Страница 1 из 10
(не) Измена. Ребенок от бывшего мужа
Анна Гур
1
Яна
– Беременна…
Одно лишь слово и пальцы, сжимающие тест, начинают дрожать. Сколько… Сколько этих тестов было в моей жизни и результат всегда был отрицательным.
Были слезы отчаяния и боли, разочарования и ощущения, что не получилось, что я какая-то бракованная, что не могу подарить мужу наследника, о котором он так мечтает…
И вот сейчас я рыдаю, громко хлюпаю носом и смотрю на тест. Третий. Положительный. Ощущение такое, будто крылья за спиной распускаются, а в голове скрипучий голос врача:
– Яна Владимировна, мы бессильны… К сожалению, в вашем случае диагноз неутешительный – бесплодие и… вы должны понимать… конечно… мы будем продолжать и дальше, пытаться…
Что там еще говорит профессор, я не слышала больше. Поднялась молча и направилась к дверям. Хотелось на улицу, хотелось дышать, чтобы воздух заполнил легкие, шла не глядя и слезы застилали взор…
– Яна! – грозный окрик и меня разворачивают на сто восемьдесят градусов, и я запрокидываю голову, чтобы смотреть в красивое жесткое лицо собственного мужа.
Безупречный. Идеальный. С высеченными из мрамора чертами. С ровным носом и острой линией скул.
Его глаза, словно грозовые тучи, сейчас темные, яркие, брови хмуры, а на губах нет такой знакомой саркастичной ухмылки…
– Я не могу так больше! Не могу! – кричу и слезы градом текут из глаз. – Зачем я тебе, Миша?! Зачем. Тебе. Я?! Я же даже детей не в состоянии родить…
Меня колотит. Знобит. Больно…
Боже, как же больно. Прикладываю ладонь к сердцу и тру, чтобы хоть как-то унять эту рану, которая кровоточит, которая делает меня ущербной на фоне такого успешного и богатого мужчины-мечты.
Михаил Дмитриевич Воронов. Один из богатейших бизнесменов страны. Он только берет разгон и сейчас на взлете, а я…
Я его балласт… Как говорит моя свекровь… Не ровня я ему… Не пойми что… Перекати-поле…
– Яна, прекрати истерику, не плачь, – обнимает меня, прижимает к своей широкой груди, а я комкаю его сорочку, она сразу же промокает, и выдыхаю облачко пара.
Снежинки плавно падают с небес огромными хлопьями, а мы стоим под открытым небом, я в строгом платье до колен, а он в костюме…
Выбежал за мной как был.
Поднимаю голову и заглядываю в родные глаза, которые сейчас стали почти черными, непроглядными подобно самой темной ночи.
– Не смогу я родить, Миша, не смогу… Зачем тебе такая?
Вырывается всхлипом.
– Не родишь, так усыновим. Пойдем в клинику, заберем твое пальто, простудишься, – отвечает мягко. Со мной этот сильный жесткий мужчина всегда был необыкновенно мягким.
А я… Я полюбила его с первого взгляда. Не надеясь, не думая, что простая неприметная девушка может заинтересовать знойного, брутального красавца.
– Я не вернусь в эту проклятую клинику! И к врачам больше не пойду! – выговариваю и вытираю мокрые щеки, которые уже покусывает мороз.
– Не хочешь. Не пойдем, – отвечает непоколебимо и смотрит на меня так, что сердце в груди биться перестает.
Невыносимо красивый. С чувственной линией по-мужски пухлых губ, с тяжелой челюстью и темными смоляными волосами.
Берет мою ладошку и накрывает ею свою щеку, колет щетиной подушечки моих пальчиков, а я прикрываю веки, прикусываю опухшую от слез губу, когда слышу:
– Ты моя, Яна, и я люблю тебя. Несмотря ни на что. Как увидел – полюбил. И пусть мир рухнет или перевернется, мне все равно, я всегда буду любить тебя…
Заглядываю в его глаза и сердце в груди пропускает удары.
Такой надежный. Родной. Мой первый и единственный…
Обнимаю его за мощную шею, приникаю всем своим существом и дрожу, а он за волосы меня тянет, заставляет чуть приподняться на цыпочках и откинуть голову, чтобы уже в следующую секунду смять мои губы в остро-сладком поцелуе с примесью моих слез и отчаяния, со вкусом моих порушенных надежд и веры…
Горький поцелуй. Страстный. Его руки сжимают сильнее. С ним каждый раз как первый. Болезненно-пьянящий, крышесносный.
С трудом отпускает мои губы и уже в следующую секунду пиджак, несущий его аромат, падает на мои плечи, а я смотрю на темные волосы, припорошенные снежинками, на длинные ресницы мужа, которые блестят от снега, и сердце переполняет любовь.
– Посиди в машине, я принесу вещи, – проговаривает ровно и уже в следующую секунду распахивает дверь дорогой иномарки, пропускает меня в теплый салон, сам уходит, а я смотрю на его широкую спину. На шаги, которые чеканит, и на то, как на него оборачиваются две молоденькие медсестрички, какие взгляды мечут, а он не замечает…
Никого не замечает из вереницы светских львиц и первых красоток, которые кружат вокруг моего успешного и знаменитого мужа.
Единственный сын генерала, он и сам похож на военного...
Прикусываю палец и опять плачу, зарываюсь носом в пиджак, который пахнет клевером, горькой полынью и терпким острым мускусом с нотками хвои. Мужской аромат. Резкий. Как и мой муж.
Его запах успокаивает и будоражит вновь и боль опять затапливает грудную клетку.
– Пустая…
Жена с изъяном, которая не в состоянии родить, несмотря на дорогостоящие клиники и врачей, на связи…
– Пустая… – опять срывается шепотом с губ, и я молюсь. Опять. Снова. В который раз. Нет, наверное, церкви, в которой я не зажгла свечку, прося о том, чтобы у меня появился малыш.
Есть много женщин, которые живут для себя, которым не нужны дети, а вот я с самого детства мечтала, что у меня будут детки, много деток, хотелось иметь большую семью. Где трое или четверо маленьких разгильдяев, чтобы был смех и радость, немного слез над сбитыми коленками, но обязательно тепло семьи, в которой все решается…
Я всегда мечтала о семье, которой была лишена… Всегда была одна, пока не появился Миша…
Он как гром среди ясного неба разбил мою жизнь на “до” и “после”. Стал моим первым и присвоил меня. Не дал и шанса на то, чтобы ускользнула…
– Ты подаришь мне наследника, Яна… Сына, а потом и дочку…
Улыбки и смех. Брачная ночь, медовый месяц. Много секса… С темпераментом моего мужа… Одна моя подруга смеялась, говоря, что с таким горячим самцом любая понесет с первого раза, любая… но не я…
Дверь открывается и в салон залетают снежинки…
Затем муж проскальзывает внутрь.
– Яна моя, не плачь, – бросает, усаживаясь за руль, а я на мужа смотрю. На то, как плавно держит руль, на золотой ободок кольца на безымянном пальце, такое же колечко и у меня на руке.
Мы, не сговариваясь, не снимаем кольца. Как надели в день свадьбы, так и золотой ободок словно стал частью нас…
В этот день Миша не поехал на работу. Мы с ним гуляли под падающим с неба снегом, держались за руки и пили горячий какао, наблюдая, как парочки катаются на льду, мы целовались, как в первый раз, а потом мы пришли домой и муж уложил меня на шелковые простыни и любил меня ночь напролет так, как умеет.
Со страстью. На грани. Когда в его руках я парила и взмывала, забывая всю боль и горечь от осознания того, что никогда… никогда у меня не будет детей, ущербная бедная девочка, нашедшая настоящего мужчину, который любит ее несмотря ни на что…
Я заснула на его груди, окутанная его терпким запахом, пропитанная им, чувствуя, как он наматывает мои белоснежные прядки на палец и выводит странную вязь на моей спине, пуская мурашки, я засыпала под мерный стук сильного сердца, ощущая, как может быть счастлив человек и несчастлив одновременно…
Вырываюсь из воспоминаний и понимаю, что именно в эту ночь, в тот день, когда именитый врач озвучил мой приговор, случилось самое настоящее рождественское чудо и я… забеременела…
2
Смотрю на две полоски, и улыбка проступает сквозь слезы. Выпрямляюсь и заглядываю в зеркало. Голубые глаза припухли от слез, длинные белоснежные прядки торчат во все стороны, а на искусанных губах сияет улыбка.