Хочу тебя… сжечь!

– Причесать тебя? – спрашиваю Полю.

– А ты косы умеешь плести? А то папа только хвост или кукешку может, – девочка вертит пальцами над головой, изображая, видимо, возможности отца.

"Кукешка" – вызывает и смех, и умиление, честное слово. Люблю детей.

– Умею. Тебе одну или две?

– Ам, – задумчиво прикладывает ко рту палец курносая. – Две!

– Садись, – встаю со своего кресла и хлопаю по нему рукой. – Сейчас расческу найду.

Открываю сумку и вытряхиваю часть содержимого на стол. Вываливается кошелек, косметичка, грёбаные носки с авокадо – и когда я, блин, разберу этот хлам, – а следом расческа и светящиеся ультратонкие… Нервно хватаю пачку, пока любопытное создание не увидело и не разгорелось любознательностью. Фух. "Опасный момент!" – голосом Гусева звучит в моей голове.

Так, нужны же резинки ещё. Одну снимаю с покосившегося хвоста на голове Полины, вторую со своей руки – домашняя привычка цеплять на себя резинки, чтобы в любой момент убрать с лица волосы.

Пока расчесываю и разделяю волосы на прямой пробор, курносая рассказывает про свой садик и воспитателей. Начинаю плести первую косичку, аккуратно захватывая темно-русые пряди. Детские волосы отличаются от взрослых, они тоненькие и очень мягкие, если их неплотно сплести, коса растрепится за пару минут. Интересно, ее цвет станет темнее? Как у отца?

– У тебя красивые волосы, – говорю малышке. – Такие длинные!

– Когда мне будет десять лет, я их покрашу! Папа мне обещал!

– Прямо в десять лет? Ничего себе.

– Он сказал, когда я стану взрослой. Десять это же уже взрослая!

– А я не красила волосы до двадцати лет, представляешь?

– У тебя красивый цвет, как у Рапунцель. А у моей учительницы танцев черные волосы, она не красивая. А ты красивая!

– Спасибо, – смеюсь над простотой детских суждений. Вот так вот: светлые волосы хорошо, темные – плохо. Интересно, своего папу она тоже причисляет к некрасивым?

– И мне не больно, ничуточки! А то бабушка все время так волосы тянет!

– А мама? – задаю вопрос просто для поддержания разговора, правда. Никаких тайных замыслов. Но у такой классной девчонки, должно быть, и мама классная.

– Полин, мы же договаривались, что ты в кабинете сидеть будешь, – прерывает на самом интересном месте низкий нервный голос.

Но мне и не интересно, да. И нечего так на меня смотреть, будто я государственные тайны выведываю тут у его ребенка.

– Я прическу делаю. Красиво? – звонко спрашивает Полина отца.

Тот отпускает мой взгляд, попутно заставив звенеть внутри каждый нерв, и переключается на дочь. Его лицо тут же смягчается до незнакомого мне выражения. Это что, любовь?

Я̶ ̶т̶о̶ж̶е̶ ̶х̶о̶ч̶у.

– Красиво. Заканчивайте и поедем, – мягко говорит брат-близнец Дьявола. Или это просто версия доктора Джекилла, а мне все время являлся Хайд?

Заканчиваю первую косу, скрепляю своей синей резинкой и приступаю ко второй. Чертовский снова скрывается в кабинете, очевидно, не желая разделять со мной одно помещение. Что ж, это глубокое презрение обоюдно.

Только захватываю первые три пряди, как звенит идиотский входной звонок. И кого тут принесло в субботу и без ключей? День ведь не для посетителей. С секунду размышляю пустить ли нежданного гостя, но потом решаю, что не пустить будет идиотизмом, когда, очевидно, офис работает.

Из коридора слышатся шаги, и каким-то шестым чувством я понимаю, что это Артем. Иногда мне кажется, что он прошел какие-то курсы, где говорилось: не давай девчонке и шанса забыть о тебе, и к седьмому свиданию она будет твоя! Но мне даже нравится, что он такой целеустремленный, давно я не чувствовала себя такой востребованной у противоположного пола. Ещё бы не маячил один темноволосый Черт на горизонте…

– Артем! – кричит курносая и спрыгивает со стула, даже не подумав, что я тут, вообще-то плету вовсю.

Она влетает в объятия младшего Чертовского, тот приподнимает ее на руках и громко чмокает в лоб.

– Привет, Полинка! А я как раз в гости к вам собирался сегодня.

– Ура! А поехали с нами на игровую площадку! Покатаешься со мной с горок, а то папа точно не будет.

– Ух, не знаю даже, предложение такое соблазнительное, но только если возьмём с собой Яну, – кивает на меня и подмигивает.

О нет, нет, нет.

– Познакомилась уже с ней?

– Ага! Она мне косы плетет!

Артем чуть отстраняется от ребенка и смотрит на нее с прищуром.

– Кажется, что-то пошло не так…

– Мы ещё не закончили! – смеётся курносая.

– А, ну давай тогда, заканчивайте и поедем. Ты же не против, Ян?

– Эм…

Прикусываю щеку изнутри, судорожно придумывая, чем могу быть занята. Кидаю взгляд на телефон, а потом на рабочий стол. Точно!

– Я ещё не закончила, нужно сегодня внести документы, – нагло, нагло, нагло вру. Осталось три бумажки – дело трёх минут.

– Папа! Па-па! Возьмём Артема с собой? – кричит Полина, снова усаживаясь в кресло.

Я опускаю взгляд и сосредотачиваюсь на прядях. Правая – левая, правая – левая. Все лицо почему-то горит, жар стекает на шею и грудь и вызывает желание почесаться.

– Если у Артема нет планов… – спокойно звучит от гардеробной.

– Никаких! – весело отзывается Супермен. – А Яна в понедельник закончит, да?

Я с ужасом поднимаю взгляд и округляю глаза. Но вместо улыбчивого лица Чертовского младшего, почему-то сталкиваюсь с острыми чертами старшего.

Нет, ну нет.

Однозначно, пора ставить свечку.

Глава 16. Чем бы дитя ни тешилось

Яна

Я не знаю, как здесь оказалась. Серьезно. Вот я была на работе, плела косы маленькому чуду и гневила Господа за подножки судьбы и тут, бам, уже сижу на заднем сидении неудобного внедорожника, и усиленно считаю светофоры.

Не потому, что у меня редкая форма аутизма и я залипаю на мигающие сигналы, а просто, чтобы сохранять вдумчивое лицо. Отстранённое. Словно меня и не волнует, что я попала ногой в капкан, и хищный зверь с удовольствием оттяпает мне руку по локоть, как только представится возможность.

А судя по редким обжигающим взглядам, которые я ловлю в отражении зеркала заднего вида, так оно и будет! И как я поддалась на уговоры? У Супермена открылся ещё один редкий дар: умелые манипуляции людьми.

– Мне нужно сегодня все доделать! – и звучало вроде бы убедительно, но Артема, почему-то не впечатлило.

– Арт, у тебя неделями бумажки свою цивилизацию на столе создавали, не потерпит до понедельника?

– Нет, – сквозь сжатые зубы выдавил Дьявол. В кои-то веке мы работали в одной связке.

– В другой раз! – активно съезжала я, доплетая косу Полине.

Артем обошел стол, сел на корточки перед ребенком и хитро ей подмигнул.

– Правда, Яна классная?

Ребенок активно замахал головой, чуть не расплетая все, что я успела соорудить.

– Хочешь, чтобы она с нами поехала? – манипулятор, я ж говорю. И зачем вчера ляпнула, что планирую поработать? Могла сослаться на семейные дела и избежать вот этой подставы.

Собственно, против горячего желания ребенка Дьявол сопротивляться не смог и, скрипя зубами, выдавил свое "ладно", а у меня язык не повернулся, смотря в чистые глаза малышки, нагло врать. Вот и…

Ладно, ладно, сейчас приедем в какой-то неведомый торговый центр, у меня резко разболится голова, и я многострадально удалюсь.

– Мне жарко! – хнычет ребенок рядом со мной.

– Мы скоро приедем! – тут же отзывается ее отец из-за руля.

– Мне очень жарко! – не успокаивается Полина.

– Расстегнуть тебе курточку? – тихо спрашиваю я.

Сама вся вспотела, обогрев, похоже, ишачит на полную. Или это все дьявольские взгляды виноваты… Курносая активно кивает и высвобождает руки из креплений детского кресла. Я тяну язычок ее молнии, а потом и саму дутую куртку с ее рук.

– Фу-у-ух, – протяжно стонет ребенок. – Так-то лучше!

– Пристегнись! – слышится нервное с переднего сидения.