Страница 12 из 96
Глава 6
Отец никогда и ничего не делает просто так. Это – истина, о которой нельзя забывать.
Посвященный Полине вечер – тоже не случайность. Впрочем, как и знакомство с Никитой Дорониным.
Почти сразу стало понятно: Никита – это действительно новый Марьян, а её приезд – это начало пути, о котором отец все эти годы не забывал. Его дочь должна быть удачно инвестирована.
После того вечера были вопросы невзначай, «случайная» встреча с Дорониным в отцовском офисе. На эти выходные планируется новое абсолютно бессмысленное для Полины мероприятие, на котором, конечно же, будет тот самый Никита.
От вида и мыслей о котором Полю уже передергивает. Его взгляды липнут к коже и плохо смываются. Внешне вполне симпатичный парень кажется ей отвратительным.
От воспоминаний о нем подташнивает. Еще больше – от необходимости снова встречать.
В том, что отец так просто не отстанет, Полина не сомневается… И дико злится.
На него, на себя, на Никиту… Внезапно на Гаврилу.
Который зачем-то научил: с ней так нельзя.
А сам поступил ещё хуже, чем все вместе взятые.
Но самое ужасное, что не смотря ни на что, он до сих пор зияет в её сердце открытой раной.
– Куда улетела, малыш?
Вопрос Сабины возвращает в реальность, где Полина с подругой в её квартире.
Сидят за столом-островом, между ними – бутылка вина, наполненные им же бокалы, а ещё виноград, ежевика и несколько видов сыра на деревянной сервировочной доске.
Это Полина попросила Сабу приехать. Та, конечно же, не отказалась.
– Почему меня нельзя просто оставить в покое? – этот вопрос, конечно же, стоит задавать никак не подруге, но Полина не сдерживается.
В ответ получает улыбку и долгий выдох. Сабина опускает взгляд на бокал, будто размышляя, немного сощурившись снова поднимает его на Полю:
– Ты слишком хороша…
Комплимент звучит для Полины грустно. Она снова отворачивается к окну, чтобы смотреть, прикусив кончик языка.
Для чего-то «слишком», а для счастья – недостаточно.
– Я не буду с ним… – после долгой паузы Полина снова говорит первой. Как самой кажется – твердо. Саба кивает, не раздумывая:
– Конечно, не будешь. Только отец так просто не отстанет.
Полина это понимает. Кривится, берет бокал за ножку, делает несколько глотков.
– Тебе нужна альтернатива, Поль…
Замечание подруги звучит как бы осторожно.
Сабина катает по деревянной доске виноградину, смотря сначала на нее, потом только на застывшую Полину.
Она снова хмурится, ждет продолжения…
– Ну ты же сама понимаешь – отец будет давить, пока не сдашься. Он выбрал Доронина…
– Я ему говорила, в чем его обвиняют…
– И как? – Сабина задает вопрос, её губы подрагивают. Так, будто она и сама знает ответ. А может действительно знает.
– Глупости… Проблема в поведении девочки… – слышать такое от отца было откровенно больно. После этих его слов Полю ещё долго трясло. Но нельзя сказать, что прозвучало неожиданно.
В какой-то момент даже возникло желание поделиться воспоминанием из прошлого, когда такой же девочкой чуть не стала она сама – его дочь. Но опять же страшно услышать обвинения в свой адрес. Обвинения, которые спасший тогда Гаврила ни разу не бросал.
– Черт… – Полина ругается и встряхивает головой, отгоняя мысли, потом же смотрит на Сабу.
– Он хочет найти тебе мужа, найди сама.
– Я никого не знаю, – и замуж не хочу ни за кого. Окончание мысли Полина проговаривает только в голове. Сама понимает: эта опция всерьез не рассматривается.
– Почему это никого? – Сабина продолжает катать виноградину, смотрит на неё. Теперь и Полина тоже.
Договаривать не нужно. На кого намек – она понимает.
Цепенеет тут же, борется с желанием обнять себя руками. Вспоминает отдаляющуюся спину – так и не разобралась, действительно видела или придумала…
– Гаврила тебе задолжал, Поль… И сам, наверное, понимает…
В ответ на утверждение подруги Полина фыркает. Очень сомневается.
– Они с Гордеевым могут многое, если не всё. Ты же сама сказала, вы встретились и спокойно поговорили. Вот пусть поможет… По старой дружбе.
– Нет у нас дружбы…
– А другой выход у тебя есть?
– Снова уехать…
Звучит глупо, Полина и сама понимает. Вжимается пальцами в плечи, немного сутулясь. Уехать ей не поможет – через какое-то время вернут. Встретить «достойную» любовь она уже не надеется. С побегами покончено давным-давно. Отказаться от всего ради свободы… Эта мысль иногда безумно манит, но сил в себе Поля не чувствует.
Она готова была прыгать вдвоем и взлетать. Сама – не способна.
– Не артачься, малыш. Сделай, как предлагаю. Хуже не будет точно…
Сабина никогда не давит, да и советы её никогда не подводили. Она тянется сначала на один из дальних углов стола, где лежит Полин телефон, потом подает подруге.
Спокойно ждет, пока Поля решится.
Со вздохом, дрожью в пальцах и ускорившимся сердцем Полина берет мобильный в руки.
Они с Гаврилой больше не созванивались и не списывались. Незачем. Он, наверное, и вовсе забыл, что встретились.
У него же жизнь своя… Вряд ли монашествует. В отличие от неё…
Мысли об этом делают больно и злят. Полина не хочет волноваться о том, с кем спит её бывший. Она ничего не хочет к нему чувствовать.
Чтобы доказать себе же, что может, заставляет организм успокоиться.
Под пристальным взглядом внимательной Сабы заходит в телефонную книгу и нажимает на контакт «Гаврила».
Длинные гудки щекочут нервы похлеще любого адреналинового развлечения.
Полине кажется, её мир взрывается, когда она слышит болезненно знакомое:
– Алло…
Сердце сжимается. Ей безумно не хватает давно забытого «Полюшка».
Зря он пошел туда.
Зря, блять, пошел…
Гаврила резко выдыхает и бьет обмотанным тряпкой кулаком по твердой груше.
Почти две недели прошли с того вечера, когда его понесло зачем-то на праздник Павловских, а до сих пор, блять, кроет.
Снова резкий выдох и сильный удар, мягкие низкие прыжки на полусогнутых коленях. Движения головой и туловищем под прикрытием рук.
Всё так, как в далекие годы, когда дрался за деньги. Теперь тоже за деньги, но платит уже сам за право выместить злость, которой… Многовато подскопилось.
В ушах иногда звучит старое, давно пережитое: «ну что, псина, думал, будешь трахать мою дочку у меня под носом и ничего тебе за это не будет?», после которого – боль, темнота, новый кайф, почти смерть…
В тот подвал, где его держали, Павловский приезжал всего раз. Отпинал его ногами – Гаврила был трезв, помнил ощущения. Объяснил, что его дочери такой не нужен. Ну и что он сдохнет – тоже объяснил.
Гавриле иногда кажется, что хруст собственных костей и треск разрушенной жизни будут сниться до старости. Тогда казалось – не выкарабкаться уже. Особенно плохо стало, когда услышал: «аборт она сделала, псина. Щенки нам не нужны».
И пусть скорее всего про «щенков» добавил отец от себя, сам факт… Не во время приходов его было достаточно. И из-за него приходы были такими желанными.
Но время прошло. Злость давно должна была уняться, а он…