно не трогает мой возмущенный тон.

И вот с этим невежей я собралась знакомить свою семейку? Да у него до конца жизни уши гореть будут! И у меня заодно с ним!

— Нужно переодеться.

— Горошек, ты безжалостна! — прижимает руку к сердцу, словно я его ранила. — Поторапливайся, нам ещё моего тигра нужно прогреть. Все свои пожелания ты исчерпала, поэтому придётся твоей семейке потерпеть мой вид.

И хоть тон у Севы смешливый, но твердый, и я понимаю, что могу спорить с ним хоть до посинения, но переодеваться он не станет.

— Твоего тигра? — цепляюсь за слова. — С чего ты решил, что мы поедем на твоём катафалке?

— С того, — просто отвечает, выхватывает дорожную сумку из моих рук и шагает к лифту.

Всю дорогу до парковки мы спорим на чьей машине поедем, и, пожалуй, впервые я осознаю насколько он упрям. Я останавливаюсь около своей шкоды, что стоит здесь с прошлой пятницы, Сева напротив своей машины, что стоит на месте Роберта Феликсовича.

— Горошек, я скорее посажу свою задницу на горячие угли, чем в твою колымагу.

Хотела бы, я посмотреть на то, как его зад подгорает…

Складываю руки на груди, не двинувшись с места.

— На эти выходные обещали снегопад. В твоей тачке мы просто можем не доехать. Все равно за рулём я буду. Какая тебе разница?

Хорошо, может в его словах есть здравый смысл, но…

Какого черта он мою малышку назвал колымагой?

— Садись, — тоном не терпящим возражений, отрезает и открывает пассажирское сиденье.

— Ладно, но музыка моя! — залезая в джип, произношу.

— Ни за что! — качает головой, после чего захлопывает мою дверь.

Спустя полчаса мы выезжаем из города, в одной руке я держу бумажный стаканчик с кофе, в другой — бургер, а головой качаю в такт песне «Останусь» группы «Город 312».

— Господи, дай мне сил! — вымученно стонет Амурский. — Горошек, если у тебя все такие песни, то ты приведешь глухого жениха. Мои перепонки не выдержат такой муки.

— А ты можешь ещё и онеметь? — не без надежды интересуюсь.

Он бурчит себе под нос что-то похожее на «садистка» и «никакой жалости к страдающим», пока я наслаждаюсь припевом, подвывая в такт песне.

На заправке я пытаюсь всунуть Севе деньги, но тот и бровью не ведёт. Расплачивается сам, да ещё и приносит шоколадки с хот-догом. То еще сочетание, я вам скажу.

— Держи, покормишь меня по дороге, — всовывает мне в руки еду, садясь за руль.

Э, прошу прощения…? Что значит «покормишь»?

Стоит нам немного отъехать от заправки, как Амурский нагло заявляет:

— Ну? Ты кормить меня будешь или нет?

— Ты серьезно, что ли? — таращусь во все глаза на этого ухмыляющегося засранца.