Страница 74 из 77
Мальчик поднимает взгляд далеко не сразу. Только реагируя на мамино: «молодой человек, на минутку можно?».
Дает понять – можно. А потом застывает взглядом на Санте. Она – на нём. И её снова бьет тем же током. Потому что даже поверить сложно, насколько он «свой». Это видно. Это чувствуется.
К нему тянутся руки. И сердце тоже тянется.
Если у Игната не так – его у брата попросту нет…
– Ой, кукла дядь Дани…
Малыш комментирует, а Санта улыбается, чувствуя, что её первые реакции без изменений: снова плакать хочется. За него снова чертовски обидно. И почти так же – за Альбину. Которая успела обозвать её куклой. Но это всё – от боли и бессилия. Она – тот ещё слон в посудной лавке. Она в отчаянии, наверное.
У неё ничего не получается.
Только сын – хороший…
– Я – Санта. Помнишь же?
Санта задает вопрос, Альбина фыркает, но им с Даней нет дела до реакций мамы. Они смотрят друг на друга. Они оба что-то чувствуют, Санта готова в этом поклясться.
Она заходит в комнату, приседает перед городом, протягивает руку…
Когда мальчик вкладывает в её ладонь свои пальцы, улыбка растягивает губы сама собой…
– Только без глупостей…
Альбина произносит как-то глухо. Это заставляет Санту обернуться, но разобрать причину изменений в голосе у неё нет шансов.
Предупредив напоследок, Примерова развернулась, быстро шагая куда-то по коридору.
Куда – можно выяснить. Но зачем?
Санта снова смотрит на мальчика, у которого глаза самого любимого в мире мужчины. Глаза человека, которого она больше в жизни не увидит, но который будто повторился…
– Самолеты любишь, да?
Вместо ответа на свой вопрос, Санта получила неопределенное движение головой. Потом – хитрый взгляд…
– Поезда больше…
Поняла, что мальчик будто берет на слабо, а сама она непроизвольно шире улыбается. Если придет ещё раз… Если её ещё раз пустят… Она принесет самый большой из возможных поезд…
– Можно с тобой поиграть?
Реагируя на вопрос еле знакомой «куклы», Даниил пожимает плечами. Возвращается к игре, «летит» куда-то…
Потом чуть двигается…
Это такое приглашение. Она им пользуется.
Садится рядом, смотрит с интересом…
– Мама в ванной закрылась… – Слышит замечание, задерживается на личике… – Зачем?
Чуть цепенеет на вопросе. Слишком взрослом…
Слишком наблюдательном.
Но это их семейная черта – внимание к мелочам.
– Выйдет скоро, не переживай…
И пусть чувство, что при львице львенка руками лучше не трогать, продолжает присутствовать, Санта не в силах сдержаться.
Ее рука ложится на темную макушку, скользит вниз…
– Машинками едь. А я лечу…
Даниил уворачивается – он слишком «мужчина» для нежностей. А ещё большой начальник, которого Санта не посмела бы ослушаться…
Девичьи пальцы тянутся к машинке. Они больше не дрожат.
Альбина Примерова не строила из себя радушную хозяйку. Санта этого и не ждала. Да и не нуждалась.
Между ними – не любовь. Не дружба. Даже не приятельство.
Она пришла к Даниилу. Она с ним познакомилась. Она им налюбовалась. Узнала немного.
По прошествии сорока проведенных вместе минут Санта чувствовала себя одновременно полной сил и разбитой. Перегибать не стала бы.
Когда в дверном проеме снова показалась Альбина, сообщая сыну, что по расписанию у них обед, помогла собрать игрушки, снова напоследок проехалась по волосам.
Напрашиваться за стол даже не думала. Сама пошла в сторону входной двери…
Обувалась, чувствуя на себе взгляд женщины, которую в жизни не представила бы такой, какой она была сейчас.
Ей броня походила на яичную скорлупу. Стукнешь разок – рассыплется. Она ещё пытается делать вид холодного человека. Но у неё глаза красные. Она там плакала.
И за это не хочется стыдить. Над этим не хочется глумиться.
Обувшись, Санта выпрямляется, смотрит максимально сухо и по-деловому.
Говорит:
– Спасибо, что пустила. Я могу когда-то ещё прийти или сходить с ним погулять? Если тебе действительно нужно на собеседования, я могу брать Даниила на пару часов к себе. У меня нет опыта, но я обещаю, что буду очень аккуратна.
Санта готовит себя к отказу. Получает же…
Прерывистый вздох. Судорожный кивок. Долгий взгляд суки-Альбины в сторону. После чего – в глаза.
– Я хочу извиниться.
Её голос снова не такой, как всегда. Санте кажется, что с Примеровой сейчас происходит то же самое, что с ней. Только язык у Али отнимает не нехватка смелости, а непобедимая горделивость. А может невозможно задетое самолюбие. Но она – тоже человек. И она умеет даже извиняться…
– Это не обязательно…
Только Санте извинения не нужны. Она пытается отмахнуться, но её руку ловит налету женская. Им обоим странно друг друга касаться.
Обе будто не до конца верят, молча глядя на то, как пальцы Али сжимают кисть Санты.
Обе тут же рвут контакт, а потом чувствуют жжение там, где их кожи соприкоснулись.
На кухне включается телевизор – это Даня. Это мультики.
– Извини меня, Санта…
Альбина повторяет, смотря чуть иначе – неожиданно мягче. Неожиданно, будто правда сожалеет. И от такого извинения отмахнуться совесть не позволит. Поэтому Санта кивает.
– И ты меня…
И просит в ответ.
– Я не знала тогда…
Санта имеет в виду, конечно же, свое «не достойна», но тут отмахивается уже Аля.
– Я сама виновата. И я не против, чтобы ты… Вы…
Не договорив, Альбина кивнула куда-то за спину. Что имеет в виду – Санта поняла.
Между ними снова повисло неловкое молчание. Потому что друг к другу, кажется, они в жизни не проникнутся. Но им обеим есть, за что друг друга держаться…
– Я тогда постараюсь заранее… Напишу…
Санта предложила, Альбина пожала плечами. Мол, без разницы…
Она из последних сих продолжала прятаться за напускным равнодушием. А Санте и не нужна её участливость. Она мнется ещё пару секунд, потом разворачивается. Обсуждать больше нечего. Самой хочется переварить. Альбине, наверное, тоже…
Оклик: «Сант» заставляет обернуться уже после того, как девушка переступила порог.
– Скажи мне честно, ты Данилу любишь или пользуешь просто?
Вопрос звучит серьезно. Во взгляде – настоящее волнение. И сам Данила сейчас ответил бы: «не твое дело, Аль…».
Но Санта – чуть другая. Альбина пошла навстречу ей. Ей не сложно ответить тем же.
– С детства люблю…
Признаваться в таком постороннему человеку – непросто. Тем более такому, как Аля. Она ведь может преобразить правду, сделав ножом, и ударив прямо в сердце. Но сейчас, кажется, не собирается делать этого.
Не усмехается иронично, по взгляду видно – не прокручивает в голове шуточки, которые из этого можно выжать.
Сначала по глазам проверяет, потом кивает…
– Ты его береги, он заслуживает лучшего. Не предай только, он же ради тебя многим рискует сейчас…
Санта и сама это знает. Пообещать ещё и Альбине – не проблема.
Но ответить нечего. Поэтому она направляется к лифту, на сей раз жмет кнопку, хотя вниз спускаться вроде как проще…
Смотрит на закрытые створки, краем глаза отмечает, что Альбина не двигается. Не отступает. Не закрывается…
Может, хочет убедиться, что гостья уехала. А может…
– Сант… – Снова окликает. Дожидается, когда Щетинская повернет голову и посмотрит вопросительно. – Ты правда умница. Я была неправа. Прости меня. И спасибо тебе.
Говорит быстрее, чем её обычный темп речи. Ответа не ждет. Улиткой заныривает в свою же квартиру. Хлопает дверью и щелкает замками.
Да и Санта не ответила бы.
Ступая в лифт – всхлипнула, глядя под ноги расфокусировано из-за новых внезапных «безразличных» слез.
Поднимаясь вечером в субботу в лифте на свой этаж, Данила ожидал всякого. А встретила его cидевшая на подоконнике у окна Санта. Не предупредившая, что собирается в гости. Сделавшая… Вроде как сюрприз?